В плену подозрений
Шрифт:
Правдоподобность ее слов снова вызвала у меня какое-то смутное раздражение. С одной стороны, все это, возможно, вполне объясняло его пьянство, слезливость, потерю интереса к работе, может, даже объясняло его чисто платоническую любовь к Хильди, но с другой — как же все это было не похоже на Кена, которого знал я!
— Да, тяжелый случай. Особенно для такой женщины, как ты, — проговорил я. — Полагаю, Стэнли смог доказать свою эффективность и в этой области тоже?
Быстро оправившись от явного шока, она с искаженным лицом подошла, нет, подбежала ко мне:
— Как ты смеешь! Как у тебя язык повернулся сказать мне такое, такое... — Тяжело дыша, она закрыла глаза. Затем, взяв себя в руки, снова их открыла, неожиданно улыбнулась доброй, по-своему даже
Она подошла еще ближе, медленно опустилась на колени, взяла мою руку в свои, поцеловала в ладонь, затем на секунду прижала ее к своей щеке.
— Не Стэнли, мой друг. Вообще никто, хотя многие мужчины, очевидно каким-то шестым чувством догадавшись о том, что происходит, весьма прозрачно намекали на свою готовность проявить деликатность и не раскрывать секретов наших отношений. На определенных условиях, конечно. Черт побери, я ведь не лицемер, Геван! Да, такой уж меня создала мать-природа: чтобы мной овладевали по меньшей мере тысячу раз в год. Конечно же меня не раз и не два мучили соблазны, конечно же не раз и не два я была на грани срыва, была готова им поддаться. Бывали моменты, когда я бешено металась по дому, как разъяренная тигрица, страшась того, что вот-вот не выдержу и либо, презирая себя, начну в отчаянии одиночества удовлетворять себя сама, либо просто сойду с ума. Но каждый кусочек, каждая частичка моего тела желала тебя, Геван. Тебя, только тебя, и никого другого! Именно это и случилось с нами вчера, дорогой, когда вся моя нерастраченная энергия, все мои накопившиеся чувства вдруг выплеснулись наружу. Помню, всего за секунду до того, как я полностью потеряла способность что-либо соображать, у меня в голове стояла глупая мысль: хочу ли я вызвать у тебя чувство животного страха или причинить тебе боль? — Она поцеловала костяшки моих пальцев, слегка откинулась назад, сев на пятки, и снова улыбнулась. — Знаешь, проснувшись сегодня рано утром, я долго лежала в постели. Все потягивалась и потягивалась... Будто проснулась в мире полном роз, музыки и любви. Расчесывая после душа мокрые волосы, я представляла себе, как вот-вот залезу к тебе под одеяло, разбужу тебя нежными, полными чувства ласками и мы снова займемся любовью. Я понимала: скоро, вот уже очень скоро я на самом деле смогу это делать, и мне стало так хорошо, что я вроде бы ни с того ни с сего громко рассмеялась. То, что мы вчера сделали, Геван, тебе, может быть, кажется ужасным, а вот я сегодня чувствую себя совсем как невеста. И если это вызывает у меня такие счастливые чувства, такие добрые ощущения, то разве может оно быть ужасным? Ты не находишь?
— Да, наверное, только такими и должны быть наши разговоры, — помолчав, ответил я. — Искренне надеюсь, они такими и будут, если все пойдет именно так, как ты хочешь, как ты предполагаешь, но сейчас, Ники, нам надо прежде всего поговорить о том, для чего я, собственно, сюда и приехал.
— У тебя такой ужасно серьезный вид, Геван!
— Поскольку тебе удалось убедить меня в том, что вопрос с Мотлингом для тебя почему-то достаточно важен, я счел, что будет честным и справедливым приехать и лично сообщить тебе о моем решении. Я не считаю, что Мотлинг тот человек, которому следует доверить управление «Дин продактс». Это целиком и полностью объективное решение. Оно не продиктовано ни желанием сорвать на тебе зло, ни попыткой таким образом отомстить.
— Но неужели ты не понимаешь...
— Позволь мне договорить. Да, у Уолтера Грэнби есть слабые стороны и недостатки, но немало и сильных. Я могу оставаться здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы вернуть сюда всех тех, кого Мотлинг заставил уйти, наладить стабильную работу компании и повернуть ее в правильном направлении. Таково мое решение, именно таким образом я твердо намерен распорядиться моими голосами в понедельник.
Ники,
— По идее, мне следовало бы взорваться от бешенства.
— Именно этого я и ожидал.
— Да, но тогда бы ты ничего не захотел слышать, а я хочу, чтобы ты спокойно все выслушал. А теперь наберись терпения и послушай, пожалуйста. Мы с самого начала делали все не так. Хотя нами руководят совершенно различные соображения, мы все, Лестер, Стэнли, полковник Долсон и я, начали оказывать на тебя давление, Геван. К сожалению, просто забыв про твое упрямство, про твое категорическое нежелание следовать чьей бы то ни было указке. А нам следовало бы просто выложить перед тобой все имеющиеся факты, реальные факты и дать тебе возможность самому принять абсолютно объективное логическое решение. Надо было полностью довериться твоему пониманию. Тогда бы ты, уверена, наверняка встал на сторону Стэнли.
— А может, и нет, Ники. Может, совсем наоборот. Может, он не так уж хорош, как вам всем кажется?
Она стукнула кулачком по моему колену.
— А ты уверен, что достаточно компетентен судить такого человека, как Стэнли Мотлинг, Геван? Да, ты управлял «Дин продактс», и, говорят, управлял совсем не плохо. Но за четыре года в мире произошло немало изменений, и некоторые из них весьма серьезны. Стэнли приходится иметь дело с такими сложными проблемами, которые тебе и не снились. Да, он действительно избавился от некоторых милых твоему сердцу людей, и тебе это не по душе. Но были ли они так хороши, как тебе казалось? А может, они просто умели хорошо тебе продаваться? Будь до конца честным, Геван, и признай, что не следует исключать и такую возможность тоже. А может, ты позволил им почувствовать себя настолько незаменимыми, что они сочли возможным игнорировать предложенные Стэнли новые методы управления? Подумай обо всем этом, Геван. Я знаю, у тебя очень сильное чувство самоуверенности, но не превращается ли оно в... в самую настоящую эгоманию, когда ты начинаешь судить о человеке только на основании слухов, сплетен и одного, всего одного посещения завода? Тебе это не кажется, как бы это сказать, несколько легкомысленным, дорогой?
Я встал, принялся задумчиво расхаживать по большой комнате. Ники удалось-таки задеть меня за живое, коснуться самого больного места. И хотя первоначально вся эта история с поддержкой Грэнби была задумана как чистый блеф, и ничего более, я все больше и больше склонялся к тому, что именно такое решение и было бы самым правильным. Да, Карч, дядя Ал и сам Грэнби не очень-то высокого мнения о способностях Мотлинга, но не вызвано ли их активное неприятие его прежде всего и в основном эмоциональным, иррациональным сопротивлением переменам? Любым переменам.
Интересно, насколько сильно четыре года абсолютного безделья притупили остроту моего суждения? Если я сам совсем недавно счел себя слишком отставшим от жизни, чтобы управлять современной компанией, то, может быть, то же самое можно сказать и о моей способности решать, кто лучше всего способен ею управлять? Ведь при Мотлинге компания приносит доходы, причем доходы вполне приличные. Чем не прекрасный и объективный показатель профессионального мастерства? Что, если я выкину его, а дела пойдут совсем не так, как ожидалось, в результате чего ни за что ни про что пострадает бог знает сколько невинных людей?
Внезапно мне в голову пришел самый простой ответ на столь болезненную проблему. Надо принять сторону Мотлинга. Конечно, я буду выглядеть дураком, но чего же иного и ожидать от пляжного повесы? Я могу легко и вроде как безрассудно проголосовать за него, тут же уехать назад во Флориду и там, безмятежно купаясь и загорая, с нетерпением ждать приезда Ники. Моей Ники.
Продолжая про себя размышлять, я сел в большое кресло. Она тоже подошла к креслу, присела на его подлокотник, положила мне руки на плечи.