В поисках Беловодья(Приключенческий роман, повесть и рассказы)
Шрифт:
Второй побег Аркадия из Сибири.
Пробывши около четырех лет в Сибири, со всеми переходами и встретив сочувствие своей горькой судьбе в лице Канского протоиерея о. Иоанна Серебренникова, у которого за последнее время он состоял как бы на поруках и пользовался его благодеяниями, как извещал об этом Аркадий в своих письмах в Юго-Камск, давая попять этим, что и в Сибири добрые и благочестивые люди чтут в нем носимое им архиерейство и готовы дать ему свободу и возвращение к своей пастве. В январе 1879 года в Юго-Камске получено было письмо от Аркадия, в котором он просил Юго-Камцев послать ему на дорогу до 60 рублей и обещался непременно прийти к Троице в завод; при чем деньги и письмо просил адресовать в город Канск купцу Григорию Павловичу Рыбкину, его же, Аркадия, имени на адресе не упоминать. Юго-Камцы так и сделали. В три раза Аркадию Юго-Камцами переслано было более 120 руб.
К Троице Аркадий действительно выбрался из Сибири (в 1879 г. Троица была 16 мая) и снова появился в Юго-Камске. С этого времени Аркадий почти исключительно жил в Юго-Камске, как самом безопасном месте, жил он на полной свободе; и только раз привелось ему напугаться воображаемой какой-то за ним погоней и ночевать осеннею порою под стогом сена, куда свез его Кирилл Савельич Ощепков. Из Юго-Камска Аркадий ездил в Москву, Новгород и Ржев. Однажды в городе Осташкове он попал в руки полиции, но поплатился только своим саквояжем, в котором находилась его ставленая грамота, а сам успел ускользнуть от ареста. По ставленой грамоте сделана была о нем публикация, как о бежавшей темной личности в епископском сане. На основании этой публикации на него обратили внимание сами раскольники и всюду стали его разыскивать. Так в Юго-Камск приезжали три донских казака, останавливались у попечителя Беловодской иерархии Ильи Адриановича Аликина и потом увезли Аркадия с Павлом Ильичом Нечаевым в Бугульму и Черный ключ, Самарской губернии. Пред выездом Аркадия из города Оханска телеграммой дано было знать в Самару о скором прибытии Аркадия, и старообрядцы стали стекаться со всех сторон, чтобы посмотреть, а затем и принять к себе Аркадия. Такое движение старообрядцев обратило на себя внимание полиции, почему она стала следить за беглым архиереем. При обыске одного места, где был Аркадий с Павлом Нечаевым, Аркадий чуть было не попался в руки полиции, но догадливые христолюбцы прежде обыска посадили их в огородную овощную яму и забросали отверстие навозом, где они и просидели обыск. Но потом один из последователей Беловодской иерархи выдал Аркадия полиции, и он с Павлом Нечаевым увезен был в Бугульму.
До суда Аркадий находился в остроге, а Нечаев, как имевший законный паспорт, остался вне всякого преследования и в скором времени возвратился домой. Суд приговорил Аркадия на месяц к аресту в остроге. Так как Аркадий на суде объявил себя дворянином и указал между прочим на Новгород, где проживает его мачеха, то из Бугульмы суд снашивал его мачеху в Новгороде Параскеву Яковлеву Пикульских, точно ли он её пасынок (от первой жены князя Кирилла Димитриевича Урусова)? Она отвечала утвердительно — (князь Урусов после первого брака в глубокой старости женился на Параскеве Яковлевне, которая по смерти князя вышла за военного чиновника на Кавказ). Потом Аркадий был выпущен на свободу, уплатив до 100 рублей судебных издержек. В Ржеве Аркадию выдано было трехмесячное свидетельство на приход в Новгород, а в Новгороде Аркадий из полицейского управления полупил свидетельство навсегда с именем (Его Высокоблагородия) Дворянина Антона Савеллиева Пикульских. Пробираясь с выданным из Новгородского полицейского управления свидетельством в Пермскую губернию — в Юго-Камск, Аркадий был захвачен приставом и понятыми в Осинском уезде в деревне Жуланах на моленье и отправлен в город Осу, в полицию. Отсюда предполагалось отправить его, как беспаспортного, в Новгород, — но он послал телеграмму мачехе в Новгород, чтобы ему выслала свидетельство на свободное проживание. Мачеха телеграммой ответила, что таковое свидетельство послано, и он действительно чрез несколько времени: получил его и отпущен был на свободу. Из Осы Аркадий прибыл снова в Жуланы, а оттуда в первых числах декабря и в Юго-Камск. 9-го числа был на именинах у внучки Юго-Камского беловодского священника Павла Ильича Нечаева — Анны. После 10 декабря 1887 года Аркадий ездил в Самарскую губернию, в Крым-Сарай со старообрядцем девственником — Иваном Осиповым Стуловым, потом в Василь — Черный Ключ и в Кабаевку. Оттуда возвратился в Юго-Камск 8-го апреля сего 1888 года с новым свидетельством, на свободное проживание, где пожелает. Для удостоверения же своих последователей в том, что он, Аркадий, не смотря на перемену своего имени из Аркадия на Паисия, не смотря на все светские его виды и пачпорты, кои он употребляет в ограждение своей внешней безопасности, — есть истинный архиепископ Беловодскаго священства, и что он действительно рукоположен в архиепископа для Всея России Мелетием Патриархом в Индии, — Аркадий на этот раз привёз из Москвы грамоту, на неизвестно каком языке писанную, и выдал ее своим последователям, как свой документ. Грамота эта к вернейшей копии имеется у о. миссионера, свящ. С. Луканина.
Пермские епархиальные Ведомости №№ 14, 15, 20, 23 1890 г.
Библиография
Г. Д. Гребенщиков. Сокровенное сказание о Беловодье: “Оккультизм и йога” № 20, Асунсион. Парагвай.
Лев Гумилевский. Белые земли: Москва Ленинград: “Молодая гвардия” 1930 г.(художественная библиотека приключений, краеведения и научной фантастики). Иллюстрации — С. Шор.
Михаил Плотников. Беловодье: «Сибирские огни» 2011, № 4.
Александр Новоселов. Беловодье: Барнаул: Алтайское книжное издательство. 1957 г.
В. Я. Шишков. Алые сугробы и другие рассказы: М.: Г. из. Художественная литература, 1954 г.
Г. Т. Хохлов. Путешествие уральских казаков в Беловодское царство: Записки Русск. Геогр. О-ва, по отд. этнографии, т. XXVIII, в. 1, СПб., 1903.
Из истории старообрядческого раскола: Пермские епархиальные Ведомости №№ 14,15,20,23 1890 г.
Белослюдов А. Н. К истории Беловодья. Записки Зап. — Сиб. отд. Русск. Геогр. О-ва, т. XXXVIII, Омск, 1916.
«Путешественник, сиречь маршрут в Опоньское царство, писан действительным самовидцем иноком Марком, Топозерской обители, бывшим в Опоньском царстве. Его самый путешественник»: К. В. Чистов, легенда о Беловодье. Труды Карельского филиала Академии Наук СССР. Выпуск 35. Вопросы литературы и народного творчества 1962 г.
Биографии
(6 мая 1883 или 1884 — 11 января 1964) — русский писатель, критик и журналист, общественный деятель.
[24.IV(6.V).1883, с. Николаевский рудник Томской губ., — 11.1.1964, США, штат Флорида, Лейкланд] — рус. писатель. Род. в крест, семье. С 1906 в сиб. газетах помещал бытовые очерки, зарисовки, рассказы. В 1906—10 в Томске принимал участие в организации лит. — худож. жури. "Молодая Сибирь” и ’’Сибирская новь”. В 1912—13 редактировал газ. "Жизнь Алтая” (Барнаул). С 1912 выступал в жури. №Современник” и "Летопись” М. Горького. В 1920 эмигрировал во Францию, потом в США. Первые сб-ки рассказов и повестей ”В просторах Сибири” вышли в Петербурге (т. 1–2, 1913—15), затем последовали кн. "Змей Горыныч” (1916), "Степь да небо” (1917), "Волчья жизнь” (1918), "Любава” (1919). В начале творчества Г. — художник-реалист, тяготеющий к ясным классич. формам. Лучшие его произв. — рассказ ”В полях” (1912), повесть "Ханство Батырбека” (1913), первые тома романа "Чураевы” (тт. 1–6, 1913–1936) — отличаются пластичностью образов, демократии, направленностью; в точных и живописных пейзажах запечатлена красота сиб. природы, ее запахи и краски. Хорошо зная жизнь и быт старой Сибири, ее людей, писатель поэтизировал крест, труд ("Весною”, ”У хлебов”), рисовал трагедию честного труженика, к-рый не может выбиться из нужды ("Дело одинокое”), и бедствия киргизов-кочевников (’’Ханство Батырбека”), раскрывал "нутро” деревенских "властителей” — священника и торговца (’’Свора”).
Есть у Г. и рассказы малосодержательные, идейно-расплывчатые, окрашенные религ. настроениями. Книги, написанные за границей, чаще всего проникнуты пессимизмом, враждебностью к революции. Роман ”Чураевы”, задуманный как крупное реалистич. полотно, превратился, в конце концов, в живописание бытового, хоз. и религ. уклада семьи Чураевых, лишенное глубокого осмысления историч. процессов, происходивших в рус. обществе.
Соч.: Собр. соч., т. 1–6, Париж, 1922—23; Чураевы, т. 1–6, [Париж, Нью-Йорк], 1922—36; Путь человеческий. Рассказы, Берлин, 1922; Родник в пустыне. Рассказы, Париж, 1923.
Лит.: Горький М., Письма Г. Д. Гребенщикову, в сб. Горький и Сибирь, Письма, воспоминания, Новосиб., 1961; Правдухин В., Чураевы, ”Сиб. огни”, 1922, № 5; Береговой Ф., Родник в пустыне. Путь человеческий, ”Сиб. огни”, 1923, № 5–6; Якушев И., Г. Д. Гребенщиков (По поводу двадцатилетней лит. деятельности), "Славянская книга”, 1926, № 3; История рус. лит-ры конца XIX — начала XX века. Библиографич. указатель, под ред. К. Д. Муратовой, М. — Л., 1963.