В подполье можно встретить только крыс
Шрифт:
О похоронах в Бердянске рассказал мне Семен Иванович. Там было еще одно отпевание - в кафедральном соборе. Затем похороны на городском кладбище. Детей, говорил он было "видимо-невидимо". Во всех гимназиях и городских училищах занятия были отменены на этот день. "И все провожали нашу Наденьку" говорил он - Даже Ольга Ивановна немного отошла, вроде как бы те дети часть ее горя забрали на себя. Цветов на могилу наложили целый курган. В Бердянске, говорят, что таких похорон не видели никогда".
Эта могилка навсегда привязала Недовесов к Бердянску. Каждое воскресенье Ольга Ивановна, если не было ненастья, делавшего грунтовые дороги непроезжими, ехала "к Наденьке".
Афанасий Семенович после похорон Нади еще неделю прожил в Борисовке. Все это время они были вдвоем с Ольгой Ивановной. Занятий в школе все эти дни не было. Но я прибегал ежедневно и по нескольку часов проводил с дедом Семеном. И даже наш Иван, который старался переложить на меня побольше хозяйственных дел, не ругал меня за эти походы. Потом Афанасий Семенович уехал в действующую армию и снова началась обычная школьная жизнь. В первый день занятий, по окончании урока я подошел к Ольге Ивановне и тихонько дотронулся до ее руки. Она взглянула на меня и слезы наполнили ее глаза. Она приложила платок к глазам и быстро пошла к дверям своей квартиры, выходящим в школьный коридор. На полпути она оглянулась и рукой позвала меня за собой. В комнате - личной библиотеке она начала быстро перебирать книги на одной из полок. Найдя то, что искала, она позвала меня и сказала: "Возьми, Петя. Это любимая книга Нади. На память о ней". Я взял. Это был Жюль Верн "80000 верст под водой". Я долго хранил эту книгу в отцовском доме. Не забыл даже, когда вывозил отца с его семьей, спасая от голодной смерти. Но не стало отчего дома - затерялась где-то и книга во время войны.
У Ольги Ивановны было теперь страшно много работы. Она осталась в школе одна. И для двоих работы хватало, т. к. каждый вел два класса. Устройство школы благоприятствовало этому. Вдоль всего здания шел широкий коридор. Если идти от одного конца к другому, будешь иметь слева глухую стену, на которой приколочена вешалка для верхней одежды учеников. В самом конце этой стены дверь в учительскую квартиру. По правую сторону тоже глухая стенка, в которой имеются две симметрично расположенные огромные (и по ширине и по высоте) двери. Во втором торце коридора такое же огромное окно, как и в первом.
Если открыть любую из дверей в правой стенке, окажешься в огромном классе. Перед глазами наружная стена, в которую почти сплошь встроены широкие и очень высокие окна. Справа на стене две симметрично расположенные большие классные доски. Напротив каждой из них полоса парт. Перед партами стол учителя. Все.
Занятия силами двух учителей ведутся так. В одной классной комнате одну из полос парт занимает первый класс, другую - третий. Во второй комнате - второй и четвертый класс. Между классами довольно широкий промежуток. Занятия ведутся так: один из классов пишет или самостоятельно решает задачи, другой занимается с учителем. За один урок учитель может несколько раз сменить характер занятий в каждом классе. Все зависит от искусства педагога. Наши Ольга Ивановна и Афанасий Семенович владели этим искусством мастерски. Во всяком случае у меня такое чувство, что я все время учебы имел непосредственное общение с учителем.
Но теперь Ольге Ивановне пришлось одной вести четыре класса. Как? Оказывается и это было предусмотрено. Стена, разделяющая классные комнаты раздвижная. Ее иногда раздвигали еще в то время, когда Афанасий Семенович был дома. Когда кому-то из учителей надо было отлучиться или кто-то из них заболевал, другой его заменял, работая сразу в четырех классах. Теперь такое положение стало нормальным. Я по существу все четыре года учился в таких условиях. И это никак не отразилось на моем начальном образовании.
Я очень благодарен моим первым учителям, и я люблю их горячей сыновней любовью. Все, что во мне есть хорошего, заложено с их ведущим участием. И это не только мое мнение. Все, кто учился у Недовесов помнят и любят их до конца своей жизни. В этом я убедился, беседуя со многими их учениками. Никто их не забыл, все вспоминают с благодарностью, даже те, кто учился через "пень-колоду".
Я же благодарен еще и особо, главным образом Ольге Ивановне. Она руководила моим литературным образованием. Благородные герои Жюль Верна, Вальтер Скотта, Фенимора Купера служили для меня образцами. Я рано полюбил Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Гоголя, Толстого...
4. Отец Владимир Донской
Этой же весной в нашу церковь прибыл новый священник - отец Владимир Донской. Он сразу привлек к себе внимание даже таких людей, как дядя Александр, который, будучи глубоко верующим человеком, в церковь не ходил.
Священники, служившие в нашей церкви до отца Владимира, были простые сельские попы - не очень грамотные и не лишенные простых человеческих недостатков, указывая дяде на его непосещение служб Божьих, грозились отлучением от церкви. Умный и остроумный дядя быстро разбивал их в теоретическом споре текстами священного Писания, "доказывал", что в церковь ходить необязательно, что туда ходят преимущественно "книжники" и "фарисеи".
Буквально в первые же дни он столкнулся на этой почве и с о. Владимиром. На вопрос последнего: "Почему вы, Александр Иванович, на воскресном богослужении не были?", ответил с подчеркиванием: "А я считаю, что молиться можно и одному, дома".
– Молиться, конечно, можно и одному и в любом месте. Искренняя молитва к Богу дойдет отовсюду. Моисей тоже ведь молился в одиночку на горе Синай.
Дядя был явно ошарашен. Прежние его оппоненты вопрос моления дома или в храме делали основным предметом спора. И вдруг о. Владимир соглашается с дядей. И дядя опешил. Потом постепенно, приходя в себя сказал: "Я так думаю незачем ходить на люди, показывать какой ты богомольный".
– Для этого не надо ходить в храм. Это грех большой. Ходить надо для молитвы, для того, чтобы душу раскрыть перед Господом в его храме.
– Вы же сами говорите, что возносить молитву Господу можно везде.
– Не только можно, а и нужно. Нельзя ограничиваться молитвой в храме. Начиная день - помолись, попроси у Господа благословения делам рук своих, садишься за стол и поднимаешься из-за него, возблагодари Господа за то, что дал тебе хлеб твой насущный, начинаешь работу, попроси благословения Господня. Готовишься ко сну, возблагодари Господа за то, что сил дал тебе и твоим родным с пользой прожить день прошедший, попроси снизойти своею благодатью на сон ваш трудовой. И это все ты делаешь в одиночку, там где тебя застало время молитвы.
Почему ты-то так делаешь? Кто тебя надоумил, кто научил? Ответ может быть только один: мы того не решаем, то нам привито с детства, то снизошло на нас от Бога через наших предков и через священное Писание. Но предки наши и священное Писание передали нам и моление в храме. Наши прародители Адам и Ева, Исаак и Иаков приносили жертвы Богу в храме. Сам Моисей не только на Синай ходил, но часто молился вместе с народом, который не только сам шел в землю Ханаанскую, но и храмы вез с собой, и развертывал их на стоянке и молился в них. И Бог благословил поход этого народа и привел его в желанную обитель.