В поисках черного золота
Шрифт:
На пороге стоял Пузырь и, молча глядя на Вадика, жевал. В руке он держал сырую надкусанную сардельку, с конца которой одна за другой свисали еще две. Пузырь вообще любил поесть, а когда волновался, ел особенно много; это отвлекало его от тревожных мыслей.
— Нельзя жрать сырые сардельки летом, когда стоит такая жара, — поучительным тоном сказал Вадик, — подхватишь сальмонеллез, холеру или еще какую-нибудь инфекцию и будешь потом животом мучиться.
— А, ерунда, — проглотив, сказал Пузырь и с безразличием махнул рукой, отчего две болтавшиеся сардельки, как нунчаки каратиста, описали круг
— Ну гляди… — предупредил Вадик, покачав указательным пальцем перед его носом. — Если живот прихватит, тебя от туалета за уши не оттащишь, а у нас в любой момент могут появиться срочные дела. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Пузырь пошел за Вадиком в ванную, на ходу откусил кусок сардельки и, не переставая жевать, произнес:
— Я для того и пришел, чтобы рассказать тебе о срочном деле. Когда ты ушел, я стал обедать. Съел салатик, разогрел котлетки, скушал баночку сайры, попил газировочки с бутербродиками с сыром, понял, что не наелся и изжарил…
— Покороче нельзя? — перебил его Вадик, зная, что Пузырь может говорить о еде часами.
— Можно и покороче, — сказал Пузырь и принялся за вторую сардельку. — В общем, покушал я, сижу и думаю. Сижу и думаю, а ничего придумать не могу. Тогда я сварил яички, съел одно и тут — бах! Меня как будто по башке поленом треснули! Я вспомнил, что сегодня, когда я был у Растатуры, он очень удивился, что у меня есть пейджер, а потом записал его номер и сказал, что я напрасно ходил в милицию, что не надо впутывать ментов в дела ТЭС. А потом… — Пузырь снова откусил от сардельки, хрустнув лопнувшей кожурой, замолчал и стал тщательно жевать, глядя на Ситникова.
— Что потом? — поторопил его Вадик.
— Потом я еще немного покушал, подумал и понял, что Растатура — знакомый моего отца. Мало того что он знакомый, он еще его заместитель, то есть человек, с которым батя встречался почти каждый день, обсуждал с ним разные дела и вполне мог сказать, что моя мама уехала в командировку, а тетка на юге.
— Зачем бы он это говорил?
— Ну, я не знаю… Просто сболтнул в разговоре… Ляпнул. Может быть, батя хотел пораньше уйти с работы, поэтому и сказал, что я дома один, что все уехали. А что в этом особенного? Ведь это не военная тайна. Короче, мне кажется, что сообщение на мой пейджер прислал Растатура.
— А больше ты никого не подозреваешь? — спросил Вадик.
— Мне больше некого подозревать. У мамы и бати полно знакомых, но никому из них я не давал номера своего пейджера, — сказал Пузырь и, недоуменно пожав плечами, добавил: — Хотя я не врубаюсь, зачем Антон Антоныч Растатура похитил моего отца?
— Ну, это еще надо выяснить. Может быть, твоего отца никто не похищал, — сказал Вадик и указал пальцем на одну из фотокарточек, прилепленных к зеркалу. — Иногда фотоаппарат снимает то, на что не обращает внимания человеческий глаз. Присмотрись.
Пузырь приблизил свое лицо к зеркалу и пригляделся к фотографии, на которой охранники загружали какой-то агрегат на платформу тягача.
— На здании висит табличка, — пояснил Вадик, когда понял, что Пузырь не увидел ничего примечательного на снимке. — На других фотках табличку загораживает
Пузырь выпрямился и равнодушно произнес:
— Ну и что? Я же тебе говорил, что на территории ТЭС много свободных помещений, которые арендуют разные фирмы. «АОЗТ УДОБРЕНИЯ» одна из таких фирм. Батя говорил, что сгоревший уголь, шлак и зола — это очень хорошее удобрение. Наверное, на этой фирме насыпают золу в мешки, на грузовиках развозят по селам и деревням и там продают. — Он положил в рот остаток последней сардельки и стал без интереса разглядывать другие снимки.
— То, что зола — хорошее удобрение, я и без тебя знаю, поэтому и обратил внимание на эту фотку. Подумай сам, ведь если на этой фирме золу насыпают в мешки, а потом грузят мешки на грузовики, то должны быть грузчики, которые это делают. Так?
— Так.
— А теперь посмотри на фотографию и скажи, чем занимаются охранники?
— Грузят, — не переставая жевать, сказал Пузырь и еще раз внимательно вгляделся в фото.
— Тебя не удивляет, что грузят охранники, а не грузчики? И вообще, тебе не кажется странным, что помещение, в котором кроме золы и шлака ничего нет, охраняют так серьезно, что даже погнались за мной, когда я сфотографировал эту фирму?
— Действительно, странно.
— Я тоже так подумал. А когда ты рассказал про Растатуру, я понял, что он, фирма и исчезновение твоего отца как-то связаны между собой.
— Как?
— Кто отвечает за все, что происходит на территории ТЭС? — Вадик хитро посмотрел на Пузыря, он уже знал ответ на свой вопрос.
— Мой батя.
— А когда он в командировке или когда его нет на месте, тогда кто?
— Его заместитель, Растатура.
— У меня вот какая догадка: эта фирма занимается какими-то темными делами, об этом узнал твой отец и решил вывести на чистую воду фирмачей из «УДОБРЕНИЙ», но ему помешал Растатура, который как-то связан с этой фирмой… — Вадик замолчал, задумчиво посмотрел на фотографии и, почесав затылок, произнес: — Пока что я больше ничего не придумал.
— Это только догадка, — тяжело вздохнул Пузырь. — А на самом деле все может быть по- другому.
— Это легко выяснить. Если Растатура связан с «УДОБРЕНИЯМИ», то ему уже сообщили, что кто-то фотографировал фирму. Я позвоню ему и предложу выкупить фотографии за… ну, например, за тысячу рублей.
— А что толку?
— Есть два варианта. Первый: он рассмеется в ответ и положит трубку. С этим вариантом все ясно, это значит, что фирма занимается законными делами или что Растатура с ней просто не связан. Но есть второй вариант: Растатура согласится выкупить фотографии и этим подтвердит мою догадку.
Пузырю понравилась эта мысль, и он решительно направился к выходу, сказав на ходу:
— Пошли.
— Куда?
— На улицу, звонить Растатуре. Или ты собрался звонить из дома, чтобы он засек твой телефон по определителю?
Вадик отлепил от зеркала фотокарточки, которые уже подсохли, положил их в карман джинсов, вышел за Пузырем и закрыл квартиру на ключ.
Они прошли через двор и остановились у тор- ца дома, возле которого стояли телефонные будки. Пузырь раскрыл свою записную книжку, нашел номер телефона и объяснил Вадику: