В плену огня
Шрифт:
Натан тоже здесь. Однако смотреть на него я боюсь. Поднимаю взгляд не выше ямочки на подбородке. Таком очень мужественном подбородке; который выглядит сейчас так, будто Натан изо всех сил стиснул челюсти. Всего лишь раз я отважилась встретиться с парнем взглядом (Алмазов сразу потемнел) и поймала растерянность в добрых глазах. Похоже, Натан единственный из семьи не знал, что сегодня Андриан ко мне сватается. И мне почему-то стыдно, словно я его обманула. Как сквозь вату слышу, обсуждение меня и Андриана. Свадебных нюансов. В голове ничего не задерживается, потому что я то тону в довольном, лучащемся удовлетворением взоре, то ловлю растерянный взгляд НК.
Разумеется, моему замужеству мама с отцом сильно не сопротивлялись. Ошарашенные предложением ещё вчера, они до сих пор в оторопении перед такими сватами. Тётя ратует за брак с Алмазовым больше всех. И очень скоро было всё закончено. Меня отдали Демону, и даже посмеялись, когда Айдана задала мне вопрос, а я не расслышала, не в силах отвести глаз от довольного лица жениха.
— Ай да Андриан, заворожил малышку! — фыркнул отец Селивана, поднимая волну смешков.
— Не смущайте девочку, — заулыбалась бабушка Алмазова. — Погляди, внук тоже с трудом отводит от неё взгляд.
— Молодые! Кровь у них горячая!
— Никак наглядеться не могут.
— Давайте выпьем чаю, — громогласно предложила наша тётя, и мы со Стефанией умчались на кухню.
Спрячем там свои пылающие щёки. Не знаю как Стефи, а я буквально лопатками чувствую провожающий меня взгляд Демона. У-у, злодеище! Искрится весь. Не сомневался в своей победе. Чтоб под ним стул подломился! Но ведь нет, слишком строен для этого. Добился всего, чего хотел и теперь улыбается. Может, мне его белоснежную рубашечку чаем облить?
Мы с сестрой хозяйничаем на кухне. Действуем быстро и споро, а я не забываю, что Андриану нельзя сахар, хотя киплю от гнева. Стефания шепчет:
— Ксани, получается мы теперь обе невесты? Будем замужем за братьями?
Сестрёнка мечется по кухне, пылающая как факел. Прижимает ладони к щекам, а выглянуть из кухни и посмотреть на своего благоверного боится, хоть ей и хочется. Я же выглядываю. Осторожненько. Как раз вижу, как Натан собирается подняться с места и последовать за мной, но Андриан его опережает. В нарушение всех приличий встаёт и молча направляется ко мне. Цепляет взглядом. Я немедленно отпрыгиваю назад, но уже поздно. Он с ума сошёл?
Обе родни немедленно переполошились.
— Дорогой, куда ты? — суетится тётя.
— Воды попить, — явно выдумывает Андриан, не собираясь останавливаться.
— Сейчас крикнем девочкам, они принесут, — подключается моя мать, но разве танк остановишь? Прёт вперёд. Небрежно машет рукой:
— Я сам.
— Там же Ксания, она нальёт, — несколько неуверенно тётя косится на гостей, а затем на моего жениха. Чем же он так запугал её?
— Да, пусть Ксани сделает, — на ходу зловеще соглашается Андриан. И продолжает движение.
Опять всё по-своему проворачивает! Тётя окриком торопит Стефанию, и сестра убегает с чаем. Не удалось нам пошептаться. Зато сестра снова пылает под нежным и мечтательным взглядом Селивана. Вот это я понимаю, терпеливый мужчина! Столько выдержки. Ждёт, как положено. Мой же уже на кухне. Глаза сверкают, ухмылка радостная. Но мне нужно разлить новую порцию чая, и я отворачиваюсь от созерцания довольного Алмазова.
— Спасибо за сладости, — бурчу я, думая, что нужно как-то поддержать его появление. Создать разговор. И сладости в самом деле чудесные были. — Очень вкусно.
— А с чего ты взяла, что их я принёс? — неожиданно заявляет жених.
Андриан
— Не Вы?
Ксания ошарашенно переспрашивает и моргает. Вид до того забавный, что я усмехаюсь.
— Нет.
— А тогда кто? — она зачем-то беспомощно оглянулась на гостиную с родственниками, затем повернулась ко мне и нахмурилась. — Вы меня разыгрываете!
Я сложил на груди руки и насмешливо посмотрел на неё. Чёрта с два я признаюсь! Она почти поверила и это было… Ну, не знаю. С одной стороны весело, что Ксани такая доверчивая. С другой стороны, не очень. Будто я подарить ничего не могу. Но признаться, что вчера нашёл в Интернете адрес лучшей кондитерской, и примчался туда с утра… Ладно, раньше, чем с утра. Магазины же в десять открываются. В восемь самые ранние, а я в пять встаю. Владельцу я звонил, в общем. Ради меня кондитерскую открыли досрочно и испекли кое-что сверх нормы. Короче говоря, не поворачивается у меня язык признаться. А покупая сладости получал удовольствие от самого процесса, даром что мне их нельзя. Затем приехал сюда, чем поразил тётю девчонок до икоты, а потом потребовал от Стефании хранить тайну максимально долго. И поставить вкусняшки рядом с кроватью Ксании. Собственноручно.
— Курьер принёс, — небрежно повёл бровью я, всё же не в силах отдать лавры появления сладостей кому-нибудь другому. А то решит моя ненаглядная, что их Натан купил. Не перенесу. — Дал такое приказание. Уж не считаешь ли ты, Ксания Милан, что я лично стану тебе сладости к постели носить?
Сказал, и прикусил язык, впиваясь взглядом в лицо девушки. Ой, дурааак… В лице Ксании нечто неуловимо изменилось, словно погасло. Девушка отвернулась, грустно поправляя выбившуюся из причёски прядь волос.
— Конечно, не считаю, — буркнула она едва слышно, но я, тем не менее, расслышал.
Как же мне захотелось отыграть всё назад и признаться! Во всём признаться. Принёс. Поухаживал. Что запомнил всё до единого словечка, из рассказанного в рухнувшем доме. Возможно, тогда получил бы награду: необыкновенный свет глаз в ответ. Так Ксания смотрела на меня под завалом. Когда я её баюкал, утешая боль. Тогда она вряд ли осознавала, у неё всё плыло в голове, а сейчас посмотрела бы осознанно. Но было поздно. Насупившись, моя невеста сосредоточенно занялась чаем. Молчание затягивалось, и я не выдержал. Подступил ближе, засовывая руки в карманы. Сжимая подрагивающие пальцы в кулаки. Как есть дурак. Умеешь ты брякнуть. Давай, Алмазов, исправляй положение.
— Тебе понравилось сватание? — спрашиваю, и Ксания зло шипит, стискивая зубы.
— Оч-ч-чень. Просто словами не передать!
Не обманешь, моя красавица. На самом деле ты в бешенстве. Я усмехаюсь.
— Андриан Алмазов никогда не проигрывает. Запомни это.
Малявка, развернувшись, опалила меня диким огнём своего медового взгляда.
— Как бы Вам об этом не пожалеть, великий и ужасный Андриан Алмазов, — язвительно процедила она. И мило-мило улыбнулась, словно острый шип мне под ногти загнала. — Бойтесь своих желаний, знаете ли! Лучше передумайте жениться сейчас и отпустите меня. И дом отдайте. Точнее, я его у Вас выкуплю.