В погоне за блаженством

Смит Бобби

— Джим, извините. Я не видела вас, — в замешательстве выпалила она. — Вам больно?

— Все в порядке, — ответил он, не выпуская ее из объятий. — А как вы?

— Я просто не ожидала увидеть вас здесь.

— Мне нужно было кое-что сказать Маршу, но это подождет, — прошептал он.

— Что?

— Вы знаете, как вы прелестны? — проговорил он хриплым голосом прямо в ее губы.

Она стояла, беспомощно опустив руки и в крайнем удивлении от его слов.

— Я собирался как-нибудь заняться с вами этим, — проговорил он. — Сейчас

самое подходящее время.

Он нежно обнял ее и губами прикоснулся к ее губам. Рени была слишком изумлена, чтобы как-то отреагировать. Она была недвижима, пока Джим покрывал ее целомудренными поцелуями. Но когда он языком раздвинул ее губы, она оттолкнула его. Джим отступил и взглянул на ее покрасневшее лицо.

— Вы такая красивая, я так долго хотел вас…

Он собирался вновь поцеловать ее, но вдруг дверь отворилась, и на пороге появился Маршалл. Он случайно поднял глаза…

Увидев Рени в объятиях Джима, он остановился как вкопанный. Лицо его стало мрачнее тучи, но он ничего не сказал, а только повернулся к отцу, который шел следом, и, решительно закрыв дверь, повел его обратно.

Рени была в панике. Что Маршалл подумает о ней? Она оттолкнула Джима и высвободилась из его объятий.

— Я не стану извиняться, потому что здесь нет моей вины, — ухмыльнулся он, не дав ей сказать и слова.

Минуту она стояла в оцепенении, а потом ринулась в свою комнату. Джим смотрел ей вслед, пока она не закрыла за собой дверь, и направился в кабинет.

Рени бросилась на кровать. Она была слишком ошеломлена, чтобы заплакать. Так она пролежала несколько долгих часов, не смыкая глаз, в раздумьях о своем незавидном положении.

Следующий день она решила провести в постели. Все заметили ее отсутствие за столом, а Джим сразу понял, что именно его дерзость послужила тому причиной. Он нисколько не сожалел о случившемся, нет, ему было неловко, что Маршалл застал их врасплох. И повел он себя как-то странно. А когда Джим вошел в кабинет, и вовсе разнервничался. Конечно, Маршалл не возражал, чтобы Джим поухаживал за Рени. В конце концов, он же сам сказал, что она его не интересует. Непонятно, что нашло на него в тот вечер, но разговаривать с ним потом было очень неприятно. Рени была добропорядочной девушкой, поэтому Джим решил как можно скорее сделать ей предложение. Тогда им не придется скрывать своих отношений. Когда они будут помолвлены, все предстанет в совершенно ином свете.

Целый день Рени анализировала столь неожиданное событие. Она никогда не представляла себе Джима в роли воздыхателя. Они были просто близкими друзьями, и хотя она отдавала должное его внешности, не думала о том, что он способен привлечь ее физически. Да и можно ли сравнивать эти два поцелуя? Поцелуй Джима был… прелестный. Да, именно так. Теплый и нежный. А поцелуй Маршалла — напористый и горячий. Вне всякого сомнения, Маршалл был ее мужчиной. Одним лишь взглядом он мог зажечь огонь в ее душе. Только одно его присутствие могло вызвать у нее страстное желание. Ах,

если бы он чувствовал то же самое…

Маршалл с головой ушел в работу. Чем дальше он находился от «Элизабет Энн», тем лучше себя чувствовал. Всякий раз, когда он проходил мимо каюты, где был тогда с Рени, желание войти и вновь пережить то, что случилось там, переполняло его. Но то, что произошло у Элиз… Что ж, он готов уступить. Если Рени любит Джима, прекрасно. В конце концов, он же сам сказал, что она его не интересует. Почему же он был так поражен, застав их вдвоем? Сколько раз Джим вот так обнимал ее? Эти мысли преследовали его. Единственным спасением была работа.

Прошло целых три дня, прежде чем Джим смог поговорить с Рени наедине. Он зазвал ее в кабинет, пока все были заняты своими делами, и закрыл за собой дверь.

— Вы избегаете меня? — улыбнулся он.

— Да, вы правы.

— Я просто хотел сказать вам, что никоим образом не пытался скомпрометировать вас тогда. И уж меньше всего ожидал увидеть Марша. Слава Богу, он настоящий джентльмен.

— Он ничего не сказал?

— Ни слова. Но, должен признать, и не особенно обрадовался.

— Да?

Эти слова были для нее слабым лучиком надежды.

— Рени, мне так тяжело.

Он подошел, обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Не надо, Джим.

— Рени, вы знаете, я хочу сказать вам… — Он видел, она и не подозревает, что творится сейчас в его душе. — Я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой.

— Вы любите меня?

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

— Очень. Ужасно было находиться все это время рядом и не сметь прикоснуться к вам. — Он наклонил голову и поцеловал ее, едва дотронувшись губами.

Рени отступила назад. Джим не сопротивлялся, он молча разжал руки, наблюдая за ее грациозными движениями.

— Джим, я…

— Ничего не говорите сейчас. Подумайте. У вас много времени, чтобы решить. Я знаю, у вас траур по отцу, поэтому мы можем отложить свадьбу на любой срок, какой вы сами назначите.

— Но я не люблю вас, — мучительно выдавила она, понимая, что ранит его в самое сердце. — Так, как должна любить жена своего мужа.

Он ничего не ответил, только печально смотрел на нее. Он никогда не думал, что она не сможет полюбить его. Все женщины, которых он хотел, отвечали ему взаимностью. Они стояли и в напряженном молчании смотрели друг на друга.

— У вас есть кто-то другой? — спросил Джим.

Она не ответила, и он все понял. Он тут же вспомнил, как мать говорила, когда он навещал их в Сидархилле, что Рени нравится Маршу.

— Значит, это Маршалл? — спросил он равнодушно.

— Извините, Джим. Вы мне очень нравитесь, вы прекрасный человек, но… Вы мой самый дорогой друг…

— Друг… Вот другом-то я меньше всего хотел быть. — Голос его звучал спокойно, но внутри все кипело. — Простите меня!

Рени беспомощно смотрела ему вслед, а он вышел из комнаты, даже не оглянувшись.