В ожидании Ани
Шрифт:
Медвежонок робко двинулся вперёд, потрогал молоко лапой, понюхал, лизнул и начал шумно лакать. Внезапно свободная рука человека метнулась вперёд и сгребла медвежонка на колени. Суматошно замелькали лапы, яростно зацарапали когти, послышались вопли, пока не удалось захватить все молотящие лапы. Голова медвежонка теперь стала белой от молока, но горлышко бутылки уже было у него во рту, и малыш отчаянно глотал, накрепко присосавшись к нему. Ловец поднял голову, посмотрел на Джо и улыбнулся. Вся его борода тоже побелела от молока, и он облизал губы.
– Поймал, – сказал он и пару раз хмыкнул, а потом расхохотался. Медвежонок так и держался за бутылку,
– Он же умрёт здесь один? – спросил Джо.
– Нет, если мы ему не позволим, – ответил человек и почесал медвежонку подбородок. – Кому-то придётся за ним присмотреть.
– Я не могу, – сказал Джо. – Они его убьют. Если я возьму его домой, то убьют – это точно. – Он потрогал подушечку на лапе медвежонка: та оказалась твёрже, чем он ожидал. Человек немного подумал, медленно кивая.
– Ну что ж, тогда придётся мне, так? – сказал он. – Думаю, это будет недолго: месяц-другой, и малец сможет сам о себе позаботиться. Мне-то делать всё равно особенно нечего, по крайней мере сейчас.
Всего на миг, пока Джо смотрел человеку в глаза, ему показалось, что он знает этого незнакомца, но вспомнить откуда не удавалось. Но всё же он был уверен, что знает всех, кто живёт в долине, – не всегда по имени, но хотя бы по месту или в лицо.
– Ты меня не знаешь, так? – спросил человек, будто прочитав мысли Джо. Мальчик покачал головой. – Что ж, получается, в этом мы равны, потому что я тебя тоже не знаю. Пожалуй, пусть лучше так и остаётся. Ты должен пообещать мне, что никому не расскажешь ни слова, понимаешь? – В его голосе зазвенела настойчивость. – Не было никакого медвежонка, ты меня не встречал и даже никогда не видел. Ничего этого не было. – Он потянулся и крепко схватил Джо за плечо. – Ты должен пообещать. Никому ни слова: ни отцу твоему, ни матери, ни лучшему другу – вообще никому, никогда и ни за что.
– Ладно, – ответил Джо, уже начиная бояться, и почувствовал, как рука на его плече разжалась.
– Вот и молодец, хороший мальчик, – сказал незнакомец и потрепал Джо по плечу. Потом поднял глаза: туман уже просачивался сквозь кроны деревьев над их головами. – Мне пора идти обратно. Не хочу застрять тут – так я никогда домой не попаду.
Человек встал, и Джо отдал ему палку и шляпу.
– А ты придержи своего пса: не хочу, чтобы он пошёл за мной. Где пройдёт один, там пройдут и другие, если понимаешь, о чём я. – (Джо не был уверен, что понимает. Медвежонок вскарабкался на плечо человека и обхватил лапой его шею.) – Похоже, я ему нравлюсь, а? – ухмыльнулся незнакомец и повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился: – И не вини себя за то, что случилось сегодня. Ты делал свою работу, а старушка-медведица, его мать, – свою, вот и всё. Кроме того, – тут он улыбнулся, потому что медвежонок принялся обнюхивать его ухо, – кроме того, если бы всё это не случилось, мы бы не встретились, так?
– А мы и не встречались, – возразил Джо, хватая Руфа за загривок: пёс уже порывался бежать за уходящими. Человек расхохотался:
– И правда, что не встречались. А раз мы не встречались, то и попрощаться не можем, так ведь?
И он отвернулся, помахал палкой над головой и пошёл к лесу. Медвежонок улёгся подбородком на его плечо, глаза, смотревшие на Джо, были как две полные луны, до краёв налитые молоком.
Глава 2
Джо стоял на поляне и слушал, пока шаги незнакомца совсем не затихли. Весь день был будто дурной сон, который вдруг переменился, внезапно став страшно увлекательным, – сон, в котором хотелось остаться. Джо понимал, что если сейчас просто уйдёт, то может уже никогда больше не увидеть ни этого человека, ни медвежонка. Нужно было выяснить, кто он и куда идёт. Конечно, нельзя было этого делать, но Джо всё равно не мог не пойти за ним.
Руфа не надо было просить взять след. Он просто двинулся к деревьям, а Джо за ним. То и дело он останавливался и прислушивался, но слышал только целеустремлённое сопение Руфа впереди и тихий шелест тумана, сползающего по деревьям. Через некоторое время он задумался, не подводит ли Руфа чутьё, потому что в лесу не было никакой тропинки. Джо пришлось то карабкаться вверх, то спускаться, цепляясь за стволы, чтобы удержаться на ногах. Они как будто ходили кругами, чуть ли не на одном месте, но Руф, казалось, был вполне уверен в себе и решительно пробирался через лес, пока они не вышли на опушку. Джо вдруг обнаружил, что смотрит вниз, на сланцевую крышу фермерского дома.
Он сразу понял, где они, хотя ни разу не бывал поблизости и не видел этого места с такой стороны. Это была ферма вдовы Оркада. Она жила одна в горах и держалась особняком. Видимо, ей так нравилось. Наверняка у неё когда-то был муж, но Джо его не знал, и о нём никто не говорил. Насколько деревенские могли судить, жила вдова за счёт свиней, которые бродили повсюду, чем изрядно всем досаждали, одной коровы и мёда: её ульи торчали по всему склону над деревней. И сейчас прямо под Джо, всего в паре метров от него, стоял целый ряд этих ульев, но пчёл видно не было. Джо не имел ни малейшего желания подходить ближе, и вовсе не потому, что боялся пчёл.
Вдову Оркада в деревне не слишком любили; мама всегда говорила про неё «вредина», однако дедушка упорно защищал. Деревенские дети прозвали её Чёрной Вдовой, и не только из-за длинной чёрной шали, которой она всегда покрывала голову. Как и всякому ребёнку в деревне, Джо не раз доставалось от её острого языка. Вдова и не скрывала, что не любит детей, особенно мальчиков. От неё стоило держаться подальше, и Джо не собирался делать больше ни шагу. Но он не успел схватить Руфа, и тот помчался мимо ульев вниз, к ферме. Джо побежал за ним, шёпотом приказывая Руфу стоять, так громко, как только отваживался. Но Руф не останавливался.
В небольшом загоне ниже дома паслась корова, и её колокольчик звенел, когда она щипала траву и поднимала голову. Обнесённый каменной стеной двор был полон сопящих и хрюкающих свиней, и, очевидно, это для Руфа было уже слишком: он совсем не любил свиней, ну ни капельки. Он сел возле ограды и стал ждать Джо. В доме горел свет, и по комнате в нижнем этаже двигались тени. Изнутри доносились голоса, довольно громкие спорящие, но Джо стоял слишком далеко, чтобы расслышать, о чём они говорят. Но одно было точно: мужской голос принадлежал человеку, за которым он сюда пришёл.
Джо подумывал перескочить через ограду и подбежать к окну, но хряк уже трусил к нему, меряя угрожающим взглядом, так что Джо обошёл дом сзади. Там было только одно окно, и, чтобы достать до него, надо было взобраться на высокую поленницу, сложенную у стены. Джо осторожно полез, пока не смог подтянуться и заглянуть через подоконник.
В комнате было два человека. Мужчина наклонился над раковиной, плеща водой себе в лицо, а вдова Оркада сидела в кресле у плиты и лихорадочно что-то вязала. Она качала головой и бормотала – Джо не слышал что. Мужчина вытирал лицо полотенцем и одновременно говорил: