В погоне за Солнцем (другой перевод)
Шрифт:
В тридцать он вернулся в дом своего дяди-епископа (“на краю земли”, как он сам недовольно выражался), где построил простую обсерваторию в одной из башен окружающей собор стены. Следуя инструкциям “Альмагеста”, он соорудил такие же грубые деревянные приборы, которыми астрономы пользовались веками, и проводил ночи за наблюдением звезд. Около 1514 года он напечатал и начал распространять свое сочинение, позже названное учеными De hypothesibus motuum coelestium a se constitutis commentariolus, или “Малый комментарий”, где излагал свое видение гелиоцентрической системы и спрашивал мнения у друзей и ученых коллег. В это время католическая церковь преисполнилась большого энтузиазма по поводу учености и поощряла оригинальные научные исследования, если они открыто не восставали против ее доктрины. Когда папа Лев X отреагировал положительно, а либеральные члены курии тоже дали понять о своем одобрении, Коперник стал планировать публикацию более существенного сочинения. Можно было бы ожидать, что и первоначальный набросок был достаточно противоречивым, но на этой стадии официальные инстанции никак не намекали на грядущую бурю.
В 1532 году новая система Коперника была впервые представлена ни много ни мало личным секретарем папы перед узким кругом приглашенных в Ватиканских садах. Секретарь хорошо подготовился, слушатели было приятно впечатлены. Коперник начал путь к славе, еще ничего не опубликовав. И тем не менее он долго колебался – отчасти потому, что он не мог найти никакого прямого доказательства вращения Земли (не
232
Книга была напечатана в Виттенберге, в том же университете, куда Шекспир сослал бездельника Гамлета. Коперник был не одинок в своем нежелании печататься: Дарвин продержал “Происхождение видов” в ящике стола целых пятнадцать лет.
“Страх, что меня станут презирать за новизну и бессмысленность мнений, чуть не побудил меня отказаться от продолжения задуманного произведения”, – пишет Коперник. Но одновременно с этим он претендовал на научное признание. Действительно, в сопроводительном письме папе Павлу I I I (понтифику, отлучившему от церкви Генриха VIII и укрепившему позиции инквизиции) [233] он признавал, что впервые узнал о возможном вращении Земли из Цицерона, а читая Плутарха, открыл, что у этой точки зрения были свои сторонники. Но, сперва отдав должное вкладу Аристарха Самосского, впоследствии Коперник вычеркнул из рукописи все упоминания о нем [234] . Коперник, однако, превзошел Аристарха в том, что предложил более точную модель вращения планет вокруг Солнца. Меркурий у него обращался примерно за восемьдесят дней (современная цифра – 87,97 дня), Венера – за девять месяцев (современная цифра – 224,7 дня), пара Земля – Луна – за год, Марс – за два неполных земных года (1,88), Юпитер – за двенадцать (11,86), а Сатурн – за тридцать лет (29,4): все оценки вполне адекватные. Ученый даже смог оценить с погрешностью в 5 % максимальные и минимальные расстояния от планет до Солнца.
233
Dava Sobel, Galileo’s Daughter. N. Y.: Penguin, 2000. Р. 59.
234
См.: Thomas Heath, A History of Greek Mathematics. Р. 301. Опущенный фрагмент гласил: “Филолай считал, что Земля движется, а по некоторым сведениям, даже Аристарх Самосский был того же мнения”. Можно также задаться вопросом, что сделал бы Коперник с утверждением Леонардо да Винчи: “Солнце неподвижно… Земля не является ни центром Солнечной орбиты, ни центром вселенной” (Notebooks I. Р. 310, 298).
Коперник также предположил, что Земля вращается вокруг Солнца, полностью оборачиваясь вокруг своей оси каждые 24 ч (из-за чего возникает ощущение, что звезды вращаются в противоположном направлении). Он расставил шесть известных тогда планет в правильной последовательности – Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, – но дальше не продвинулся. Звездная сфера оставалась неподвижной, а траектории планет – окружностями, а не эллипсами. Не все ответы Коперника были верны, но его достижений хватило для возникновения ожесточенной дискуссии. Протестанты с самого начала считали его идеи кощунством. Мартин Лютер (1483–1546), один из тех церковных лидеров, кто усмотрел в новой теории не только шокирующую новизну, но и серьезную ошибку, спрашивал открытым текстом: “Кто осмелится поставить авторитет Коперника выше Святого Духа?” В конце концов, продолжал он, Иисус Навин велел остановиться Солнцу, а не Земле [235] .
235
См.: Нав. 10:12–13 и Екк. 1:4–5.
До тех пор пока идеи Коперника оставались предположениями, Рим хранил молчание, равно как и интеллектуалы из стана церкви. В течение полувека после смерти ученого большинство астрономов признавали важность его теории в частном порядке, но публично по-прежнему придерживались мнения о неподвижной Земле. “Гелиоцентрическая теория была принята далеко не повсеместно вплоть до времен Ньютона, – писал астроном Патрик Мур, – а в странах, далеких от средиземноморской культуры, старые идеи продержались еще дольше” [236] . В Китае и Японии миссионеры-иезуиты продолжали распространять общепринятую космологию. Идея огромной и неведомой вселенной, в которой Земля – лишь небольшая частица, поставила бы значительную часть идейного аппарата христианства под угрозу, это было бы нелегким предприятием. Реакция крещеного мира напоминала историю о викторианской супруге каноника в Вустере, которая, услыхав о теории Дарвина и происхождении людей от обезьяноподобных существ, воскликнула: “От обезьян! Будем надеяться, что это неправда. Но если это так – будем молиться, чтобы об этом не стало широко известно” [237] .
236
Patrick Moore, Christopher Walker, ed., Astronomy Before the Telescope. London: British Museum Press, 1996. Р. 10.
237
См.: Garrett Hardin, Rewards of Pejoristic Thinking. 1977. www.garretthardin-society.org/articles/art_rewards_perjoristic_thinking.html
Коперник никогда не был упрямым революционером и собирался оживить Птолемееву традицию математической астрономии, а вовсе не подрывать ее. Его расчеты раз за разом оказывались рядом с Птолемеевыми, да и сама структура De revolutionibus отражала “Альмагест”, а таблицы были не точнее, чем принятые ранее. “Если бы не Тихо Браге и Кеплер, – язвительно заключает Отто Нейгебауэр, – система Коперника работала бы на увековечивание Птолемеевой системы в слегка усложненной форме, которая более по душе философам” [238] . Артур Кестлер был еще суровее: на почти четырехстах страницах, посвященных периоду от Коперника до Галилея, он хоронит репутацию польского каноника, по характеру “сварливого педанта без проблеска таланта или иррационального чутья настоящего гения, который, ухватившись за хорошую идею, распространил ее на плохую систему и терпеливо корпел над тем, чтобы нагромоздить в своем труде еще больше эпициклов и деферентов, превратив его в самую скучную и самую невозможную для чтения книгу среди книг, делавших историю” [239] . Но все же Коперник действительно дал первый импульс настоящей революции. Он первым пришел к мысли, что Земля оборачивается вокруг своей оси каждые 24 часа, одновременно вращаясь вокруг Солнца, и разработал на этой основе полноценную теорию. В 1546 году, спустя три года после его смерти, родился астроном, модель космоса которого сохраняла многое от Коперниковой гелиоцентрической теории, но не подразумевала движение Земли. Тихо Браге родился в знатной датской семье и вырос протестантом, унаследовав мировоззрение, ограниченное строгой интерпретацией Писания. Первое затмение он увидел, будучи веснушчатым мальчишкой четырнадцати лет от роду, и был поражен тем, что его предсказали с точностью до дня. Как же мог несовершенный человек предсказать величественные движения небесных сфер? Браге принялся за изучение астрономии. В шестнадцать лет он наблюдал, как соединение Юпитера и Сатурна, предсказанное действующим юлианским календарем на 25 августа 1563 года, опоздало на два дня, если исходить из таблиц Коперника, и на целый месяц, если исходить из таблиц Птолемея (соединением в астрономии называют максимальное сближение двух тел на небосводе, когда совпадают их эллиптические долготы) [240] . Тогда Тихо Браге понял, что астрономическая система отчаянно нуждается в модернизации. И именно это станет его делом.
238
Otto Neugebauer, On the Planetary Theory of Copernicus, Otto Neugebauer, ed., Astronomy and History. Р. 103. Эта работа тщательно разбирает множество случаев, когда Коперник придерживался результатов Птолемеевых вычислений. Имеется также интересная дискуссия о том, до каких пределов мог простираться плагиат Коперника в отношении арабских теорем: Dick Teresi, Lost Discoveries. N. Y.: Simon and Schuster, 2002. Р. 3–5.
239
Arthur Koestler, The Sleepwalkers. London: Hutchison, 1959. Р. 202.
240
Юпитер с Сатурном не только самые большие планеты солнечной системы, но и самые далекие из видимых невооруженным глазом. Согласно одной из теорий, их соединение в VII веке до н. э. образовало так называемую Вифлеемскую звезду, предвещавшую пришествие Мессии. В следующий раз соединение этих планет произойдет 21 декабря 2020 года.
Смерть в 1565 году опекавшего его дяди, адмирала Йергена Браге, принесла Тихо Браге большое наследство, и вскоре он построил обсерваторию в аббатстве Херревад, в Сконе (юг Швеции, тогда относившийся к Дании), перевернув вверх дном всю Европу в поисках лучших инструментов, среди которых оказался небесный глобус пяти футов в диаметре, стоивший 5 тыс. ригсдалеров – школьный учитель мог заработать такую сумму за восемьдесят лет [241] . Огромный стенной квадрант, медная четверть круга с радиусом почти 2 м, позволял Тихо Браге точно определять момент, когда звезды проходили меридиан. В арсенале находился и большой секстант, точно измеряющий широту и долготу небесных объектов. Кроме обсерватории имелась бумажная фабрика, стеклодувная мастерская, переговорная система труб, канализация, частная тюрьма, небольшая фабрика для изготовления и ремонта инструментов, химическая лаборатория – в сущности, хватало мощностей для самодостаточного мира.
241
Во многих других отношениях Тихо вел себя более типично для молодого человека своего времени. На Рождество 1566 года, пребывая в Ростокском университете, он, будучи навеселе, ввязался в ссору, которая привела к дуэли в темноте на палашах. Его соперник отсек значительную часть носа Тихо, и астроном был вынужден до конца жизни носить протез. В 1901 году могилу астронома вскрывали для экспертизы останков, и медэксперты засвидетельствовали следы меди – видимо, протез был медным. Историки даже строили предположения, что для ежедневного использования у ученого был медный протез, а по специальным случаям он использовал более дорогой, из драгоценных металлов.
Однажды вечером 11 ноября 1572 года Тихо возвращался из обсерватории домой, когда внезапно заметил ослепительный источник света, превосходящий по яркости Венеру. “Заинтересованный, словно громом пораженный, я стоял, пристально всматриваясь вверх, – писал ученый. – Я был в таком замешательстве из-за невероятности происходящего, что переставал верить собственным глазам”. Он позвал слуг, которые подтвердили явление, но, опасаясь групповой иллюзии, Тихо Браге продолжал останавливать крестьян на улице, прося их также сказать ему, что они видят. В течение последующих восемнадцати месяцев свечение оставалось в небе на северо-западе от трех звезд правой части созведия Кассиопеи, где никогда ранее никакой звезды не наблюдалось. Это не было также ни планетой, ни кометой. Иногда источник был настолько ярким, что был виден даже днем, но к декабрю его яркость потускнела до уровня Юпитера, а уже к марту оставалась лишь точка, свет которой постепенно менялся от белого к красному и, наконец, к серому. Тихо Браге наблюдал этот объект вплоть до его полного исчезнования в марте 1574 года.
Будь это новым объектом в небе, потребовался бы пересмотр всей Аристотелевой космологии, поскольку, по Аристотелю, изменения и распад могли случаться только в подлунном мире, все выше было вечным и неизменным. Но что-то в небе, очевидно, тоже менялось; то, что довелось наблюдать Тихо Браге, было колоссальным звездным взрывом, звездой в предсмертной агонии – феномен, который сегодня известен под именем сверхновой.
Браге был последним известным астрономом, работавшим без телескопа, но зато его время ознаменовалось до сей поры не распространенным почтением к фактам, не говоря уж о том, что он был идеальным наблюдателем, его наблюдения невооруженным глазом отличались точностью до угловой минуты, то есть до 1 / 60 градуса (человеческий глаз вообще является превосходным инструментом для больших расстояний, в ясную ночь он способен различить огонек свечи на расстоянии в 7 миль). Тихо Браге тщательно каталогизировал планеты и звезды, последних он смог перечислить около тысячи. В 1573 году он опубликовал памфлет “О новой звезде”, отдав дань благодарности сверхновой, которая создала ему репутацию. На следующий год он произнес приветственную речь перед академической общественностью на латыни по случаю приглашения в Копенгагенский университет:
В наше время Николай Коперник, справедливо названный следующим Птолемеем, путем собственных наблюдений обнаружил нечто, отсутствующее у Птолемея. Он рассудил, что гипотеза Птолемея допускала нечто неприемлемое и противоречащее математическим аксиомам… Тогда он благодаря поразительному уровню своего гения выдвинул собственную гипотезу другого рода и тем самым восстановил науку о небесных движениях так, что никто до него не достигал такой точности в расчетах курсов небесных тел. И хотя некоторые детали у него противоречат физическим принципам, например то, что Солнце покоится в центре вселенной, или то, что Земля, связанные с ней элементы и Луна движутся вокруг Солнца в тройственном движении, а восемь сфер остаются неподвижными, несмотря на это, Коперник не допускает ничего абсурдного с точки зрения математических аксиом [242] .
242
Tycho Brahe, An Oration on Mathematical Principles, quoted in Linton, From Eudoxus to Einstein. Р. 155.