В поисках древних кладов (Полет сокола)
Шрифт:
Черут выронил камень и яростно зашагал вверх по склону, а птица с исступленными криками вилась у него над головой.
Зуга пошел следом, посмеиваясь и над приятелем, и над собственной глупостью. Найти мед — тоже неплохо, утешал он себя.
Час спустя майор убедился, что сержант был прав. Птица их обманула, и они потеряли весь остаток дня, но сержанта уже не повернуть, слишком обидели его насмешки Зуги.
Охотники перебрались через долину, продираясь сквозь заросли слоновьей травы: по дороге птица не придерживалась звериных троп. Она летела
Высокая трава ограничивала видимость, и они наткнулись на дальний край долины совершенно неожиданно. Вдруг перед ними вырос гладкий утес, теряющийся среди высоких деревьев с густой листвой, увитый лианами и плотной порослью ползучих растений. Не очень большой — он достигал метров двенадцати в высоту, но совершенно отвесный. Они остановились и взглянули вверх.
Гнездо диких пчел находилось почти на самой вершине. Медоуказчик торжествующе запорхал над нею, выгибая шею и поглядывая на них сверху вниз блестящими, как бусинки, глазами.
Под гнездом все было испещрено темными потеками старого расплавленного воска и отходами жизнедеятельности улья, но красивые ползучие растения полностью скрывали это. Стебель лианы карабкался по утесу, извиваясь, перекручиваясь и перегибаясь пополам, ее листья отливали прохладным бледно-зеленым оттенком, цветы были нежные, синие, как васильки.
Пчелы влетали в гнездо и вылетали из него, быстро проносясь в жарком тихом воздухе. Они сверкали на солнце, как золотые пылинки.
— Ну, сержант, вот твой улей, — сказал Зуга. — Птица не лгала.
Майор испытывал глубокое разочарование. Хоть он и внушал себе, что нельзя придавать значения словам Умлимо, все-таки где-то внутри, вопреки здравому смыслу, украдкой затаилось предвкушение, тщетная надежда, но здравый смысл все-таки победил, и он об этом сожалел.
Зуга прислонил ружье к стволу дерева и опустился на землю — отдохнуть и посмотреть, как Ян Черут готовится грабить улей. Сержант вырезал из коры дерева мукуси квадрат и свернул его в трубочку толщиной с сигарету. Со ствола мертвого дерева он наскреб опилок и набил ими трубочку.
Потом стал раскачивать горшок с углями на веревочной подвеске, раздувая его, пока тлеющий мох и древесная стружка в нем не вспыхнули пламенем. Он поджег трубочку и, когда она как следует разгорелась, повесил на плечо топор и полез на отвесную стену утеса по переплетенным ветвям ползучего растения.
Когда он был в метре от гнезда, над его головой яростно зажужжала первая из пчел-защитниц. Маленький воин остановился, поднес ко рту трубочку из коры и выпустил на атакующих пчел струю голубоватого дыма. Дым отпугнул насекомых, и он полез дальше.
Зуга лежал под деревом мукуси, лениво прихлопывая буйволовых мух и перебирая пальцами траву. Он смотрел, как работает готтентот, и терзался разочарованием.
Ян Черут добрался до улья и выпустил в отверстие в утесе струю дыма, выкуривая пчел. Они рассерженным облаком закружились над ним. Одна из них, невзирая на дым, ринулась на него и ужалила в шею. Сержант сердито выругался, но не поддался искушению прихлопнуть насекомое или попытаться выцарапать вонзившееся в кожу зазубренное жало. Он спокойно и неторопливо орудовал дымовой трубкой.
Через несколько минут, хорошенько обработав улей дымом, сержант начал срезать завесу цветущих ветвей, прикрывавшую вход. Балансируя на ветвях лианы, он обеими руками вскидывал топор. На высоте двенадцати метров он казался Зуге ловкой желтой обезьянкой.
— Что за черт… — После дюжины ударов топором готтентот остановился и вгляделся в обнажившуюся поверхность утеса. — Хозяин, тут поработал сам дьявол.
Его тон встревожил Зугу, и он вскочил на ноги.
— Что там такое?
Ян Черут заслонял собой пчелиное гнездо, и Зуга не видел, чему так удивился сержант. Он нетерпеливо подошел к подножию утеса и, перебирая руками, вскарабкался по вьющемуся стеблю лианы.
Он остановился рядом с Черутом и крепко ухватился за ветку.
— Смотрите! — воззвал к нему сержант. — Смотрите сюда! — Он указал на поверхность утеса, обнажившуюся под его топором.
Через несколько секунд майор сообразил, что входом в гнездо служило отверстие геометрически правильной формы, высеченное вручную; ряд таких же отверстий усеивал утес широкой горизонтальной полосой, тянувшейся в обе стороны. Украшенная орнаментом полоса состояла из гравированных каменных блоков, расположенных в виде лежащей на боку «елочки». Такая кладка была, без сомнения, делом рук умелого каменщика.
Открытие так потрясло молодого Баллантайна, что он чуть не выпустил ветку, за которую держался, и в тот же миг заметил нечто странное, скрытое до сих пор плотным ковром ползучих растений и старого воска, вытекающего из гнезда.
Весь утес был сложен из идеально правильных блоков обработанного камня, небольших, так плотно пригнанных друг к другу, что при невнимательном осмотре они казались сплошной монолитной поверхностью. Зуга и Ян Черут висели у вершины огромной каменной стены высотой в двенадцать метров, такой толстой и длинной, что ее можно было принять за гранитный холм.
Это было грандиозное произведение искусства каменотесов, сравнимое разве что с наружной стеной храма Соломона, громадное сооружение, крепостная стена, огораживающая город, город забытый, заросший деревьями и лианами, много лет никем не потревоженный.
— Nie wat! — прошептал Ян Черут. — Это дьявольское место — жилище самого Сатаны. Пойдем, хозяин, — взмолился он. — Уйдем отсюда подальше да поскорее.
Чтобы обойти стену, майору потребовался почти час, так как за северным углом каменного вала растительность стала гуще. Стена была построена в форме почти правильного круга и не имела ни одного входа. В двух или трех подозрительных местах Зуга вырубал подлесок и обследовал подножие стены, ища дверь или ворота. Но он ничего не нашел.