В пасти дракона
Шрифт:
За эти дни он приобрёл себе совершенно неожиданных друзей.
Чи-Бо-Юй и Тянь-Хо-Фу, сыновья несчастного Юнь-Ань-О, словно переродились после той ужасной ночи, когда они так неожиданно потеряли отца и сестру. Но они, по крайней мере, знали, что отец их убит, что же сталось с их сестрою – было неизвестно.
Маленькая Уинг-Ти пропала без следа… Никто более не видел её в Порт-Артуре, а братья даже не пытались искать её.
– Мы знаем, где она! – однажды сказал Чи-Бо-Юй Зинченко, с которым у них завязалась тесная дружба.
– Где?
– Далеко
– Так пойти бы да отобрать!
– Нет, казак! – покачивал головой молодой китаец. – Это невозможно.
– Как так невозможно! Скажи только, из-под земли, если нужно, достану.
– Погоди, узнаешь сам!
От всяких пояснений братья уклонялись.
Почему-то оба парня вдруг стали выказывать необыкновенное расположение к Николаю Ивановичу. Они часто приходили к нему и целые часы проводили в его комнатке, не говоря ни слова.
Шатов сперва думал, что приходят они, надеясь покормиться около него. Но Чи-Бо-Юй и Тянь-Хо-Фу наотрез отказывались от всех предложений и денег и кушаний, какими он угощал их. Оба они довольно сносно говорили по-русски, все понимали сами и вообще казались очень смышлёными людьми.
Отказываясь от всего, что ни предлагал Шатов, братья, в свою очередь, готовы были на всякие услуги. Они старались угадать, что нужно молодому человеку, и исполнить прежде, чем он попросил бы их. При этом они выказывали замечательную расторопность и редкую выносливость.
Шатов терялся в догадках, что им могло быть от него нужно.
Наконец братья высказались.
– Русские скоро пойдут на Китай, – сказал однажды Чи-Бо-Юй, говоривший первым как старший.
– Говорят, что пойдут, – отвечал Николай Иванович. – Только не знаю, верно ли это: может быть, не за чем идти будет.
– Нет, русские пойдут!
– Ты почём знаешь?
– Знаю… Наш отец умер, потому что любил русских…
– Вот как! Почему же?
– Потому что здесь был посланник Дракона. Это он убил нашего отца.
– Какой посланник Дракона?
– Великий Дракон Китая ненавидит иностранцев. Они роют землю и причиняют ему боль, мешают спать.
– Ну, Чи-Бо-Юй, признаюсь, я считал тебя умнее!..
– Я говорю верно, Дракон ненавидит иностранцев, и его слуги истребят их всех. Русские должны пойти, чтобы отомстить за гибель своих.
Николай Иванович теперь почувствовал смысл в словах китайца. Он знал их суеверия и какую роль в них играл дракон.
– Ты так думаешь? – переспросил он.
– Не думаю, а знаю. Посланник Дракона приходил сюда призывать всех верных к избиению иностранцев. Казак Зинченко видел его дважды и не сумел удержать в своих руках. У него было послание Дракона. Посланник Дракона – Синь-Хо. Мы нашли на пожарище его нож. Он убил нашего отца и увёз Уинг-Ти, нашу сестру.
– Так чего же вы молчали! – с сердцем воскликнул Шатов. – Ваше первое дело было явиться и сообщить начальству о своих подозрениях.
– Нет,
– Да почему же?
– Потому что мы погибли бы, не успев отомстить убийце отца.
– Напрасно вы так думаете, русские всегда сумели бы защитить вас.
– Однако они не защитили нашего отца.
Шатов не нашёлся, как ответить на это.
– Что же вы хотите теперь делать? – спросил он.
– Мстить!
– Теперь-то, когда ваш посланник Дракона, верно, давно уже у себя в Пекине или где там ещё!
– Теперь это и возможно, если ты, господин, захочешь нам помочь.
– Я? Как же я помогу вам?
– Ты это можешь. Когда русские пойдут в Китай, возьми нас с собой. Просим тебя, возьми! Мы не будем даром есть ваш хлеб, мы принесём пользу.
Николай Иванович задумался.
– Не знаю, как это и сделать! – пожал плечами он.
– Мы хотели поступить в русские солдаты, но нам сказали, что если нас и возьмут, то оставят здесь, а в Китай на Пекин не пустят. Ты, господин, попроси командира. Он тебе позволит взять нас.
– Хорошо, я попробую, но не ручаюсь, что получится.
Лица братьев расцвели от радости.
– Благодарим тебя, господин, только ты проси за нас получше… Поклонись ему за нас, а мы… мы будем служить так, что все будут довольны.
Мало надеялся Шатов на то, что просьба братьев будет исполнена, но всё-таки, встретив командира своей роты в офицерском собрании, передал ему их просьбу. Вопреки всяким ожиданиям, он не получил решительного отказа.
– Вы говорите, что на них можно положиться? – спросил капитан.
– О да, вполне!
– И ими в их желании руководит чувство мести за отца?
– Так во всяком случае они говорят.
– А каковы парни сами по себе?
– Насколько я мог заметить, очень способные, рассудительные… Они совсем не похожи на всех остальных китайцев, которых мы здесь видим. Уже само желание мстить – я не сомневаюсь, что оно вполне искреннее, – показывает, что они не таковы, как все.
– Гм!.. Об этом можно подумать.
После этого разговор перешёл на интересовавшие всех события, и собеседники стали внимательно прислушиваться к громкому разговору в кучке их сотоварищей, окружавших какого-то старого отставного морского офицера.
– Трудно угадать, что только выйдет из всей этой заворотки! – заговорил старый седой моряк. – Представьте себе, я прекрасно помню шестидесятый год, когда совершилось нечто подобное тому, что может свершиться теперь. И знаете, что я вам скажу! Очутившиеся в плену европейцы действительно пережили ужасы. Немногие остались в живых, и как зло надсмеялись тогда китайцы над требованием выдачи несчастных пленников! Они отвечали согласием и действительно выдали, но выдали-то их в гробах. Как вам это понравится? Некоторые были положены туда живыми. Солдаты, уже видавшие много смертей, плакали при виде этих несчастных.