В плену надежд

Янова Екатерина

— Почему не ешь? — спрашиваю я.

— Не хочется. Я пока готовила, наелась.

Ага, наелась она. А то я не вижу, что ее опять нервы бьют. Ладно. Тяжело вздыхаю, и говорю:

— Кстати, очень вкусно, но чего-то не хватает.

— Соли? — подскакивает Соня, чтобы бежать за солонкой.

— Нет, не соли. Сядь, — она возвращается на место, а я иду к сумкам, которые мы еще не до конца разобрали, и нахожу бутылку вина.

Еще бы штопор найти. Но тут Соня снова подскакивает, и из какого-то ящичка достает то, что мне нужно, а еще два граненых стакана.

— Спасибо! — говорю я, разливаю вино, — из таких стаканов только самогон бы жрать, а не дорогое вино, но что поделать. С новосельем! — поднимаю бокал.

— С новосельем, — грустно вздыхает Соня.

Мы ударяемся гранеными стаканами, и Соня выпивает залпом

вино так, как будто это и правда самогон. Зажмуривается, прижимает руку ко рту, потом все же начинает есть. Еще через пару минут нашей молчаливой трапезы я снова наполняю стаканы, вот теперь уже она потягивает вино как положено, небольшими глотками, правда все еще старается не смотреть на меня. Куда же делось тепло, которое было между нами утром? Сейчас она снова как колючий ёжик и явно не настроена на поцелуи.

Заканчиваем трапезу. Пока Соня убирает со стола и возится с посудой, я исследую спальню, где тоже произошли перемены. Раньше здесь стояла только старая кровать с железной сеткой, и мне страшно было представить, как на ней можно спать. Видимо, недавно Серёга припер сюда вполне приличный, хоть и явно не новый спальный гарнитур. Шкаф, двуспальную кровать и зеркало со столиком. Почти красиво.

Достаю чистое постельное белье, перестилаю кровать. Интересно, сегодня мы тоже будем спать вместе, или придется мне идти на старый диван на кухне?

Выхожу из спальни, Соня стоит над окном и грустным взглядом смотрит во двор. Что она там видит? На улице ночь. Подхожу к ней сзади, кладу руки на плечи.

— Тебе здесь не нравится? — спрашиваю я.

— Нравится, — говорит она тихо.

— Врешь.

— Нет, не вру, просто, — поворачивается ко мне, — ты завтра уедешь, да?

— С чего ты взяла?

— Ну, у тебя же работа, дела.

— Да. Работа и дела. Только у меня отпуска не было два года. Так что пусть немного без меня обойдутся.

— Так ты не уедешь? — оборачивается и смотрит на меня с надеждой.

— Нет, — улыбаюсь я, — как же я тебя тут брошу, ты ж и печку растопить не сможешь.

— Смогу! Но ты все равно не уезжай. Мне без тебя страшно, — опускает глаза.

Притягиваю ее к себе:

— Я же сказал, ничего не бойся, — она зарывается лицом в мою рубашку, я обнимаю ее, утыкаюсь носом в волосы и снова дышу ею. Действует на меня это уже привычным образом, но я держу себя в руках. Мы стоим так несколько минут, потом я говорю:

— Пойдем спать. Ты иди в спальню, а я лягу на диване.

Она молчит, смотрит на меня как-то странно, потом говорит:

— Не надо на диване, — притягивает меня к себе ближе и сама приникает губами к моим.

Начинает какой-то неумелый поцелуй. Я перехватываю инициативу, прижимаю ее к себе и набрасываюсь на ее губы так, как мечтал все это время. Проникаю языком в сладкий рот, у меня мгновенно сносит крышу, кажется, я чувствую вкус малины, хочу съесть ее целиком, но каким-то невероятным усилием останавливаюсь. Отрываюсь от нее. Мне надо понять, что она сама хочет этого, а не потому что боится или из чувства благодарности. Тяжело дышу, смотрю в ее глаза, она как будто понимает мой вопрос, выбирается из объятий, берет меня за руку и ведет в спальню. Я как во сне следую за ней. Она как сказочная колдунья околдовала меня и теперь я готов отдать жизнь за то, чтобы получить ее в свои объятия. Мы заходим в спальню, Соня толкает меня на кровать, забирается сверху, не раздумывая долго, снимает свитер и моему взору открывается ее молочная кожа, прикрытая на груди прелестным бельем, это один из комплектов, подаренных мной сегодня. Тяну руку к ней, кладу руку на плоский живот, веду выше, дохожу до груди, чувствую трепет внутри от предвкушения. Провожу рукой, поглаживая упругие полушария, Соня тяжело дышит, прикрывает глаза, прижимается сильнее к моей ладони, показывая, что ей нравится. Не могу терпеть больше, встаю резко, прижимаю ее к себе, переворачиваю на спину и снова впиваюсь в манящие губы. Соня не отстает, ее руки гуляют по моему телу, заводя еще сильнее, забираются под одежду. Перемещаюсь на шею, прокладываю дорожку поцелуев ниже, перехожу на плечо, стягиваю бретельки, спускаю кружево, и моему взору открывается вид, за который я готов умереть. Упругая грудь и острые, возбужденные соски, пробую их на вкус, это слаще малины. Чувствую, как под моими губами сосок сжимается еще сильнее, Соня начинает тяжело дышать, слегка постанывая, отрываюсь

от моего лакомства, дую, охлаждая разгоряченную кожу, перехожу к другой груди, повторяя действия, рукой двигаюсь ниже, расстегиваю пуговицы на джинсах, пробираюсь под плотную ткань, хотя делать это не очень удобно. Соня помогает мне, приподнимает бедра и стягивает джинсы, открывая доступ к желанному телу. Стягиваю джинсы полностью, отбрасываю их в сторону, туда же отправляю свои вещи и возвращаюсь в ее объятия. Снова впиваюсь в губы, рукой ныряю в трусики, раздвигаю нежные складочки и попадаю во влажный рай. Нежно потираю жаркий бугорок, Соня вздрагивает от этого, слегка выгибает спину и стонет прямо мне в рот. Ее реакция, как бальзам для меня, пьянящий и сводящий с ума. Я бы и дальше продолжил эти нежные ласки, но выдержка моя заканчивается, да и Соня стонет все громче под моими руками, движения тела становятся более требовательными. Поэтому я стягиваю с нее последний комочек одежды, освобождаю член и направляю его туда, где он мечтает оказаться. Провожу несколько раз возбужденной головкой по влажным складочкам и направляю его в горячие пульсирующие глубины. Замираю на несколько секунд, пережидая самые сладкие мгновения, привыкая к этому тесному жаркому плену. Но моя девочка не хочет ждать. Она обнимает меня за поясницу ногами и показывает, что хочет большего. Начинаю неспешные движения, ее глаза закрыты. Хочу видеть ее поплывший взгляд:

— Посмотри на меня, — прошу я.

Она подчиняется, распахивает свои бездонные глаза, полные неудовлетворенного желания. Понимаю, что сейчас сорвусь окончательно, и пока еще присутствуют остатки разума, выхожу из нее, достаю из кармана джинс презерватив, быстро надеваю его и возвращаюсь в мой персональный рай.

Несколько медленных движений, потом чувствую, как женские ноготки впиваются в спину, и от этого я теряю последние тормоза. Мои движения обретают ритм, от которого перед глазами искры, а тело плавится от наслаждения, которое закипает, как вода в чайнике. Наши стоны становятся все громче, по мере достижения пика, к которому мы приходим практически одновременно. Наступает долгожданная разрядка, удовольствие разрывает вены, уносит последние силы и оставляет нас лежать обессилевшими, сплетенными в тесный клубок телами.

Глава 10

Соня лежит на моей груди, свернулась как котенок, я перебираю ее волосы и кайфую от уже схлынувшего удовольствия, от осознания, что, наконец, держу ее в своих объятиях, что она теперь моя. Только понимаю, все не так просто. Потому что хочется с ней предаваться любви на шелковых простынях, а не на старой кровати в богом забытом месте. Шелковые простыни, это конечно образно, на самом деле я их ненавижу, но сути дела это не меняет. Нам еще много чего нужно выяснить, и еще больше решить. Соня права, я не смогу быть здесь долго, а оставлять ее одну в этой глуши страшно. Нужно будет что-то придумать. А для этого я должен знать всё. Поэтому начинаю неприятный разговор.

— Соня, ты спишь?

— Нет.

— Нам нужно поговорить. Обо всем.

— Я знаю.

— Мы можем сделать это утром, если ты не хочешь сейчас.

— Нет. Лучше давай сейчас.

Она садится на постели, как-то вся съеживается, в доме все еще прохладно. Я тянусь за пледом, накидываю ей на плечи, она заворачивается в него и как будто отгораживается от меня. Смотрит в пустоту, начинает слегка раскачиваться взад-вперёд. Я не трогаю ее, понимаю, ей нужно настроиться на неприятный разговор и вытащить наружу то, что вытаскивать совсем не хочется.

Пауза затягивается, мне кажется, она уже никогда не начнет говорить, но после тяжелого вздоха, она начинает рассказ.

Я узнаю, что познакомилась она с этим Захаром шесть лет назад. Сначала он еще не был таким зарвавшимся ублюдком, хотя я думаю, он просто хорошо скрывал это. Больным уколом в душе отзываются ее слова, что она любила его раньше, но тут же добавляет, что сейчас не уверена, что это была любовь. Потому что со временем этот мудак показал свое истинное лицо. И с каждым годом становился все более жестоким и требовательным. Она рассказывает, как много раз пыталась разорвать эту связь, сначала хотела просто расстаться с ним, но он действовал на нее лживыми обещаниями и уговорами, потом, когда слова перестали действовать, начал прибегать к силовым методам. Пару раз она пыталась сбежать. После этого он лишил ее документов и свободных средств, контролировал каждый шаг.