В память о Саре
Шрифт:
Майк в сердцах сжал записку в кулаке. Бутылка «Хайнекена» по-прежнему стояла на столе, он взял ее и осушил одним глотком. Ему хотелось вдребезги разбить ее о стену, выругаться во весь голос — словом, дать выход гневу, кипевшему в душе. Вот только сделать ничего подобного он не мог, ведь в соседней комнате сидела Сара.
Швырнув пустую бутылку из-под пива и скомканную записку в мусорную корзину, он потер лицо руками, пытаясь успокоиться, и, убедившись, что справился с собой, вошел в гостиную.
Фанг развалился на постели и дремал. Сара сидела в большом кресле, подавшись вперед, и яростно черкала
Майк присел рядом на корточки, старательно делая вид, будто все случившееся — ерунда, не стоящая внимания, и готовый изобрести неубедительную, но вполне приемлемую отговорку, если дочка спросит, почему мамочка все время пребывает в такой тревоге и беспокойстве.
— Хочешь, пойдем на улицу и слепим снеговика?
Сара не снизошла до ответа, зато Фанг услышал слова «на улицу» и резко вскинулся, заколотив коротеньким хвостиком по кровати.
— Пойдем, не упрямься, — сказал Майк. — Можем взять с собой Фанга. Мы будем бросать снежки, а он будет гоняться за ними.
— Это нечестно, — прошептала она.
«Ты права, Сара. Это нечестно, что мы с тобой стали пленниками в собственном доме. Это нечестно, и я не знаю, что делать дальше».
Слезы стали последней каплей — даже не сами слезы, а то, как она плакала: сжав губы, чтобы не выкрикнуть то, что ей так хотелось сказать, сдерживая всхлипы, и слезинки катились по покрасневшим щечкам. Нормальные шестилетние девочки так не плачут.
— Я сказала «нет», Майкл. НЕТ!
Никаких санок.
— Сара?
Она перестала всхлипывать и шмыгнула носом.
— Да, папочка?
— Пойдем наденем твой зимний лыжный костюм.
ГЛАВА 2
Жители Белхэма неизменно называли его Холмом, хотя официально он именовался Парком Роби, названным так в честь первого мэра города, Дэна Роби. Когда Майк был маленьким, Холм представлял собой всего лишь пологую, поросшую травой горку, на вершине которой располагалось заведение «У Баззи» — единственное место в городе, где за три бакса можно было получить большую колу и гамбургер на бумажной тарелке вместе с порцией жареной картошки или лучшими в мире луковыми кольцами, на выбор. Забегаловка «У Баззи» осталась на прежнем месте, но теперь рядом появились ликеро-водочный магазин, пункт видеопроката, игровой комплекс «Джунгли» и новомодное поле для игры в бейсбол с трибунами для зрителей.
Но самой главной приманкой и достопримечательностью стала осветительная вышка. Зимой в Новой Англии темнело уже в четыре часа, поэтому отцы города разорились на телефонную башню с прожектором, освещавшим каждый дюйм Холма. Теперь кататься на санках можно было в любое время дня и ночи.
Майк нашел свободное место на нижней парковке, примыкавшей к полю для игры в бейсбол. Сгущались сумерки, и снег валил намного сильнее, чем час назад, тем не менее было еще достаточно светло, чтобы покататься без помех и получить удовольствие. Он вылез первым, обошел грузовичок и помог Саре выбраться наружу, после чего достал из кузова санки и протянул дочке руку.
— Я уже большая, — решительно заявила она.
Народу собралось видимо-невидимо. Правая сторона Холма, более пологая и ровная, предназначалась для детей
— Папочка!
Майк опустил взгляд на дочь и увидел, что та остановилась и показывает на вершину Холма.
— Это Пола, папочка! Там Пола! Она сейчас поедет вниз!
По склону на синих круглых надувных санках мчалась Пола, старшая дочь Билла. Майк уже собрался окликнуть ее, чтобы предупредить насчет бугорка, но опоздал — Пола взлетела в воздух. Бугорок был не больше фута, но Пола прозевала его и оказалась не готова к приземлению. Санки ее ударились о землю, подпрыгнули, и девочка, не удержавшись, пропахала носом заснеженный склон.
— Я хочу кататься с Полой, — заявила Сара.
— Пойдем, — согласился Майк и протянул руку.
Но Сара оттолкнула ее.
— Нет, папочка, я поеду с Полой сама.
— Поле восемь лет.
— Ну и что?
— А то, что тебе всего шесть.
— С половиной, папочка. Мне шесть с половиной лет.
— Букашка…
— Я тебе уже говорила, что мне не нравится, когда ты меня так называешь.
«Господи, опять ее обуяла самостоятельность!»
— Ты права, прости меня, — сказал Майк и присел на корточки, чтобы взглянуть ей в глаза. Очки Сары запотели, капюшон розовой куртки плотно облегал голову, и ветер трепал искусственный белый мех. — Я всего лишь хочу сказать, что Пола старше и крупнее тебя. Склон, по которому катаются большие ребята, очень неровный, а некоторые дети еще и устраивают там трамплины. — Он показал на место, где только что грохнулась Пола. — Если ты попадешь на такой вот бугорок, то взлетишь в воздух.
— Как птичка?
Похоже, подобная перспектива привела Сару в полный восторг.
— Когда ты упала с санок в прошлый раз, то ударилась об лед и набила шишку на голове, помнишь?
— Еще бы. Мне было очень больно.
— Поэтому давай скатимся вниз вместе, — сказал Майк и протянул дочери руку.
— Нет, — заявила Сара, оттолкнув его. — Я хочу поехать с Полой.
Глядя на нее, он вспомнил, как прошлым летом учил Сару плавать. Тогда она наотрез отказалась надевать надувные нарукавники и с негодованием отвергла его помощь. Майк предоставил ей поступить по-своему и ничуть не удивился, когда она камнем пошла на дно. Не успел он ее вытащить, как Сара пожелала попробовать еще раз, — и снова сама. Ему настолько нравилась эта черта ее характера, ее упрямство и непоколебимое стремление поступить по-своему, что пришлось изо всех сил постараться, чтобы не улыбнуться.