В погоне за молнией
Шрифт:
— В расчёте. Она нервно кивнула и, еле передвигая ноги, пошла в сторону скалы, прихватив с собой палку.
Я попытался встать, но… не смог. Какая же адская боль. Я всё же походу сломал себе кости и сколько продлится восстановление с быстрой регенерацией одному богу известно. Очень уж не хотелось, чтобы после всего меня нашел тут какой-нибудь хищник.
Ну, раз встать пока без вариантов, я решил ползти, медленно, перекатываясь, так как спина вообще пока не действовала. В процессе понял, что ко всему прочему у меня еще и вывихнута левая рука в плече.
Полз долго, утомился до ужаса, но жить хотелось. Когда добрался до той расщелины, о которой говорила
Пока я искал камень побольше, чтобы прикрыть на ночь вход в пещеру, набрел на куст с какими-то ягодами. Времени собирать их не было, поэтому вырвал его с корнем, нашел нужный камень и поспешил обратно. Вернее, хотел поспешить, а на деле тащился, как черепаха, постоянно прислушиваясь и переживая за Эридию. Когда я всё же вернулся, то в полусознательном состоянии положил куст у входа и прикрыл камнем расщелину, оставив немного места для вентиляции. Как я толкал этот камень и перекатывал его с кустом в зубах, можно было сложить целую трагедию в нескольких частях, но упорство в итоге победило. Стоило это мне такой боли, что даже словами не передать: ребра на спине и правда были почти сломаны, а вернее, треснули во многих местах и нагнуться в таком состоянии — вообще невозможно, лишь присесть, причем медленно и ровно, от любого усилия мышц на спине бросало в холодный пот и всё кружилось перед глазами. Хорошо, хоть позвоночник удивительным образом оказался цел, и я вообще мог двигаться.
Закончив это самоистязание, повалился рядом с Эридией и обнял, пытаясь согреть. Пофиг, пусть бьет своим током, я и так уже почти сдох, а так, может, хоть в чувство приду, но удара не последовало, и я благополучно вырубился.
Не знаю, сколько я валялся в отключке. Периодически слышал рядом шуршание и обнимал покрепче теплое солнышко, греющее мне бок, иногда в глазах мелькали лучики, ветер обдувал спину, но, когда я всё же очнулся, Эридии рядом не было. Камень был слегка сдвинут, а у входа валялся куст без единой ягоды. Улыбнулся. Значит, хоть неголодная. И провалился в беспокойный глубокий сон, надеясь, что она хоть на этот раз будет осторожнее. Спасти её в таком состоянии я точно пока не мог.
Проснулся уже затемно, в пещере весело горел костер, освещая девушку. Эридия палкой переворачивала какие-то круглые черные шарики в углях и что-то шептала себе под нос. Интересно, это она картошку нашла? От мысли о еде заурчал желудок. Я еле приподнялся и сел. Эридия тут же отвлеклась от своего занятия и быстро подошла ко мне, сев напротив.
— С тобой всё хорошо? Воду будешь?
Я кивнул и смог даже улыбнуться. С трудом сел, взял предложенную деревянную кружку и с жадностью выпил из нее воды.
— Откуда она? — удивился, рассматривая необычную форму этого предмета.
— Я сделала, — с гордостью ответила она и улыбнулась, — а ещё тарелки, пару чашек и ложек. Представляешь, я научилась концентрировать молнию в нож! Им из дерева получается вырезать практически также, как из бумаги!
— Здорово у тебя получилось, а картошка у тебя не сгорит?
— Кар… что? Ой, — вспомнив о шариках, она подпрыгнула и побежала их вытаскивать. — Повезло, не успели сгореть, — прошептала она, внимательно рассматривая и выкладывая их на деревянное подобие тарелки.
— А что это?
— Местный деликатес, хочешь?
Я неуверенно кивнул, надеясь, что это всё же картошка. Эридия стукнула по каждому шарику ложкой, и они раскрылись, по пещере пошел потрясающий крабовый аромат, от которого я чуть слюной не подавился.
— Это скруты, не знаю, как на твоём человеческом. Они ползают по дну рек, иногда выходят на берег. Эридия поделила их поровну и подала мне тарелку. Внутри оказалась самый настоящий краб! Только без клешней и не плоский, а круглый и в панцире, как у жука, которого мы в детстве, шутя, называли арбузиком.
— Крабы, — произнес я, спешно убирая панцирь и лапки. — Только у нас они немного другие, — пробубнил, уже жуя. Какая же радость хоть что-то съесть нормальное. Просто наслаждение, а не мясо. Обожаю крабов.
— Ты ходила к реке? А как же эти краводарки?
— Получили пару раз током и больше не высовывались, — улыбнулась Эридия, только, как мне показалось, грустно.
— С такой силой ты точно не пропадешь. Спасибо, — отдал благодарно тарелку и бессильно повалился обратно. Похоже, пару деньков придется еще поваляться.
— Я так тоже думала. До всех этих событий, а теперь вот не уверена… Да, во многом она мне помогает, жизнь делает легче, но при этом многое решает за меня, а я хочу быть сама себе хозяйкой. Я о многом думала, пока ты восстанавливался, и решила, что с моей стороны нечестно утаивать от тебя значение узоров силы. Ты сам потом решишь, как поступить со всем этим... Вот этот символ у меня на плече, — она чуть приспустила рукав платья, — соединяет наши семьи. Я формально принадлежу к роду искристых стражей.
Я взглянул на него и понял, что где-то уже точно видел подобное переплетение линий.
— А этот, — она показала уже на тот, что был точной копией моего, только у нее он переходил на запястье и тянулся к безымянному пальцу, красивым узором, переплетаясь вокруг него, — соединяет наши души. Это знак истинности. Вечная связь, вечная любовь, а для кого-то вечное обладание, без права на выбор жертвы. Смотря кому, она достанется.
— Поэтому ты не хотела мне про нее говорить?
— Да. Я боялась. Не знала, можно ли тебе доверять. Ты мог использовать её мне во вред. Помнишь, я тебе рассказывала, как аталанты выбирают себе женщин, порабощая их через эту связь. Поэтому я была против того, что сила решила без моего согласия соединить наши души. Но теперь я поняла, что это не ошибка. Ведь ты согласился меня оберегать, а потом согласился и… любить... И она нас, в общем, пока мы спали, — она, смущенно краснея и отводя глаза, пыталась сказать то, о чем я и так уже догадался.