В погоне за золотом Измира
Шрифт:
— Свободная и независимая республика под пятой кровавого английского парламента, — это уже Том.
— Скажешь это на митинге. Или на параде. Полицейскому удалось крепко ухватиться за люк. Я уже чувствовал, что палка вот-вот сломается.
— Вы напрасно теряете время, — в отчаянии воскликнула Нора.
— Неужели?
— Он был здесь, но ушел рано утром.
— И каким-то образом сумел закрепить люк, не так ли?
— На такой мякине честного ирландского полицейского не проведешь.
— А такие бывают?
— Ты это о чем?
— Я про честных ирландских полицейских...
В этот самый момент палка переломилась и люк откинулся вниз. Полицейский, естественно, свалился на пол. Второй поднял руки, схватился за нижний конец веревочной лестницы, потянул ее на себя. Я стоял сбоку, в темноте. Я видел все, а вот меня они заметить не могли.
Полицейский, который боролся с люком, поднялся на ноги. Второй повернулся к нему, доставая из кобуры револьвер.
— Подожди здесь. А я полезу за ним.
— Ты уж поосторожнее, Лайам. Он крепкий орешек.
— Не волнуйся.
Мне внезапно вспомнился мужской туалет в аэропорте Шеннона. Я затаился, наблюдая, как полицейский поднимается по веревочной лестнице. Одной рукой он цеплялся за перекладины, в другой держал револьвер. Его глаза не сразу привыкли к темноте, так что я остался для него невидимым, когда он посмотрел на меня. Наверное, в его организме не хватало витамина А.
Я глянул вниз. Второй полицейский, задрав голову, стоял у веревочной лестницы. Том расположился слева от него, Нора, с отчаянно сжатыми кулачками — в нескольких футах справа. Я перевел взгляд на поднимающегося по лестнице полицейского. Он уже добрался до последней перекладины, ступил на пол, выпрямился и вскрикнул от боли, ударившись темечком о низкий потолок.
Я схватил его за плечи и толкнул. Он распластался на полу, а я, как десантник-парашютист, прыгнул вниз. Увидел между своих ног изумленную физиономию второго полицейского.
— Да здравствует Республика! — услышал я чей-то возглас.
И лишь много дней спустя понял, что эти слова вырвались из моей груди.
Глава восьмая
С Мустафой у меня получилось лучше.
В последний момент полицейский успел податься в сторону. Иначе мои ноги опустились бы ему на плечи, и он рухнул бы, как подстреленный олень. Я все-таки его задел, и упали мы оба, в разные стороны. Я вскочил и бросился на него. Он пытался вытащить револьвер, но кобура не желала открываться. Я заметил, что у него седые волосы и голубые глаза. Ударил, промахнулся. Он попытался вскочить, но Том врезал ему ногой в живот, а Нора — по основанию черепа. Он упал и затих.
Я вовремя вспомнил про люк. Забросил вверх веревочную лестницу. Одна из перекладин угодила по физиономии полицейскому, что оставался наверху, и он отпрянул назад. Я поднял люк. Полицейский успел метнуться к нему, и в итоге я хватил его люком по пальцам. Он закричал от боли, я чуть опустил люк, он убрал пальцы, вопя, как кастрированный верблюд, люк встал на место, Том закрыл его на щеколду.
— Щеколда не выдержит, — предупредила Нора.
— Я знаю.
— Если он прыгнет на люк...
— Я знаю.
Но он не прыгнул. Во всяком случае, сразу. Лежащий на полу полисмен зашевелился. Тот, что сидел на чердаке, начал пинать люк. «Если он прыгнет на него двумя ногами, то приземлится на нас», — подумал я. Бросился вниз по лестнице, выскочил из дома. Их автомобиль, серый седан модели «Воксхолл», с «маячком» на крыше, стоял перед коттеджем.
Ключи они оставили в замке зажигания, полагая, что никому и в голову не придет украсть патрульную машину.
Я распахнул дверцу с той стороны, где положено быть рулю. Руля, естественно, там не оказалось. Я обежал машину, открыл другую дверцу, сел, повернул ключ зажигания. Двигатель чихнул и заглох. Вторая попытка. На этот раз двигатель завелся. Я отпустил рычаг ручного тормоза, включил первую передачу, отвалил от тротуара.
У них нет запаски, пришла в голову идиотская мысль. Они же прокололи колесо, запаски у них нет, без нее ехать опасно...
Насчет опасности я не ошибся. Прогремел выстрел. В окне второго этажа я увидел седовласого полицейского. Вероятно, он пришел в себя и вспомнил, что надо сделать, чтобы открыть кобуру и вытащить револьвер. А тут и второй вылетел из дома и со всех ног побежал ко мне.
Я вдавил в пол педаль газа. «Воксхолл» рванулся вперед.
Автомобиль доставил мне куда больше хлопот, чем велосипед. Во-первых, я давно уже не садился за руль, во-вторых, впервые в жизни столкнулся с правосторонним движением. Поэтому меня постоянно тянуло на другую полосу, по которой транспорт двигался в противоположном направлении. Дорога состояла из бесконечных поворотов и едва ли не на каждом я чудом избегал столкновения с «Фольксвагеном» или «Триумфом». Видя приближающийся автомобиль, я автоматически поворачивал руль вправо, идя на таран. Обычно мне удавалось вовремя выворачивать его влево, но один раз я загнал «Фольксваген» на обочину, до смерти перепугав водителя.
К тому же я понятия не имел, куда еду. Наконец, мне на глаза попался дорожный указатель: направлялся я к городу Рат Луйрк. Я никогда не слышал об этом городе и не знал, где он расположен — к северу, югу, западу или востоку от Крума. Миновав город, я выяснил, что это шоссе ведет к Маллоу, а затем к Корку. Все лучше, чем возвращаться в Лимерик, подумал я, но, к сожалению, по нему мне не доехать до Дублина, Лондона или Балыкезира. А вскоре мне пришло в голову, что украденная патрульная машина — не лучшее средство передвижения для разыскиваемого шпиона.
И в нескольких милях за Маллоу я свернул на проселочную дорогу, проехал около мили и заглушил двигатель. Проселочная дорога порадовала меня хотя бы тем, что не приходилось постоянно напоминать себе, что ехать надо по левой полосе. Ее ширины хватало лишь для одной машины, две разъехаться бы не смогли. Но встречные мне не попались. По этой дороге, похоже, мало кто ездил.
Я вылез из кабины. Три черные овцы, с помеченными синей краской боками, которые щипали травку у каменной изгороди, подняли головы и с интересом посмотрели на меня. Я обошел машину, сел на пассажирское сиденье. Нашел в бардачке карту дорог Ирландии. Выяснил, где я нахожусь. Получалось, что забрался в тмутаракань. Отложив карту, я разобрался с содержимым бар-дачка. Три штрафные квитанции за превышение скорости, фонарь, хромированная фляжка с виски, пара наручников, марка с головой Даниела О'Коннела [12] , медаль святого Кристофера на цепочке, половина сэндвича, аккуратно завернутого в вощеную бумагу. Я съел сэндвич, глотнул виски, положил фонарь в один карман, а фляжку — в другой, медаль святого Кристофера надел на шею, я как никто, нуждался в помощи покровителя путешественников.
12
О'Коннел Даниел (1775-1847), лидер либерального крыла ирландского национального движения.
Остальное я оставил в машине. Хотел взять наручники, чувствуя, что они мне пригодятся, но ключ остался у полицейских. Заглянул я и в багажник. Спущенное колесо, домкрат, какие-то инструменты. Достойного применения я им не нашел, поэтому не стал и трогать. Я опустил стекла, оставил ключ в замке зажигания. В Нью-Йорке сие гарантировало, что машину украдут незамедлительно. Но Ирландия могла жить по другим законам. Едва ли по сельским дорогам слонялись банды подростков. С другой стороны, я мог надеяться, что найдут «Воксхолл» не скоро.