В погоне за золотом Измира
Шрифт:
— Да.
— Автобус пойдет только утром, не раньше. Вы сможете подождать до утра?
К утру они будут прочесывать Лимерик в поисках сбежавшего шпиона.
— Я хотел уехать этим вечером.
— Туда можно добраться пешком, если вас не смущает дождь. Будете там через два часа, может, раньше, если вы хороший ходок. А можно взять напрокат велосипед, за полкроны в день. Малриди даст вам велосипед и расскажет, как добраться до Крума. Не пройдет и часа, как вы туда приедете.
— Может, я последую вашему совету.
— Вы из Америки, не так ли?
— Да.
— В Ирландии вы впервые?
— Да, — я понял, что надо объяснять, почему меня на ночь глядя потянуло в маленький городок. — В Круме у меня тетя. Утром она обещала кого-нибудь за мной прислать, но я хотел бы приехать к ней вечером. Для нее это будет приятный сюрприз, и кому-то не придется специально ехать в Лимерик.
— Вы хотите отправиться прямо сейчас?
— Как можно быстрее. В последний раз я садился на велосипед много лет тому назад. И не хотелось бы ехать в темноте по незнакомой дороге.
— Малриди даст вам велосипед с фонариком. Но вам, действительно, не стоит терять времени. Если вы пойдете со мной... — он поднялся из-за стола. — Тут недалеко, мне в ту же сторону, так что я отведу вас к Малриди.
Я не сомневался, что сильно порушил его планы: он наверняка провел бы еще несколько часов за домино. Но отказаться никакой возможности не было. Единственное, что я смог, так это заказать всем по стопочке виски. Шон ответил тем же, а потом мы вышли в дождь. Улочки становились все уже. Шону хотелось поговорить об Америке. Его родственники жили в Филадельфии и Нью-Йорке, и он полагал, что Джон Кеннеди сумел бы спасти мир, если бы прожил на несколько лет дольше.
Я назвался Майклом Фарреллом, из Бостона. Он заверил меня, что в графстве Лимерик Фарреллов полным-полно и многие наверняка мои родственники.
Джону Малриди принадлежал крошечный велосипедный магазин, зажатый между парикмахерской и табачной лавкой. Шон представил меня как приезжего из Америки, который хочет повидать родственников в Круме. Спросил, сможет ли Малриди дать мне напрокат велосипед. Оказалось, что сможет. Рассказать, как добраться до Крума? Нет проблем. Я поблагодарил Шона, Шон — меня, мы обменялись крепким рукопожатием, и он отбыл.
Малриди, цветущий крепыш лет пятидесяти с небольшим, выкатил большой велосипед с огромной фарой и множеством проводов. Предложил мне сесть на седло, чтобы посмотреть, не надо ли подрегулировать высоту. Я осторожно выполнил его просьбу, задаваясь вопросом, укрощу ли я этого железного коня. Пришлось признаваться, что я давным-давно не ездил на велосипеде.
Его это удивило.
— Неужели в Америке нет велосипедов?
— Только детские.
Он покачал головой.
— Кто бы мог подумать? Богатейшая страна в мире, а на велосипеде могут ездить только дети. Просто не верится.
Я спросил, какой он берет залог. Он вроде бы не понял, и я уже решил, что в Ирландии залог называют иначе. Потом выяснилось, что значение слова он понял, но никак не мог взять в толк, почему он должен брать с меня залог? Разве я не друг Шона Флинна и не собираюсь вернуть велосипед после того, как он мне больше не понадобится?
Я справился о цене. Два шиллинга шесть пенсов в день, меньше, если я беру велосипед сразу на неделю. Я сказал, что хочу оставить велосипед на несколько дней и полез за деньгами. Он замахал руками: расплачиваться будем, когда я верну велосипед, неохота ему вести учет.
Рассказал он мне, как найти дорогу на Крум и не сбиться с нее.
— Поедете по дороге на Адар, Раткил и Килларни, но сначала вы приедете в Патриксуэлл. Сразу после Патриксуэлла поворачивайте на юг, то есть налево. Там будет указатель с надписью «Крум», вы его увидите. Дорога асфальтированная. До Крума десять, максимум, двенадцать миль.
Я выразил желание все записать. Он повторил сказанное ранее, настоял на том, чтобы нарисовать примитивную карту. Я вновь поблагодарил его, и он предложил проводить меня до окраины города, чтобы я не заблудился в узких улочках. Я заверил его, что сам выберусь на нужную дорогу. По выражению его лица чувствовалось, что он в этом сильно сомневается, но из вежливости не говорит об этом. Он спросил, как мне Ирландия. Я ответил, что страна мне нравится, а таких отзывчивых людей не найти во всем мире. На этом мы тепло пожали друг другу руки, я выкатил велосипед на улицу и взгромоздился на него, надеясь, что сразу не упаду, а если и упаду, так он этого не увидит.
Но тут же выяснилось, что езда на велосипеде — то же плавание: раз научившись, не забываешь никогда. Конечно, с таким большим велосипедом управляться мне не доводилось: я сидел очень уж высоко над землей. Не сразу я вспомнил, что тормозить можно, прижимая к рукояткам руля металлические загогулины. Я пытался тормозить, меняя направление вращения педалей: точно так я поступал в детстве и вспомнил об этом сразу же. А потом случайно нажал на ручной тормоз. Велосипед резко остановился, а я — нет. Слетел с велосипеда, кепка — с моей головы, а водителю красного «Фольксвагена» пришлось резко выворачивать руль, чтобы не размазать по асфальту меня и велосипед.
К тому времени, как я добрался до окраины Лимерика, мне удалось полностью восстановить прежние навыки. Велосипед более не страшил меня, так что не оставалось ничего другого, как крутить педали да смотреть на все более темнеющие в сумерках зеленые поля. Изредка попадались каменные дома, случалось увидеть овец да свиней, которые таращились на велосипедную фару. Вот тут до меня начала доходить абсурдность моего нынешнего положения. Раньше-то думать было некогда. Магазин одежды, паб, велосипедный магазин. Разговоры, действия, роль, которую приходилось играть. Не до мыслей, знаете ли.
А вот на пустынной дороге к Круму у меня появилось время осознать, что мои деяния в мужском туалете аэропорта Шеннона приличествовали не Джеймсу Бонду, а безумцу. Я убежал, но от чего? От полета в родную страну, он неприятных, но безвредных вопросов, которые задали бы мне неприятные, но безвредные агенты Федерального бюро расследований, от возможного лишения паспорта (которое я наверняка оспорил бы в суде и, вероятно, выиграл бы дело), от запрета на возвращение в Турцию, где меня ждал гипотетический клад.