В поисках абсолютного чуда. Дилогия
Шрифт:
— Дура! — рявкнул инквизитор. — Что, нравится быть вампирской подстилкой?! Или ты жаждешь стать такой, как он? Ну да, наверное, он тебе это пообещал, вот ты и растаяла. Как ты не можешь понять, что он убийца и просто пьет тебя, а вовсе не любит. Где он?
— Я не знаю, — по щекам девушки потекли слезы.
— Врешь! Но ничего, раз ты решила стать вампиром, не обижайся, что поступать я с тобой буду как с ними. — Решар достал из кармана метательную бритву. — Ты у меня во всем сознаешься…
Договорить он не успел, ибо развернулся и метнул бритву в мальчика. Но опоздал. Пол под ногами ушел вниз, последнее, что видел Решар, как его бритва пролетела мимо. Инквизитор врезался в пол нижнего этажа, тот тоже провалился. В общем и целом Решар пролетел через три этажа, и его погребло под завалом строительного мусора: камней, пыли,
— Господи, как же это? — сказала девушка.
— Уходим, он может быть не один! — крикнул Ваня.
— Что? — не поняла Жанна.
— Уходим! — сказал Ваня по-английски и потянул ее к выходу. Девушка подчинилась. Глава 6
Огромный замок Маршан являлся классическим памятником Чешской архитектуры. Иногда сюда даже водили экскурсии, и гости восхищались средневековой обстановкой, искусными гобеленами и картинами династии Маршан. И здесь последний и первый граф Маршан сидел в главном зале и рассматривал картину, где изображен он сам. Мужчина на ней совершенно не похож на ту тварь, что смотрит в испорченное зеркало. Когда его рисовали, Маршан уже был вампиром, но еще далеко не высшим. Только когда он начал пить кровь других вампиров, тело и внешность изменились, превращая его в чудовище. С легкой ностальгией Маршан думал о тысячах человек, прошедших через его постель, а потом и его зубы. Неподалеку, как будто чтобы создать контраст, стоит большое зеркало, там отражается монстр. Маршан иногда неестественно выворачивал шею и смотрел на нынешнее отражение. Таким он нравился себе больше.
Возле старинного кресла, напротив пылающего камина, лежал голый мужчина, у него оторвана левая ягодица. Она медленно зарастала, а прежнюю держат когтистые пальцы Маршана. Высший изредка прикладывается безгубым ртом к шмату мяса, выпивая несколько капель вампирской крови. Как будто держит пиалу, только мягкую.
Люк потерял не только ягодицу. Сначала Маршан вырвал у слуги руку, потом три ребра. Ягодица просто попалась на глаза последней, он не смог удержаться. Он поднес ко рту белую плоть с кровавыми подтеками, впился зубами. Она почти мгновенно превратилась в прах, осыпалась на каменный пол замка Маршан. И не счесть, сколько за сотни лет сыпалось такого пепла на грубо обработанные валуны.
— Но я должен ее найти, хозяин, — залепетал Люк. — Я уже чувствую ее, я быстро найду ее.
— Нет, — ответ не изменился. Именно потому, что Люк осмелился перечить, Маршан и набросился на него. — Сначала ты накормишь гнездо.
— Но они сытые, хозяин.
— Ты опять смеешь мне возражать, ублюдок?
Маршан оказался рядом со скоростью звука и вырвал вторую ягодицу. Люк закричал от боли. Теперь раны заживают медленно и болезненно. Маршан слишком сильно его повредил, а еще проклятая ломка! Вторая ягодица осыпалась на пол серым пеплом — Маршан пробовал аперитив.
— Ты приведешь ко мне десять жертв, — сказал высший вампир. — По-соседству находится магазин, там как раз есть необходимые люди. Я хочу, чтобы все в гнезде были сытыми сегодня. Вскоре я устрою в Праге кровавую баню, как в старые добрые времена, мне надо, чтобы гнездо было сытым.
— Но, хозяин, зачем это вам?
Маршан посмотрел на Люка, в глазах мелькнул невероятный гнев. Люк подумал, сейчас тот опять набросится на него и закрыл глаза, но ничего не произошло. Он открыл глаза и увидел, как Маршан наливает красного вина в золотой кубок. Высший стоял в противоположном конце зала, как всегда переместившись мгновенно и бесшумно.
— Инквизиция посмела нанести мне удар, — сказал монстр хриплым голосом. — Я хочу выманить того инквизитора, который отрубил мне руку и убить его.
— А если он не один, хозяин?
— Вот для этого мне и надо, чтобы гнездо было полным сил. Десяти человек должно быть достаточно. Приведи их в подземелье и закрой в нем. Потом можешь ехать к своей Жанне.
— Спасибо, хозяин!
Люк поднялся и, прихрамывая, пошел одеваться. Маршан прошествовал к креслу, сел, бездушные глаза вновь уставились на портрет. На отвратительной харе застыл звериный оскал, но, в действительности, это — улыбка. Высший вампир не сказал Люку и слова правды. Ему плевать на инквизитора, отрубившего его руку. Ничтожный смертный — ничто, в сравнении с превращением. Ему даже не надо, чтобы Люк кормил гнездо; тех вампиров, которые есть, вполне хватит. Но Маршану захотелось поиграть напоследок. Сейчас раб соображает едва ли не хуже, чем его Жанна. От ломки и жажды он уже почти обезумел, а теперь, когда Маршан его повредил, жажда Люка возрастет многократно. Старый вампир хотел, чтобы при встрече с Жанной, жажда полностью поглотила его разум. Чтобы он забыл, что влюблен и, увидев вожделенную жертву, осушил ее полностью. Сейчас жертва слаба и податлива, один неверный шаг и она умрет. Маршан хотел, чтобы сегодняшней ночью Люк пришел полностью несчастным. Он даже решил убить его после превращения. Первая жертва в новом статусе! Маршана жутко интересовало, каково это, выпить вампира, будучи демоном. Он попивал вино маленькими глоточками, растягивая удовольствие и предвкушая. Но вот кубок опустел, Маршан пошел на нижний этаж, где спят семнадцать рабов. Семнадцать билетов к бессмертию и полной власти.
* * *
Давид проследил за Люком с легкостью. Вампир определенно мучился от ломки, не замечая, что за ним приклеился мотоциклист. 'БМВ' подъехал к большому старинному замку, Давид спрятал мотоцикл в кустах и пошел пешком. Он не торопился и не волновался. Волна играла, пришлось ненадолго поднять берега, но вскоре Давид позволит ей поиграть с вампирами всласть.
Пробраться в замок тоже очень просто. Охраны нет, по табличке у входа колдун определил, что замок носит название Маршан. Эти шесть букв что-то пробудили в памяти Давида, но нет смысла тормошить воспоминания, в конце концов — какая разница? Он и так уже знает все необходимое. Наверняка в замке притаилось вампирское гнездо, а Люк его активный вампир. Давид решил, что убьет всех вампиров, потом встретится с Жанной на мосту и поведет в какой-нибудь ресторанчик. Как только он убьет Люка, связь прервется, и девушка будет принадлежать уже другому чудовищу. Давид перелез через забор, следом в узкое окно у основания замка, и позволил волне захватить мозг.
Как всегда краски стали ярче, появились дополнительные спектры и цвета, что мог видеть только он. Давид кожей чувствовал приятное прикосновение шелковой подкладки костюма. Запахи раздражали нос, но с морозным воздухом всегда так. Он слышал, как в подземельях скребутся крысы, различил медленный стук семнадцати сердец, задолго до того, как нашел потайной ход. Глаза Давида с легкостью рассмотрели, что шов каменной кладки в низеньком коридоре чуть тоньше, вскоре нашлась и плита, которую надо нажать, чтобы часть стены ушла, открывая дверь. Давид вошел в еще одну каменную кишку, туфли равнодушно подняли вековую пыль, и вот колдун попал в круглый зал с гробами. Отсюда ведут две двери: одна к коридору, другая к лестнице.
Как всегда, когда его захлестывала волна, Давид не понимал, зачем вообще сюда пришел. Его влекло любопытство, а логика полностью перестроилась. Так, например, он присел, чтобы почувствовать легкое дуновение сквозняка на лице. Глаза проследили за маленьким жучком, ползущим по своим делам. Внезапно пришло желание потискать щенков. Он возликовал, когда представил, как ласкает мягкую шерсть, зарывается в нее носом, чувствует запах молока. Он трепетал, но часть сознания — примерно шестнадцатое направление — внимательно слушала голоса, доносящиеся сверху. Там Люк умолял отпустить его к Жанне. Другой голос не соглашался, вскоре Давид уловил звуки треснувших костей и разрываемой плоти. Он слушал внимательно, но в это же время ладони делали движения, будто он гладит двух щенков — кобелька и сучку. На глазах навернулись слезы умиления. Он встал, принялся танцевать под музыку, слышимую ему одному. Сверху послышался дверной скрип, продолжая танцевать, Давид двинулся в тень второй двери. До ноздрей донесся запах тлена и разложения.