В погоне за счастьем
Шрифт:
Если у тебя сохранилась хоть капелька разума, то ты запрешь эту дверь между номерами, сказала себе Ру, но не сделала этого. Во-первых, Маркус, мог решить, что она испугана, а во-вторых, в этом не было необходимости. Она невеста Джона, и Маркус знает об этом.
Он вернулся буквально через несколько секунд, неся в руках полотенце. Но когда Ру попыталась взять у него полотенце, Маркус покачал головой.
— Я сам вытру вам волосы, — небрежным тоном бросил он. — Садитесь. — Ру запротестовала, но Маркус накинул полотенце ей на голову и силком усадил
— Нет, — возразила Ру, все еще задыхаясь от возмущения, — я обычно даю волосам высохнуть естественным путем. Не трите так сильно, а то утром они будут спутанными. И вообще не трите, оставьте меня в покое.
— Простите. — Маркус перевернул полотенце сухим концом и продолжил свое занятие, но уже более нежно. — Так лучше!
— Ммм, — промычала Ру. Ей не нравилось то, что делал Маркус, и она понимала, что надо встать с кресла, но полотенце закрывало видимость, и если она сейчас резко встанет, то может врезаться в Маркуса. Только этого ей не хватало. — Хватит, прекратите!
— А Джон вытирает вам волосы? — поинтересовался Маркус, и голос его прозвучал как-то отрывисто.
— Нет.
— А почему?
Потому что она никогда не просила его об этом. Потому что он никогда не предлагал. И еще потому, что Ру всегда гордилась тем, что при встречах с Джоном она всегда тщательно одета и причесана. Но ведь Маркус тоже не предлагал ей вытереть волосы, он просто занялся этим, решив, что с ее стороны возражений не будет.
— Вот это не ваше дело, — отрезала Ру. — Но уж если вам так хочется знать, я всегда мою волосы по утрам.
— Ну и что?
— А то, что я делаю это тогда, когда Джона нет рядом.
— Почему же его нет рядом?
— Потому что у него имеются другие дела. А я предпочитаю встречать его тщательно ухоженной, а не неряхой. Так, спасибо, вполне достаточно.
Ладони Маркуса замедлили движение.
— Достаточно вытирать волосы или достаточно вопросов?
— И того, и другого.
— Нет, не достаточно. — Маркус отбросил в сторону полотенце, но не успела Ру встать, как его ладони снова оказались на ее голове. Сейчас, в отсутствии полотенца, Ру могла почувствовать тепло и силу его пальцев, которые ритмично массировали череп, постепенно опускаясь к затылку. — Вы очень напряжены, — тихо промолвил Маркус. — И если не расслабитесь, то будете страдать от мигрени.
— Я никогда не страдаю от мигрени.
— Вам нравятся абсолютные категории, не так ли, Ру? Да или нет, черное или белое, и ничего между ними.
— Да, пожалуй. Это делает жизнь гораздо проще, нет необходимости беспокоиться о каких-нибудь серых оттенках. Прошу вас, прекратите.
— Что прекратить?
— Прекратите трепаться, я этого не люблю.
— У моей мамы часто случались приступы мигрени, — продолжил Маркус. Пальцы его двинулись вперед, касаясь висков. — Напряженное состояние вызывает головную боль, и в этом случае очень хорошо помогает массаж.
— Теперь понятно, откуда у вас такой большой опыт.
Маркус тихонько хохотнул.
— Нет, Ру, я никогда не делал массаж своей матери. Этим с большим искусством занимался Джон. Он говорил, что это помогает маме уснуть беззаботным сном.
— Но я не собираюсь спать, пока не поужинаю, — возмутилась Ру. — И повторяю еще раз: в массаже нет никакой необходимости, потому что я не страдаю мигренями. Не нужен мне ваш массаж, и я не ваша мама.
— Я это знаю. И несмотря на то как вы представили меня внизу, я не ваш пасынок. Да и никогда им не буду.
Пальцы Маркуса скользнули к подбородку Ру, их ласковое прикосновение заставило ее задрожать. Кресло, в котором она сидела, казалось теперь ловушкой.
— Позвольте мне встать! — вскричала Ру, тяжело дыша.
— Пожалуйста, как вам будет угодно. — Взгляд Маркуса был прикован к груди Ру, вздымавшейся под топом, но он сделал два шага назад и шутливо поклонился.
— Неужели? — Ру неловко поднялась с кресла и ощутила боль в лодыжке. Она откинула волосы с лица и уставилась на Маркуса. — Не знаю, что за игру вы ведете, Маркус, но это нечестно. И я не позволю играть с собой в кошки-мышки, тем более вам. — Ру сложила руки на груди, поза ее была настолько напряженной, что, казалось, сделай она еще хоть одно движение, и тут же разлетится на куски.
— Нечестно по отношению к кому? — Маркус упер руки в бока, но его голубые глаза внимательно следили за Ру. Ей пришлось сглотнуть слюну, только после этого она смогла говорить.
— По отношению ко мне или к Джону. Но, возможно, я снова ошиблась в вас, и вы по натуре просто смутьян, доставляющий людям неприятности.
— Да, возможно, вы ошиблись.
— А может, у вас нет никаких благородных чувств, и вы садист, из тех, что получают удовольствие, отрывая крылышки у бабочек? Или вам просто нравится запугивать людей? И приставать к женщинам, которые хотят, чтобы их оставили в покое?
— Вы ошибаетесь. Если хотите знать, я не садист… и не мазохист.
— Тогда как можно назвать то, что вы делаете?
— Вы прекрасно понимаете, что я делаю.
— Хорошо, я скажу вам, — сердитым тоном заявила Ру. — Вы ведете себя по-хамски. Но почему объектом такого поведения вы выбрали меня? Уверена, у вас полно знакомых женщин.
Маркус пожал плечами.
— Есть несколько.
— Вот и приставайте к ним, а меня оставьте в покое. Или вам доставляет удовольствие преследовать женщину, которая вам не доступна?
Маркус покачал головой.
— Доступна, не доступна, я и не думал об этом.
— А следовало подумать!
— Послушайте, я могу думать только о том, что хочу вас, и я знаю, что и вы хотите меня. И если я хоть немного разбираюсь в людях, то могу сказать, что не вызываю у вас отвращение.
Похоже, ты очень хорошо разбираешься в людях, подумала Ру, охваченная паникой. Она облизнула губы и решила перейти в наступление.
— Это всего лишь ваши фантазии… плюс плотское желание. Я выхожу замуж за Джона…