В погоне за счастьем

Кеннеди Дуглас

Это никакая не иллюзия, Эрик!

Иллюзия, заблуждение, смятение — как хочешь назови эту болезнь… Суть не меняется.

Я вовсе не больна…

Еще как больна. И болезнь эта называется «загнать себя в ловушку… ради собственной безопасности».

Надо же, ты даже знаешь, что у меня в голове.

Никто не знает, что у него в голове, Эс. Никто. Вот почему мы совершаем столько глупостей.

Конечно, я знала, почему выхожу замуж за Джорджа Грея. Он был таким солидным, таким надежным и был так влюблен в меня. Разве можно устоять, когда тобою восхищаются? Говорят,

что ты особенная, неповторимая, что только ты смогла пробудить настоящее чувство. Джордж делал это постоянно. И я не могла остаться равнодушной. Потому что именно это я хотела слышать.

К тому же он очень поддерживал меня — особенно в том, что касалось моей забытой на время писательской карьеры. Вскоре после объявления помолвки мы вышли в свет вместе с Эмили Флоутон, с которой я очень подружилась на почве отъезда Натаниэла Хантера. Эмили недавно бросил ее возлюбленный, с которым она накась два года, и, когда я в разговоре с Джорджем обмолвилась о том, что она очень одинока, он настоял, чтобы она пошла с нами на концерт в Карнеги-Холл, а потом на ужин в «Алгонкин». За столом мы с Эмили увлеченно обсуждали замену мистера Хантера — маленькую угловатую женщину лет сорока по имени Ида Спенсер. Ее пригласили из журнала «Колльерз», и она очень быстро освоилась в новой должности, показав себя жесткой директрисой (из категории старых дев), совершенно нетерпимой к чужому мнению. Мы все дружно ненавидели ее. В ожидании заказанных блюд мы с Эмили только и делали, что сплетничали о мисс Спенсер. Джордж слушал с вниманием… хотя наши офисные проблемы его мало интересовали. Но он всегда был очень дипломатичным.

…и вот она мне заявляет, что я не имею права продвигать новых авторов без ее одобрения, — щебетала Эмили. — Видите ли, только она может решать, кто из авторов достоин поощрительного письма.

Должно быть, она очень неуверенная в себе женщина, — заметил Джордж.

Эмили восхищенно взглянула на него:

Как ты догадался?

Джордж отлично разбирается в людях, — сказала я.

Не льсти мне, — он сжал мою руку, — а то я зазнаюсь.

Ты зазнаешься? — воскликнула я. — Это невозможно. Ты слишком хорош для этого.

Ты решила окончательно вогнать меня в краску, — сказал он нежно коснувшись моих губ поцелуем. — Как бы то ни было, я позволил себе предположить, что ваш босс — неуверенная в себе женщина, поскольку мне самому доводилось работать с таким типом руководителя. Ему нужно было контролировать все и вся. Каждое письмо клиенту, каждый внутренний документ нужно было нести ему на согласование. Он совал нос повсюду. А все потому, что был ужасно труслив. Он боялся делегировать кому-то часть полномочий — никому не доверял. По очень простой причине: он не доверял самому себе.

Вылитая наша мисс Спенсер, — сказала Эмили. — Она настолько не уверена в себе, что ей кажется, будто мы все против нее. Собственно, поэтому мы так себя и ведем. А что потом стало с твоим боссом?

Его повысили в должности, он стал директором компании. И это было благо, потому что, откровенно говоря, я уже собирался менять работу.

Ни

за что не поверю, — игриво произнесла я. — Чтобы ты ушел с работы? Это не сочетается с твоими представлениями о долге и ответственности.

Тебя послушать, дорогая, так я какой-то зануда.

Не зануда. Просто ответственный. Очень ответственный.

Звучит как оскорбление, — произнес он шутливым тоном.

Ну что ты, любовь моя. Я считаю, что ответственность — великое достоинство, тем более для мужа.

Я бы выпила за это, — мрачно произнесла Эмили. — Все мои парни, казалось, были рождены с геном безответственности.

Тебе еще повезет, — сказала я.

Но не так, как тебе, — ответила Эмили.

Послушайте, больше всего повезло мне, — вмешался Джордж. — Я хочу сказать, что беру в жены одну из самых многообещающих писательниц Америки.

О, прошу тебя… — сказала я, краснея, как свекла. — Я опубликовала всего один рассказ.

Но какой… — сказал Джордж. — Ты согласна, Эмили?

Полностью, — вторила она. — В нашей редакции все считают, что это один из тройки лучших рассказов, опубликованных в прошлом году. А если учесть, что остальные три автора — это Фолкнер, Хемингуэй и Джей Ти Фаррел…

Стоп! — воскликнула я. — Или я залезу под стол.

Эмили застонала:

Что этой женщине необходимо, Джордж, так это побольше самоуверенности.

Ты обратилась по адресу, — улыбнулся он.

И еще ты должен убедить ее уйти из журнала, пока он не загубил ее талант.

Господи, это был всего лишь единственный рассказ, — сказала я. — Сомневаюсь, что когда-нибудь напишу еще.

Конечно, напишешь, — сказал Джордж. — Потому что после того, как мы поженимся, тебе больше не придется беспокоиться насчет оплаты аренды и даже о том, как совладать с ненавистной мисс Спенсер. Ты будешь избавлена от всего этого и сможешь полностью посвятить себя творчеству.

По-моему, это замечательно, — воскликнула Эмили.

Я вовсе не уверена в том, что сразу же уйду из журнала, сказала я.

Конечно, уйдешь, — сладко произнес Джордж. — Это как раз идеальный момент, чтобы сделать перерыв.

Но это моя работа…

Писательство — вот твоя настоящая работа… и я хочу предоставить тебе возможность полностью посвятить себя этому.

Он потянулся и поцеловал меня в лоб. Потом встал из-за стола и извинился.

От природы не уйдешь, — ухмыльнулся он. — Как насчет того, чтобы повторить напитки? Любовь — это постоянная жажда.

Я улыбнулась. Натянуто. И поймала себя на мысли: какая пошлая реплика. В голове тут же всплыли обрывки недавнего разгсш ( «Послушайте, больше всего повезло мне… Я хочу сказать, что беру в жены одну из самых многообещающих писательниц Америки»). Как-то не верилось, что мы уже обмениваемся эпитетами «устойчивой супружеской пары»: дорогая/дорогой, любовь моя.Я даже поежилась. Так, слегка передернула плечами. Мимолетный жест. Но этого хватило, чтобы тут же задаться вопросом: а не первый ли это признак сомнения?