В плену огня
Шрифт:
— Выкупишь? — невольно улыбаюсь во все зубы. — Каким образом, интересно?
В девчонке столько апломба, что это заводит. А ещё фраза про желания. Я ведь подумал так же, когда собирался свататься к ней. Наши мысли удивительным образом совпадают, и это ещё один повод для размышлений. Вытянув из кармана руку, касаюсь волос Ксании. В тёмных роскошных прядях запутался яркий лепесток розы. Он злит меня, напоминая о Натане, и в то же время пальцы зудят дотронуться, погладив при этом. Ксани не шарахается, позволяет. Только косится зло.
— Заработаю.
Сказав это, дёргается в сторону, чтобы уйти. Но я шагаю одновременно с ней, преграждаю путь. Ещё и рукой на стену опираюсь, чтобы наверняка.
— Насчёт отпустить…
Ксания
Демон преграждает мне путь. До этого стоял, засунув руки в карманы, чуть покачиваясь на мысках стоп. Он так делает время от времени, когда о чём-то напряжённо размышляет. Кажется, я даже начинаю любить эту его манеру. Несмотря на независимость, в привычке какая-то… уязвимость что ли.
— Лучше передумайте и отпустите меня, — шиплю, раздосадованная его лёгкой победой со сватанием, а потом брякаю, что дом выкуплю.
Алмазов улыбается. Конечно, ему ли не знать, сколько и где я зарабатываю! Он мне зарплату платит. Но я сейчас слишком зла. Он папу с мамой вызвал, своих родственников подключил, меня в ловушку загнал. Всё предусмотрел. Кроме того, что я молчать буду. Хочу уйти, а он преграждает мне путь.
— Не понимаю, почему ты так упорно цепляешься за вариант, в котором я от тебя отказываюсь? — задумчиво произносит он. На самом деле задумчиво. — Практически бросить призываешь. А я вот думаю: разве может быть интересен мужчина, который сначала обещал, а потом передумал? Такой недорого стоит. Ты в любом случае скоро станешь моей, так что у нас нет необходимости говорить о расставании.
Подвисаю на зрелище как двигаются мужские губы, произнося уверенное: «станешь моей». Ух, аж до дрожи! Красиво. Проникает в глубину сердца. И даже присваивание не бесит. Наоборот, теплом разливается под кожей. Только потом до меня доходит, что Андриан сказал почти то же самое, что и Натан, только другими словами. Но как по-разному реагирует моя душа! Почему? И вот эта… Упёртость эта мужская — она у них семейная получается?
— Я смотрю, Вы никогда не отказывайтесь от своих идей, — ворчу, и снова порываюсь уйти. — Дело в Вас. Вы слишком напираете.
Хочу выйти из кухни, но Алмазов препятствует. Всем телом путь преграждает. Руками не касается, но от того ощущение крупного тела рядом ещё острее.
— Ты обещала мне поцелуй, — вдруг нахально заявляет он, и я замираю. Попадаюсь в ловушку мужского взгляда.
— Когда это?!
— Когда сказала, что я крышесносно целуюсь.
Андриан не сдерживает самодовольную улыбку.
— Я была не в себе.
— Ну же, Ксани, — подначивает он. — Тебе понравилось тогда и понравится снова.
С опаской гляжу на него, пытаясь предугадать мужские действия. А ну как сейчас горячая кровь в голову ударит, и он опять целоваться начнёт? И ведь я не то чтобы против! Но там, в гостиной, сидят гости. Алмазов правильно расценил мои колебания.
— Нас не видно. Иди сюда, я никому не скажу, что раньше времени пристаю к невесте.
И с места не двигается, змей. Ждёт, чтобы я сама подошла. А я едва не шагаю, отвечая на зов. Да я с ума сошла! Вцепляюсь в столешницу, удерживая себя на месте. Смотрю, как Алмазов следит за мной. А ведь он напряжён! Прищурился, словно хищник.
— Не сейчас, — отвечаю к собственному ужасу.
Карие глаза лучисто вспыхивают. Так он проверял меня?!
— Вечером, — утверждает немедленно.
От вспыхнувшего негодования отвлекают крики в гостиной. Что-то там пошло не по плану. Среди гомона голосов громче всех звучат гневные вопли матери Селивана, растерянные бормотания самого Селивана, другой мужской голос, увещевающий. Строгие интонации бабушки Андриана, нашей тёти… Мне мерещатся всхлипывания сестры. С Алмазовым мы переглядываемся, и вместе бежим в гостиную.
Если бы на этом день просто закончился, было бы хорошо. Инцидент в гостиной был быстро улажен, скандал погашен, свадьбы ни у кого не сорвались. К огромному расстройству родительницы Селивана, которая пыталась сделать именно это. Но меня напоследок ждал откровенный разговор с Натаном. Разумеется, подспудно объяснений с парнем я ждала. Симпатий он не скрывал, розы подарил. Да и не из тех Натан, кто проглатывает подобное молча.
Австралийский брат улучил момент и подошёл ко мне, когда все были в доме. Даже Андриан. А я выскочила на крыльцо подышать, не зная, куда себя деть от смущения. Я пообещала Демону поцелуй, находясь в здравом уме и ясной памяти! Как могла?! Алмазов такого не упустит. Обязательно припомнит, как только представится возможность. Или он сам её создаст. Второе даже более вероятно.
Натан вышел, встал плечом к плечу, и вид у него донельзя смущённый.
— Я сейчас не увижу ничего запрещённого, что не для мужских глаз? — пошутил он, имея в виду моё нарушаемое уединение, и я помотала головой, невольно улыбаясь.
— Нет.
НК отозвался доброй улыбкой. Запустил пятерню в волосы, провёл по ним, сбрасывая напряжение.
— Прости, Ксания, я не знал, что сегодня ты будешь просватана, — честно заявил он, настолько серьёзным, не характерным для него тоном, что мурашки бегут по спине. — Если бы знал, не пришёл бы с букетом, чтобы не компрометировать тебя. Хотя нет, всё равно бы пришёл!
Я вздыхаю. Натан не раскаивается, у него такое выражение лица, что мне его почти что жаль. Почти — потому что не могу подобрать слов, чтобы охарактеризовать своё состояние. Жалость присутствует, но в ней есть нечто большее, скрывающееся под слоем эмоций. Какой же Натан классный! Жаль, что воспринимается исключительно как друг.
У нас мало времени, чтобы пообщаться — из дома доносятся приближающиеся голоса — и НК торопится.
— Извини. Я думал, у меня в запасе есть время. А так…