В первый раз
Шрифт:
Жак все еще тошнило, когда она вошла внутрь, понеслась к лифту и отчаянно ударила по кнопке вызова. Сердце бешено билось, ладони вспотели. Жак нетерпеливо переступала с ноги на ногу, молясь, чтобы лифт поторопился. Посмотрев на цифры — показатели этажей, — она готова была закричать от отчаяния. Когда лифт замер на предыдущем этаже, она застонала и взглянула на часы. Она опаздывала уже на десять минут, а ей еще надо было подняться на четвертый этаж.
Ситуацию усугубляло то, что Жак знала: Блейк не будет сегодня защищать ее в зале суда.
В
Лифт наконец прибыл. Жак вошла внутрь и нажала кнопку нужного этажа. Странно, но страх потерять работу больше не мучил ее. Жак вдруг поняла, что с радостью променяла бы деятельность в клубе на Блейка, который любил бы ее и доверял ей. Но он не верил ей, не принимал всерьез ее слова и решения. И не принимал ее как мать своего ребенка.
Правда ранила, больно давила на сердце, но Жак постаралась забыть про грустные мысли. Двери лифта открылись, и она вышла. Сейчас не время размышлять над тем, что могло бы быть. От нее теперь зависит ребенок.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Жак направилась по коридору. Ее трясло от волнения все сильнее, по мере того как она приближалась к дверям в зал суда, готовясь к наказанию. Или, может, к простому выговору.
Жак надеялась, что на выходе ее не будет ждать полицейский, который закует ее в наручники и поволочет куда-нибудь далеко.
Она была поражена, обнаружив, что все участники заседания столпились вокруг одного монитора и, кажется, даже не обратили внимания на то, что обвиняемая опоздала. Жак замерла, пытаясь свыкнуться с мыслью, что катастрофа, которую она со страхом ждала, превратилась в очередное заурядное событие.
— Жак! — послышался голос.
Она повернулась и увидела Никки и Абигейл в окружении нескольких детей и сотрудников клуба. Они расположились на одной из скамей, которые тянулись по залу суда, напоминая церковные скамьи. Такое сравнение пришло на ум не случайно — видимо, молитвы Жак были услышаны.
Жаль только, что главная просьба осталась без ответа.
Ободряющие улыбки друзей и новоиспеченной семьи, одобрительные жесты Абигейл были так нужны Жак, что она прослезилась.
Она сглотнула и помахала в ответ.
Надеясь, что ее опоздание так и останется незамеченным, Жак повернулась и по проходу направилась к противоположному концу помещения. И тут она заметила знакомую фигуру в темном дорогом костюме, и сердце ее забилось чаще. Дрожь пробежала по всему телу.
Шаги Жак замедлились. В этот момент Блейк обернулся и встретился с ней взглядом. Несколько секунд пришлось потратить на то, чтобы успокоиться.
Взгляд Блейка был тяжелым. Он смотрел на нее со смесью облегчения, восторга и голода, и тело Жак непроизвольно отвечало. Да, Блейк испытывал желание, но хотел
Сердце билось так громко, что казалось, стук можно было услышать во всех уголках зала суда. Окатив Блейка самым холодным взглядом, на какой только была способна, она прошествовала вперед и села рядом.
— Я опоздала, — прошептала Жак, поняв, что сделала глупость, предав себя прямо в руки Блейка. Осталось только шлепнуть его по руке и попросить перестать винить себя в смерти отца. — Не могла найти место для парковки.
— Не волнуйся, — прошептал он в ответ. — Они были заняты, так что никто не заметил.
— Где Сара?
— Я заплатил ей за отработанное время и сказал, что сегодня сам обо всем позабочусь.
Жак тяжко застонала:
— Пожалуйста, скажи, что не собираешься намеренно проигрывать мое дело, чтобы я не смогла вернуться на работу в клуб.
Его взгляд был серьезен.
— Я собираюсь опровергнуть каждое обвинение, выдвинутое против тебя.
— Ох, — выдохнула Жак, чувствуя себя еще более глупой из-за предположения, что Блейк намеренно хотел испортить ее будущее. — Ну… — Она попыталась проглотить ком в горле. — Спасибо тебе.
Серые глаза Блейка заворожили Жак. Они ярко блестели на его прекрасном лице с правильными чертами и темными бровями. Лишь тонкий шрам выпадал из общего идеального образа.
Учитывая все, что между ними произошло, ее благодарность звучала слабо и бесцветно. Щеки Жак покрыл румянец смущения. Шум в зале суда будто отошел на задний план. Она машинально положила руку на живот, черпая силу у маленького плода. Она хотела надеяться.
— Ты выйдешь за меня? — спросил Блейк низким голосом.
На глаза Жак выступили слезы, и она обрадовалась, когда, собрав волю в кулак, все же удержалась от рыданий. Было трудно вести столь сложный разговор, когда плачешь как дитя малое. Жак хотела крикнуть «да». Но иногда поступки, которые подсказывало сердце, не были мудрыми. Временами будущее — лучшее будущее — зависело от разума. Логики. И это тот самый раз.
— Я люблю тебя, Блейк. — Она говорила уверенно, хоть и шептала. — И возможно, на какое-то мгновение прошлое вновь обрело власть надо мной. Но я заслуживаю большего, чем мужчину, который сомневается в моих суждениях.
Блейк нахмурился, на его лице отразилось сожаление. Но обыкновенное «прости» и «я все испортил» здесь не поможет. Их совместная жизнь, семья были для Жак слишком важны, чтобы сдаться вот так. Жак заставила себя не отводить взгляд.
— Я не могу выйти замуж за человека, который женится на мне из чувства долга и ответственности.
Сердце отбило несколько ударов, и Жак приготовилась слушать речь Блейка, которая, она была уверена, после десяти лет практики будет выдающейся.
«Борец, Жак. Помни, ты — борец».