В поисках копей царя Соломона
Шрифт:
— Понимаете, у нас нет чая. Но у нас есть обычай — исполнять все желания гостей. Вы попросили чай. Мы не знали, что делать. Ни у кого из наших соседей тоже не оказалось чая. Потом кто-то нашел старый мешок, в котором когда-то хранили чай. Мы вскипятили мешок и сделали из него чай.
Вытянувшись на полу хижины, ночью я размышлял о том, что рассказал нам старый Адугна.
На всей территории Эфиопии фольклор тесно связан с темой золота. Одна легенда вытекает из другой. Многие знают о том, как бог наказал данакилов за жадность —
Адугна был стариком, но он вряд ли настолько стар, чтобы помнить экспедицию Несбитта.
Возможно, он слышал о других путешественниках, имевших те же намерения. До Второй мировой войны Эфиопия магнитом притягивала тех, кто искал славы и богатства. Сам Несбитт в 20-х годах двадцатого века описывал население Аддис-Абебы как толпу разочаровавшихся и опустившихся бродяг, авантюристов, шпионов и мошенников — словом, искателей приключений.
Все они выдавали себя за экспертов в какой-либо области, а некоторые даже имели научные звания, хотя скорее всего были самозванцами. Это были неудачники в потрепанной одежде не по размеру и с нестрижеными волосами.
Но Несбитт отличался от них. Это был образованный и педантичный человек, хорошо понимавший опасности путешествия по пустыне Данакил. В 80-х годах девятнадцатого века три итальянские экспедиции в Афар закончились гибелью всех участников. Цель жизни любого юноши из племени данакилов — убийство. Мужчина, который никого не убил, не сможет жениться, а сверстники называют его женщиной.
Страсть данакилов к убийству является наследием прошлого, когда убийство врагов приносило почет и уважение. Мои собственные предки из Гиндукуша жили в обществе, где убийство считалось благородным делом. Они заставляли женщин носить красные одежды, чтобы они случайно не попали под перекрестный огонь.
Той ночью Адугна вместе со всей семьей устроился спать на улице, предоставив хижину в наше распоряжение. Я представлял себе сцены ночного убийства, но Самсон сохранял спокойствие.
— Родители Адугны были дикими людьми, — сказал он. — Но в его глазах и в глазах других я вижу доброту.
Он оказался прав. Пока мы спали, невестка Адугны выстирала нашу одежду. Ее муж почистил мои ботинки, а дети осыпали нас ароматными лепестками каких-то цветов. Я был благодарен им за гостеприимство и одновременно испытывал печаль. Похоже, данакилы — как индейцы шуар и другие гордые племена — теряют свою самобытность.
Утром, еще до восхода солнца, в город вошел караван с солью. Сорок верблюдов и десять человек быстрым шагом шли по улицам. Верблюды были навьючены огромными серыми блоками, которые на первый взгляд казались каменными.
Как и все верблюды на земле, они с трудом переносили рабство
Адугна познакомил нас. Кефла Мохаммед оказался стройным мужчиной с худыми ногами, мозолистыми руками и немного косящими глазами. Он хромал и при ходьбе глубоко погружал свой посох в песок — как гондольер на венецианском канале. Вероятно, мы с ним были одного возраста, но выглядел он гораздо старше, потому что за несколько десятилетий безжалостное солнце пустыни иссушило его кожу.
Когда Адугна представил нас, Кефла прижал свое плечо к моему в традиционном эфиопском приветствии.
— Мы будем друзьями тысячу лет, — сказал он.
— Мы хотели бы вместе с караваном добраться до Мекеле.
Начальник каравана выпрямился, опираясь на посох.
— Вы будете идти с нами и делить с нами пищу, — ответил он. — Потому что мы братья.
Я поблагодарил его.
— Сколько дней займет дорога?
Кефла сделал шаг назад.
— Далеко. Очень далеко.
— Два дня?
— Возможно.
— Или больше?
Он снова отступил и посмотрел на тонкий песок, покрывавший его ноги.
— Возможно.
Через два часа наши сумки и бутыли с водой были навьючены на самую выносливую верблюдицу, и мы заняли свое место рядом с караваном.
Адугна вместе с семьей проводил нас и пожелал удачи. Остальные жители деревни тоже пришли попрощаться, но Адугна прогнал их палкой. Это был его день. Я обещал вернуться после того, как побываю в Мекеле и найду золото царя Соломона.
— Я предлагал тебе, — крикнул он нам вдогонку, — остаться со мной и ждать, когда бог поднимет плащ.
Путешествие в неизведанные земли, которое продлится неизвестно сколько, — это волнующая перспектива. Я спросил Самсона, доверяет ли он Кефле и его людям. Он прижал Библию к груди и ответил, что они хорошие люди, но нуждаются в том, чтобы он растолковал им христианское учение. Только тогда бог поднимет покрывало и откроет данакилам утраченное богатство.
— Ты действительно веришь в эту легенду?
Самсон поднял глаза к сияющему над нашими головами солнцу.
— Господь прекрасен и загадочен, — ответил он.
Мы шли по сухой, раскаленной земле в северо-западном направлении. Как только верблюды замечали какую-нибудь растительность, они останавливались, чтобы поесть. Животные были связаны веревкой, как альпинисты, и, казалось, не замечали тяжелой ноши на своих спинах.
Соль, которую они перевозили, добывалась в провинции Афар из пересохшего озера Карум и соляных равнин вокруг него. Глыбы соли откалывались при помощи длинных деревянных шестов, а затем распиливались на более мелкие блоки одинакового размера.