В погоне за Зверем

Рат Агата

– Сержант, где находится кабинет начальника милиции? – спокойно, но чётко спросила я, хлопающего ресницами мальчишку.

– То-то-товари-ищ ка-апитан гос-с-сбезопасн-ности, – заикался обескураженный сержант, отдавая честь, – каб-бин…

– Спокойно, сержант, я не кусаюсь, – улыбнувшись, перебила я его, а то малец совсем потерялся.

Милиционеров не моё звание испугало и даже не ведомство, в котором я числилась. Кого испугают капитанские лычки и звёздочки на рукавах? Только врага народа. Их выбил из привычной колеи тот факт, что ждали человека из ГБ, а приехала женщина. И сейчас эта женщина будет раздавать им люлей, отчитывая

за плохую работу. Обидно. Ох, как обидно. Это с мужиком было бы проще ту же самую критику принимать. А вот с женщиной как себя вести? И хоть советская власть уравняла женщин в правах с мужчинами, но предрассудки патриархального общества всё ещё отравляли людские умы. Особенно это чувствовалось в провинции. Баба? Значит, годна только рожать детей и ублажать мужа. Наверное, сменится ещё не одно поколение, прежде чем изменится мир вокруг нас. А пока этого не произошло такие женщины, как я, будут будоражить устоявшийся уклад провинциальной жизни.

– Так где, говоришь, его кабинет?

Сержант отдышался.

– Кабинет подполковника Глыбы на втором этаже, от лестницы сразу налево, – уже более внятно сказал дежурный.

Я ещё раз улыбнулась парнишке и под шёпот немного осмелевших сотрудников милиции направилась к лестнице.

– А она точно оттуда?

– Оттуда.

– А Маслов останется или?

– Или, или.

– Не к добру гэта, хлопцы.

– Не каркай! – ляпнул кто-то громко, закрывая тему начинавшегося разговора милиционеров.

И этот кто-то только вошёл в отделение. Я не стала оборачиваться, чтобы посмотреть кто это такой громкий и авторитетный, хотя мелькнула такая мыслишка.

ЭПИЗОД 2.

Глыба Пётр Петрович – начальник Заболотинского отделения милиции. Резкий мужик. Его басистый голос донёсся до меня ещё на подступах к кабинету. Отчитывал во всю подчинённого и не просто подчинённого, а Шумского. Называл Евгения Ивановича безмозглым увальнем и сетовал, что вместо своих прямых обязанностей тот лезет куда его не просят, вот и щёлкнули по носу обнаглевшего следака. Где это видано, на первого секретаря горкома бочки катить?! Чем, вообще, Шумский думал?! Ну и всё в таком плане. Получал мой капитан нагоняй по полной. Прям жалко его стало и я, резко рванув на себя дверь, вошла внутрь кабинета.

Моё внезапное появление и секундная тишина с переглядами друг на друга сменилась напряжением. Подполковник Глыба нахмурил свои мохнатые брови, сведя их к переносице.

М-да, мужик он, конечно, видный, хоть и невысокий. Вместо подтянутого тела чуть выступающее пузико на относительно коротких, но крепких ногах. Широкие плечи немного не вписывались в общую картину. А так всё гармонично в коренастом подполковнике милиции.

– Я так полагаю, капитан Лисовская, – он не спрашивал, а констатировал факт.

Похоже, о том, что приедет женщина, Глыба был в курсе, но не распространялся. Попросили его, что ли? Только зачем? И, кстати, привычной мне суеты в тоне его голоса я не уловила. Всё чётко. Спокойно.

– Правильно полагаете, Пётр Петрович, – таким же тоном отпарировала я, пройдя дальше в кабинет.

Стул мне подполковник не предложил. Привык начальник отчитывать своих по стойке смирно. Шумский тому пример. Стоял выпрямившись, как мог после общения с моими коллегами, и покорно принимал критику начальства. Не из страха молчал капитан,

а из уважения. Это я сразу поняла, как только посмотрела на Евгения. Пётр Петрович здесь авторитет не по званию, а по заслугам. Строгий, но справедливый. Да и было за что отчитывать Шумского. Не посоветовавшись с Глыбой полез к Пересвистову.

– Никита Андреевич мне сообщил о вашем приезде.

Никита Андреевич… Не подполковник Пичугин, а по имени отечеству. Близкие у них тут отношения. Словом, одна большая деревня. Я не удивлюсь, если Глыбе и история мой ссылки известна во всех подробностях. Отсюда и пренебрежительный тон начальника милиции. Будь я мужиком и отношение ко мне было бы другое. Уважения и страха побольше. А так баба, да ещё без пяти минут вдова с влиятельным любовником. В общем, несознательная гражданка, хоть и при погонах. Ну и что она тут нарасследует? Совсем несерьёзно.

Не подавая виду, что растеряна предвзятым приёмом в Заболотинске, я решила перейти сразу к сути моей, так сказать, вынужденной командировки.

– Давайте обойдёмся без взаимных любезностей, товарищ подполковник, и перейдём сразу к делу, – сказала я, обходя Шумского.

Я специально сделала вынужденную паузу, бросив беглый взгляд на Евгения. Сон явно пошёл ему на пользу. Выглядел он получше, чем вчера. И хоть синяки ещё долго будут сходить с лица, но оно у него уже приобрело более отчётливый рельеф.

– Чтобы командировка не затянулась на неопределенный срок, что, кстати, не хотелось бы ни вам, ни мне, расставим приоритеты здесь и сейчас. – Подполковник ухмыльнулся, но перебивать не стал, давая тем самым понять, чтобы я продолжала. И я не заставила его ждать. Пока ехала до отделения, вспоминала ночные мысли. – Мне нужен отдельный кабинет. Просторный на четыре стола. Туда же все дела по убитым детям и пропавшим за последние лет пять. Товарища Шумского я забираю к себе. А ещё предоставьте мне двоих сотрудников для работы с документами и архивами. Ну и следовательно для мелких поручений.

– Это всё? – продолжая ухмыляться, спросил Глыба.

Вот подходит ему фамилия. Глыба, как пить дать, глыба. Твердый камень.

– Пока всё. Если мне ещё что-нибудь понадобится, я сообщу.

– Не сомневаюсь, – буркнул Пётр Петрович и кивнул Шумскому. – Женя, в своем кабинете размещай. Два стола я распоряжусь принесут. Новикову возьми, – и поиграв усами, добавил. – Сам знаешь почему. И этого малого Гончара. Вроде шустрый парень. Ну и всё, работайте.

Можно было и права покачать, потребовав уважения к своим погонам, но только зачем всё это? Не понаслышке знаю, что уважение невозможно добиться среди мужиков одними угрозами. Они, может, и станут следовать субординации, приветствовать по уставу, но вот за спиной обольют помоями с нотками жёсткой пошлятины. Поэтому ничего не сказав, я пошла работать. Шумский поплелся за мной.

– Леся, ты на Петровича не злись. Он мужик хороший, – уже в коридоре вступался за начальника капитан. – Допекли его эти убийства. Каждый день по шапке отгребает от председателя горкома, потом от председателя обкома. Наши ему тоже звонят. Хорошо хоть Пичугин мозг не колупает. А тут ещё Тося пропала. Мать девочки – одноклассница дочки Петровича. Настя совсем плоха, как Тося пропала. Говорят в больницу забрали в беспамятстве.

– Когда девочка пропала?

Шумский остановился, задумавшись на секунду, будто вспоминал все события, происходившие в городе, пока его не было.