В плену Сахары
Шрифт:
Сходным путем пошли Ливия и Египет. И в Ливийской пустыне есть кочевники, хотя и не в таком количестве, как в Алжирской Сахаре. Ливийская Сахара беднее водой, оазисами и пастбищами. Во всяком случае, до нефтяного бума считали, что от тридцати до тридцати пяти процентов населения Ливии — кочевники и что поголовье верблюдов в стране равно приблизительно двумстам пятидесяти пяти тысячам. В Египте насчитывалось, прежде всего в районе Марса-Матрух, около ста двадцати пяти тысяч кочевников (по другим данным — восемьдесят тысяч). Правительство Египта при поддержке Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН — ФАО — выработало программу поселения кочевников. ФАО изъявила готовность предоставить миллион долларов, чтобы пробурить в этом районе артезианские колодцы. Запланировано создать в ближайшем
Подобные проекты, возможно, решают проблему для людей Сахары, однако не для Сахары как ландшафта, ибо действие центробежных сил в Великой пустыне продолжается. Туареги-адджер продвигаются все дальше на север. Они, как и прежде, основным местом своего пребывания считают Гадамес и Мурзук. Туареги-ахаггар медленно, но верно двигаются на юг. Часть мавританских племен приближается к реке Сенегал. Регейбаты продвигаются все дальше на север, к уэду Дра. Удастся ли задержать эти центробежные процессы, вызванные прогрессирующим высыханием пустыни?
Сады Аллаха
«Начинают копать глубокий шахтный ствол, — писал арабский географ и историк Ибн Халдун, — стенки которого тщательно укрепляются, и продолжают эту работу до тех пор, пока не дойдут до пласта твердой скальной породы. Этот пласт дробят кайлом и киркой. Потом рабочие выбираются наружу и бросают на дно шахты кусок железа, который окончательно проламывает пласт, и таким образом освобождают путь воде, скопившейся под пластом. Так образуется постоянный источник. Время от времени вода поднимается с такой стремительностью, что сметает все на своем пути. Подобные пласты имеются в Туате, Гураре, Уаргле и Рире. Земля — мать чудес, а всевышний — ее творец».
Это можно прочитать в «Истории берберов», составленной в XIV веке. Ибн Халдун рассказал о сахарском чуде — артезианском колодце, вода из которого благодаря собственному гидравлическому давлению выходит на поверхность и дает жизнь пустыне. Ибн Халдун описал людей, без которых чудо было бы невозможным, — гхаттассинов — строителей колодцев. В Сахаре времен средневековья гхаттассины представляли собой нечто большее, чем обыкновенную профессиональную группу. Это был обособленный социальный слой. С одной стороны, гхаттассины находились на самой последней ступени социальной иерархии, с другой — пользовались большим уважением. Они имели определенные привилегии, например полное освобождение от налогов.
Их труд был не только крайне тяжелым, но и опасным. Крепления в колодцах могли мгновенно обрушиться и тогда шахта становилась для рабочего могилой. Скальный пласт, под которым скапливалась вода, мог поддаться преждевременно, и прорвавшаяся струя воды — затопить гхаттассина. Не менее опасно было чистить колодцы, ибо с течением времени камни и песок закупоривали отверстие, откуда появлялась вода. Тогда гхаттассину приходилось спускаться в шахту диаметром сто двадцать — сто пятьдесят сантиметров на глубину от тридцати до пятидесяти метров. В течение трех, а то и пяти минут рабочий оставался под водой и должен был за это время наполнить корзину песком и обломками пород, преградившими путь воде. За день ему приходилось повторять эту опасную операцию от шести до восьми раз.
Тот факт, что в раскаленной, иссушенной пустыне на большой глубине находится вода, во времена колониальных завоеваний вызвал к жизни многочисленные прожектерские планы. Мечтали об обширном орошении пустыни, полагали, что с помощью современной буровой техники удастся в кратчайший срок решить все проблемы, связанные с водой. Но это были лишь мечты. Когда же приступили к научному исследованию, пришлось умерить пыл. Однако
Было также установлено, что запасы грунтовых вод пополняются за счет ручьев, стекающих с обрамляющих Сахару гор. Это пополнение составляет ежегодно около десяти миллиардов кубических метров, то есть девятнадцать тысяч кубических метров в минуту. Если бы возникло желание брать из этого подземного хранилища воду, не затрагивая его основных запасов, то по всей Алжирской Сахаре можно было бы добыть в минуту девятнадцать тысяч кубических метров. До сих пор все оазисы, вместе взятые, расходовали от трехсот до четырехсот кубических метров в минуту. Допустим, что испарение поглощает ежегодно около полумиллиона кубических метров воды. И тогда ежегодно остается девять миллиардов кубических метров. Следует еще выяснить, куда до сих пор девались эти девять миллиардов.
Правда, цифры эти, как нас предупреждают, несколько рискованные. В настоящее время в связи со стремительным развитием нефтяной промышленности Сахара испытывает все возрастающий спрос на воду. Кроме того, это пополнение воды идет чрезвычайно медленно. Чтобы покрыть расстояние от гор марокканского Атласа до Эль-Голеа, воде требуются сотни лет. Вода, которой угощают сегодня в отеле в оазисе Эль-Голеа, выпала в Атласе в виде дождя около двух тысяч лет назад!
Площадь Сахары семь миллионов квадратных километров, оазисы же составляют лишь триста пятьдесят квадратных километров. И это при том, что колониальные власти, как только они закрепились в Сахаре, тут же с помощью современной буровой техники приступали к сооружению артезианских колодцев. Это делалось, правда, не столько из экономических соображений, сколько из политических. Так, был прорыт колодец близ Уарглы в оазисе Темасина, поскольку владелец оазиса Сиди Мухаммед ал-Аид бен ал-Хадж Али еще в конце прошлого века стал верным союзником Франции и имел большое влияние на жителей этого района.
Как верблюдица воду нашла
Далеко не все оазисы появились на свет благодаря артезианским колодцам. Различают шесть различных типов обводнений оазисов. В первую очередь следует упомянуть оазисы, которые питаются водой из естественного источника, по-арабски — «айн» («глаз»). Такой источник имеется в Гадамесе, и у него своя легенда. Когда-то, утверждают в Гада-месе, здесь обитало могучее кочевое племя, возглавляемое вождем Нимродом. Однажды случилось так, что член этого племени заблудился в пустыне. После нескольких дней скитаний он, обессилев, рухнул на землю. Мысль о неизбежной гибели неотступно преследовала его. Вдруг его преданная верблюдица ударила копытом по пустынной земле и в тот же миг из недр земли забила струя прохладной, прозрачной воды. Пустыня тут же покрылась изумрудно-зеленым ковром, из земли поднялись пальмы. Источник же получил название «Айн ал-Фрас» — «Верблюжий источник».
Воды из Айн ал-Фраса хватило на то, чтобы оросить в общей сложности восемьдесят восемь гектаров садов. Благодаря устройству новых артезианских колодцев в последние годы удалось расширить орошаемую площадь еще на сорок гектаров. Традиционный центр Гадамеса находился раньше в районе базара, где в одном из углов базарной площади поблескивает небольшой пруд. Над прудом возвышается купол, к которому прикреплен медный сосуд, наполненный водой. На дне этого сосуда имеется маленькое отверстие, из которого капает вода. Как только сосуд опорожняется, — а это значит, что истек определенный отрезок времени, — сидящий на корточках возле купола сторож подает сигнал. Сигнал оповещает о том, что из одного из пяти главных каналов Айн ал-Фраса орошено пять садов. Теперь на очереди следующие пять. Сроки орошения строго соблюдаются. В оазисах вода куда важнее для благосостояния, чем объем землевладения.