В погоне за ним

Мэи?сен Кэт T.

— Да, сэр, около шести лет назад. Я участвовал в документальном фильме, который снимал людей, страдающих от болезней, и то, как их нынешняя система здравоохранения не может удовлетворить количество пациентов, нуждающихся в лечении.

— Пожалуйста, зовите меня Эндрю, — отец вытирает рот салфеткой, — Весьма впечатляет. Я буду создавать медицинский центр в конце осени. Хотел бы поговорить с вами более подробно о том, чего мне следует ожидать.

— Конечно, Эндрю, у меня все еще есть записи и заметки.

Я

смотрю на Лекса. Он почти не ел и размахивает едой. Разговор, вероятно, является больным местом, учитывая, что он отказался от медицинской практики, чтобы стать миллиардером. Это полностью его решение и вызывает головную боль у моего отца, особенно после того, как он из кожи вон лез, чтобы устроить Лекса на работу в больницу.

Чарли быстро делает комплименты моей маме: — Эмили, ты снова превзошла себя. Это жаркое просто восхитительно.

— Спасибо, дорогая.

Лекс наконец-то откусил кусочек: — Это было любимое блюдо Элайджи.

Все молчат.

Чертов мудак вытащил такой комментарий.

— Адриана упомянула, что оно и твое любимое, — указывает Джулиан, бросая вызов Лексу.

Лекс практически стучит вилкой о тарелку.

Чарли произносит «успокойся».

Под столом Джулиан сжимает мое бедро, немного расслабляя меня. Если у Джулиана нет проблем с этим, тогда почему у меня должны? Единственный идиот за столом — это тот, кто сидит напротив меня и отказывается снова смотреть мне в глаза. Боже, он ведет себя как капризный ребенок.

— Итак, Джулиан, где ты вырос? — спрашивает моя мама, подавая отцу стручковую фасоль.

Джулиан вежливо кладет свой нож: — В Южной Каролине. Остался там до колледжа.

— В каком колледже ты учился, сынок?

О, мой отец назвал его сыном. Лицо Лекса побагровело от ярости, скрежет зубов был слышен за милю.

— Учился в Гарварде, потом переехал в Нью-Йорк, чтобы найти работу.

А потом он встретил Чарли.

Глядя через стол, Чарли неловко переминается с ноги на ногу, пока Лекс намеренно не перекидывает руку через ее плечо. Так, блядь, по-юношески.

Отец рассказывает о Гарварде, и, кажется, это заинтересовало Джулиана. Идет долгая дискуссия об учебных занятиях, и в это время дети уходят и смотрят кино в игровой комнате. Затем разговор переходит на Нью-Йорк, когда мой папа расспрашивает Джулиана о его пребывании там и работе в «Нью-Йорк Таймс». Я прошу маму прервать разговор, но он продолжает свои слабые попытки.

— Нью-Йорк — отличная база для журналистики. Что заставило вас переехать в Лос-Анджелес?

Лекс смеется и грубо прерывает их: — Да, что заставило тебя переехать в Лос-Анджелес?

Джулиан спокойно воспринимает все вопросы, ни разу не вздрогнув: — Мне надоел Нью-Йорк, хотелось более спокойного образа жизни. Я много занимался серфингом, и в то время

это казалось хорошим выбором.

— Что ж, я рада, что ты решил приехать сюда, — положила свою руку поверх его.

— Вы двое познакомились здесь, в Калифорнии? — спросил мой отец, слегка озадаченный.

— Э… нет, папа. Впервые мы встретились в Нью-Йорке на благотворительном балу.

У Чарли пустое лицо, она отказывается от комментариев. Лекс упивается вниманием, его рука все еще обнимает Чарли. Он может с таким же успехом пописать на Чарли, чтобы сделать ее своей, настолько он территориальный.

— Я встречал Элайджу несколько раз. Он был отличным парнем, — Джулиан улыбнулся.

Оба моих родителя кивнули в унисон, счастливо улыбаясь нам обоим.

— Так почему бы тебе не рассказать моим родителям о настоящей причине твоего отъезда из Нью-Йорка? — подталкивает его Лекс.

— Ты шутишь, Лекс? — промурлыкала я.

— Мы дружная семья. Если Джулиан собирается стать частью этого, то, конечно, они должны знать? — невинно говорит он.

— Лекс, пожалуйста, прекрати, — мама качает головой, разочарованная, — Джулиан, я хочу извиниться за поведение моего сына.

— Эмили, этого следовало ожидать. Отвечая на твой вопрос, Лекс, я плохо справлялся со смертью друга, а недавние события заставили боль всплыть на поверхность. Я решил, что лучше начать все сначала.

— И преследовать Шарлотту? — утверждает он.

— Боже мой, Лекс, может, ты просто бросишь это? — умоляет Чарли, сытая по горло его смехотворным поведением.

Моя мама читает Лексу лекцию и явно стоит на своем, а мой отец пьет свое вино, выглядя несколько забавно по отношению к Лексу.

— Я не собираюсь просто бросать это, Шарлотта. Совершенно очевидно, почему он здесь.

И вот мы начинаем.

— Ого! Я знала, что ты эгоистичный засранец, но не думала, что ты так мало думаешь обо мне, — отодвигаю стул и в раздражении покидаю комнату, выходя на задний двор.

Свежий ночной воздух успокаивает меня до такой степени, что я больше не вижу красного цвета, только яркий оттенок розового. Вскоре Джулиан выходит на улицу и садится рядом со мной на ступеньку.

— Мы всегда знали, что это будет трудно, Адриана.

Но почему только Лекс делает это трудным? Он мой брат, он воочию видел боль, которую я пережила, потеряв Элайджу. Почему он не может просто порадоваться за меня?

— Я просто ненавижу, что он заставляет меня чувствовать себя никем. Все дело в Чарли. Он ни разу не остановился, чтобы подумать, что, возможно, я так же хороша, как Чарли.

— Это не соревнование, — он тянет меня к себе на колени, и я обхватываю его за шею и кладу голову ему на плечо, — Я не виню его, ты знаешь. Я вел бы себя так же на его месте.