В плену иллюзий
Шрифт:
Норман повернулся к ней, наклонил голову и спросил мягко и ласково, словно обращался к ребенку:
— Эй! Где витают наши мысли?
Его охватило безудержное желание обнять ее за плечи, притянуть к себе и поцеловать в макушку. Но он совладал со своими эмоциями.
Кристина улыбнулась.
— Где витают мои мысли? Это секрет! — Она по-детски озорно прищурила глаза, потом взглянула на свое остывшее блюдо, к которому так и не притронулась, и, чувствуя себя вполне сытой, отодвинула его в сторону.
— Извините,
— Не стоит извиняться, дорогая, — ответил Эдвард.
От десерта Кристина отказалась, попросила принести лишь чашечку чая.
В начале девятого Норман попросил принести счет, расплатился, они вышли из ресторана и поехали в театр.
Фойе было переполнено. Кристина сразу увидела нескольких знакомых и поприветствовала их улыбкой и кивком.
Звучала приятная музыка, отовсюду доносилась оживленная болтовня. Поэтому разговаривать было не очень удобно: пришлось бы напрягать слух и голос.
Норман стоял так близко к Кристине, что она слышала его дыхание и чувствовала, как потрясающе от него пахнет. Запах его одеколона волновал кровь и будоражил воображение. Ей представлялось, что они вдвоем, что на Нормане нет одежды…
Она мечтала подойти к нему еще ближе, прижаться и почувствовать прикосновение его губ к своей макушке.
Только подумай, к каким последствиям может привести подобный поступок, — предупреждал ее внутренний голос.
И она не двигалась, продолжая стоять от Нормана на некотором расстоянии.
Прозвучал звонок, и Эдвард с облегчением вздохнул.
— Наконец-то настало время занять места в зале! — довольно произнес он. — Здесь стало чересчур шумно и тесно.
Кристина пробормотала что-то в ответ, а Норман шагнул вперед, за устремившейся к главному входу в зрительный зал толпой людей.
На сцене сегодня шла современная комедия. Кристине понравилось все — и декорации, и игра актеров, и захватывающий сюжет. Два с половиной часа пролетели незаметно.
Когда закончился последний акт, и опустили занавес, в зале загорелись десятка два красивых люстр и зрители устремились к выходу.
— Я в восторге! — воскликнул Эдвард, как только они вышли в фойе.
— Безумно рад, что тебе понравилось, — ответил Норман. — Мне тоже.
Он обнял Кристину за талию, и у нее все затрепетало внутри. Его рука скользнула к ее бедру. Она почувствовала легкую дрожь.
Если бы нечто подобное произошло месяц назад, ее реакция была бы абсолютно другой. На губах бы у нее появилась соблазнительная улыбка, и ей непременно захотелось подыграть ему. Она многообещающе взглянула бы ему в глаза, и воображение обоих заработало бы в одном направлении.
Кристина соскучилась по нему до умопомрачения. Ей были необходимы его ласки, его поцелуи, его нежность. Каждый вечер, ложась в свою холодную одинокую постель, она зажмуривала глаза и представляла, что он рядом. Что вот-вот коснется рукой ее живота, что ладонь его медленно скользнет выше, задержится на груди… Она увлекалась своими фантазиями, потом вдруг осознавала, что всего этого больше не вернуть, и еще сильнее зажмуривалась, глотая слезы.
— Норман, — послышался откуда-то сбоку знакомый женский голос, похожий на сладкое мурлыканье.
Кристина повернула голову. От внезапно нахлынувшей волны неприятных эмоций, она сжала пальцы в кулаки, да так крепко, что ее длинные ногти больно впились в кожу.
Справа от них стояла Франческа. Она была с мужчиной, тоже работавшим у Нормана. Кристина не могла вспомнить его фамилию.
Эта змея обнаглела настолько, что уже называет Нормана по имени, промелькнуло у нее в голове.
— Потрясающая комедия, не правда ли? — чрезмерно восторженно прощебетала Франческа и повернулась к Эдварду. Он нередко приезжал в Норфолк, и не раз посещал с сыном светские приемы, поэтому был знаком со многими из его окружения. — Мистер Фрислендер! Безумно рада вас видеть! — Красивые губы Франчески, аккуратно обведенные карандашом и покрытые помадой, растянулись в дежурной ослепительной улыбке, которая выглядела весьма неестественно. — Приехали навестить сына?
— Да, — сдержанно ответил Эдвард.
— Мы с Николасом собираемся на вечеринку к Хантам, не хотите к нам присоединиться? — Хлопая ресницами, жеманно поинтересовалась Франческа. — С удовольствием побеседовала бы с вами, мистер Фрислендер! Вы ведь из Филадельфии, верно?
Эдвард кивнул.
— Я очарована этим городом! — Она театрально хлопнула в ладоши.
— Спасибо, Франческа, но у нас другие планы, — ответил Норман.
Какие планы? — подумала Кристина.
— Что ж, мне очень жаль! — сказала Франческа разочарованно. — Значит, побеседуем в другой раз, мистер Фрислендер.
— Конечно.
Они попрощались и направились к выходу, оставляя Франческу и Николаса позади.
— Я очень благодарен тебе, Норман! — воскликнул Эдвард, когда все трое вышли в приятную прохладу июньского позднего вечера.
— За что? — удивился тот.
— За ужин, за театр, а в особенности за то, что избавил меня от необходимости общаться с Франческой Менгс.
— Она тебе так сильно не нравится?
— Очень уж много кривляется. Я знаком с ее матерью. Очаровательная женщина. Держится с достоинством, весьма добродушна, и естественна. Жаль, что дочь не унаследовала от нее эти качества, — ответил Эдвард с явной досадой в голосе.
— Франческа — отличный специалист, — заметил Норман, пожимая плечами.
— Еще бы! — Эдвард фыркнул. — Иначе ты не держал бы ее в своей компании.
Они подошли к машине Нормана, сели в нее и поехали по освещенному сотнями огней ночному городу.