Шрифт:
Начало истории
Снаружи было холодно, сыро, неприятно. Люди, которые шли по улице, непроизвольно ёжились, стараясь укутаться теплее в свои лёгкие куртки и жакеты. У каких-то счастливчиков в руках были зонты, спасавшие их от неожиданного дождя, обрушившегося на город.
В классе же наоборот было тепло, даже немного душно. Профессор Андервуд нарочно не открывал окна, чтобы в помещение не попали капли воды. Но этот дождь заполонил весь мой разум. Скажу честно, я не любила такую
Только сегодня, кажется, был особенный день: я сидела за партой, не обращая абсолютно никакого внимания на учителя и не отрываясь, смотрела, как по стеклу стекали капли воды, пытаясь догнать друг друга. Завороженная этим зрелищем, словно бы видевшая дождь в первый раз, я дёрнулась, когда голос учителя разрушил все мои мысли, так резко ворвавшись в моё сознание.
— Мисс Осборн, я обращаюсь к вам! — я поймала на себе взгляд профессора Андервуда, учителя алгебры. Моментально я потупилась, устремив взгляд на парту и притворившись, что увлечена работой в классе.
— Извините, — приглушённо прозвучал мой голос, словно меня застали за чем-то неприличным.
— Я просил вас подойти к доске и решить уравнение, — не смея поднять глаза на учителя, я услышала его голос. Переборов в себе желание спрятаться под парту, я, молча, подошла к мистеру Андервуду, взяла мел из его рук и принялась писать на доске решение. Две-три минуты, и довольно сложный пример уже не казался таким сложным, а рядом красовался ответ.
После нескольких секунд тишины пожилой профессор произнёс, кивнув мне как-то рассеянно:
— М-да, молодец, садитесь, — услышав заветные слова, я поспешила вернуться за свою парту, чтобы дождаться окончания урока. К счастью, он был последним.
Только не успела я достигнуть своего места, как привычную тишину прорезал звонок, означавший, что все были свободны. Вперёд! Сигнал к отступлению был дан, и одноклассники, даже не услышав домашнего задания, стали лихорадочно засовывать учебники в свои рюкзаки. Я не отставала, но не спешила слишком сильно. А зря.
— Мисс Осборн, останьтесь, пожалуйста, — ещё не успев выйти из кабинета, я была остановлена голосом учителя. Я еле слышно вздохнула и незаметно закатила карие глаза. Мои одноклассники, тем временем, успели смыться. Застегнув молнию рюкзака, я подошла к первой парте, желая услышать, что же от меня хотел учитель.
— Кхм, Мод, хотел поинтересоваться, в чём же дело? Успеваемость падает! — мистер Андервуд по-театральному взмахнул руками, а я тут же ответила, даже не задумавшись:
— Сейчас же конец года, домашнего задания очень много. Я просто не успеваю, но я подтянусь. Честно, — пообещала я своему учителю, хотя на деле не придала этому особого значения. Я нетерпеливо топталась на месте, и мистер Андервуд, вероятно, это заметил, поэтому вздохнул и продолжил:
— Хорошо, Мод, я не буду больше тебя задерживать. Но! — честное слово, в этот момент я уже хотела убежать из кабинета, пока меня вновь не остановили. — Но я, правда, надеюсь, что ты сдержишь своё обещание, — он смерил меня серьёзным взглядом, хотя это была напускная серьёзность — мистер Андервуд считал меня одной из лучших его учениц. Жаль, я не преуспевала так же, как и на алгебре, по физкультуре или литературе, например.
— Конечно, вы можете даже не сомневаться, — я улыбнулась учителю, бодро попрощалась с ним и поспешила на школьную стоянку, где, я могла спорить, меня уже заждался Тео Флетли, мой лучший друг. Я оказалась права, и меня, действительно, уже ждали он и его джип лазурного цвета. Тео ослепительно улыбнулся, завидев меня, и помахал рукой.
Когда я спускалась по лестнице, только выйдя на улицу, я тут же обратила внимание на погоду, которая заметно изменилась: землю теперь освещало яркое солнце, а редкие тучки начинали медленно расползаться во все стороны, уступая дорогу светилу. Вот такая погода мне нравилась больше, чем дождь, даже сегодня — я и сама не заметила, как стала улыбаться во все тридцать два зуба.
— Хей хей, и снова здравствуйте! — весело поприветствовала я Тео, не переставая улыбаться.
— Привет, Мо!
Да, это моё «оригинальное» прозвище, которое придумал мой друг. Он вообще любил давать всем клички, начиная от учителей и заканчивая школьной уборщицей. Например, мистер Андервуд в его глазах представал в виде Мистера Проппера, всем нам известного персонажа рекламы. Причина тому — лысина у учителя и вечное желание поддерживать чистоту в классе.
Тем не менее, Мо звучало куда лучше, чем Мистер Проппер, поэтому я смирилась с эдаким сокращением собственного имени.
— Ну что, махнём в Мак, как и задумывали? — спросила я, пристегивая ремень безопасности, только что усевшись в кресло автомобиля. На удивление, мой вопрос застал Тео врасплох, хотя я прекрасно помнила, что мы уже давно договаривались о совместной поездке в Макдональдс.
Мой друг стал отчаянно рыться в карманах, да так рьяно, что едва не стукнулся коленями о руль. В конечном итоге, ему удалось достать из карманов джинсов пару помятых долларов и пенни. С такими запасами, определённо, мы были не самыми ожидаемыми гостями в Маке, поэтому, поискав в рюкзаке, я нашла пятидесятку. Тео натянуто улыбнулся в ответ на это.
— Думаю, лучше будет заехать ко мне домой и взять ещё немного денег, — парень проигнорировал меня, и тут, неожиданно для себя, я сказала:
— Ты же видишь, что у нас есть наличные, так что давай сразу туда, куда собирались, — я решила настаивать на этом предложении, ведь я была готова заплатить, в конце-то концов. Мне это ничего не стоило.
— Нет, ты и так платила на прошлой неделе. Это плохая идея, — Тео даже не смотрел на меня, словно мы вмиг стали чужими людьми друг для друга. И всё это было из-за денег — мой друг становился неузнаваем, когда дело доходило до финансов. На то были реальные причины.
Его семья испытывала сложности с деньгами, потому что мать работала посудомойщицой в местном кафе, а отчим пропивал все деньги, заработанные честным трудом его жены. Помощью служил старший брат Тео, который жил за границей и каждый месяц присылал семье деньги. Во Фреде (а именно так звали его брата) Тео видел только самое лучшее и, не сомневаюсь, младший брат был даже способен увидеть нимб над головой старшего. Однако на деле никакого нимба не было, потому что Фред посылал деньги, всего лишь желая заглушить голос совести. Он даже никогда не звонил и не интересовался жизнью своей семьи. Случись что — Фред об этом даже не узнает. И звонить ему никто не будет.