В поисках копей царя Соломона
Шрифт:
Кефла позвал нас в голову каравана и предложил вяленое мясо и воду из своей бутыли. Ему не терпелось рассказать нам о своей жизни.
К счастью, он, как и Адугна, немного говорил на амхари, и Самсон мог переводить.
— Я проходил этот путь тысячу раз, — сказал он. — С самого детства. До меня верблюдов водил мой отец, а еще раньше отец моего отца.
— А как насчет опасностей и страха перед разбойниками?
— В нынешние времена уже нет опасностей, — ответил он, — только скорпионы и змеи. Наш народ любил убивать иноземцев, но теперь мы поверили
Кефла искоса взглянул на меня. Я знал, о чем он думает. Он размышлял, слышал ли я о пристрастии данакилов к амулетам из гениталий.
— Мне рассказывали о славных традициях данакилов, — сказал я. — Жаль, что они исчезли.
— Наша гордость не исчезла, — ответил начальник каравана. — Мы данакилы. Но мы больше не убиваем всякого, чье лицо нам незнакомо.
Это старая традиция. Хорошая традиция, но теперь ее нет.
Большинство погонщиков приходились Кефле родственниками — братья, сыновья, племянники или кузены. Получалась сплоченная команда, в которой каждый полностью доверял остальным. В караване с солью не было места женщинам. Жена Кефлы — третья — оставалась вместе с его кланом в пустыне Данакил. Они поженились в прошлом году, после того как вторая жена Кефлы умерла во время родов.
— А первая?
Начальник каравана вонзил свой посох в землю и опустил взгляд.
— Она тоже умерла. От малярии.
Я сменил тему и стал расспрашивать его о легенде и золоте.
— Да, золото, — ответил он таким тоном, как будто предвидел мой вопрос. — Бог превратил его в соль.
— Вы верите, что когда-нибудь соль снова станет золотом?
— Возможно, — сказал Кефла. — И это будет хорошо, потому что в Мекеле большой спрос на золото. Но я сержусь, когда слышу, как друзья и соплеменники жалуются, что золото исчезло. Ведь бог превратил бесполезный металл в соль. Без соли не могут жить ни люди, ни верблюды, а без золота можно обойтись.
Несбитт предупреждал об опасностях путешествия на верблюдах. Он писал о постоянном страхе, что нога животного попадет в трещину в земле. Кефла и остальные погонщики знали о существовании подобных трещин и при малейшем сомнении останавливали караван, прощупывая землю палками. Еще одна серьезная проблема — это удушающая жара. Я обнаружил, что непрерывно пью. Кефла посоветовал мне быть осторожным. Избыток воды так же опасен, как ее отсутствие. Я смочил рубашку водой и обернул ее вокруг головы наподобие тюрбана. Самсон последовал моему примеру.
Время от времени со спины одного из верблюдов снимали блок соли и давали лизать всем животным. Иногда Кефла ощупывал рукой песок.
Если он будет слишком горячим, верблюды могут обжечь ноги. Его главной заботой было здоровье верблюдов.
Несбитт писал, что предпочитает нанимать носильщиков, а не вьючных животных. Люди, говорил он, могут выбрать кратчайший путь, преодолеть крутой склон или переправиться через бурный поток, перепрыгивая с камня на камень.
Более того, при необходимости можно нанять свежих носильщиков. Правда, люди не способны переносить такие тяжелые блоки соли на такие дальние расстояния.
К вечеру возле зарослей колючих деревьев погонщики разбили лагерь. Утром Самсон горел желанием распространять слово божье среди данакилов, которые в большинстве своем были мусульманами. Но теперь, когда у Самсона появились слушатели, силы оставили его. Мы сидели плотной группой прямо на земле. У меня не было сил делать записи в дневнике, а у Самсона не осталось сил на проповедь. Вокруг нас кипела работа: погонщики снимали вьюки с верблюдов и поили животных, разводили костер и жарили полоски мяса. Я попросил Самсона выяснить, долго ли нам еще идти.
— Пожалуйста, не заставляйте меня задавать этот вопрос, — ответил он. — Я не вынесу ответа.
Мы лежали, ожидая наступления ночи, и я с тоской вспоминал «императорский джип». Даже к Бахру я начинал испытывать теплые чувства.
Кефла приказал своему старшему сыну охранять караван. Это был мальчик лет двенадцати.
— Он мудр, как Сулейман, — сказал он. — Весь в деда. Многие девушки уже мечтают выйти за него замуж. Но еще не время.
— Вы знаете о Сулеймане?
— Конечно, — ответил начальник каравана. — Все данакилы знают, что он лично посетил эту землю — он приезжал за золотом и слоновой костью.
— И он их нашел?
— Да, да, нашел. Я же говорил вам, что прежде здесь было золото. Во времена Сулеймана здесь было много золота.
— А он добывал золото?
Кефла посохом подбросил дров в костер.
— Его люди вырубали золото из земли, — ответил он. — Затем его погружали на корабли и увозили в страну Сулеймана.
— А как они доставляли золото на корабли?
— Его переносила армия джиннов Сулеймана.
Верблюды наелись и теперь лежали на земле, пережевывая жвачку. Небо освещалось луной и россыпью звезд, а легкий ветерок с востока принес прохладу. Старшего сына Кефлы звали Ехиа.
Он охранял лагерь, вооружившись винтовкой «Lee Enfield 303». Он приближался к поре полового созревания, возрасту, когда его предки готовились к первому убийству. Палец мальчика не расставался со спусковым крючком; он явно испытывал непреодолимое желание нажать на блестящую стальную скобу. Но Ехиа родился слишком поздно. Смерть и сегодня нередкая гостья у данакилов, но ее причиной чаще служит оборона, а не хладнокровное убийство. В нынешнее время данакилы уже не отрезают гениталии врагов. И хотя Кефла и его соплеменники прямо об этом не говорили, без ритуала отрезания половых органов убийство теряло свою привлекательность.
Проходя мимо меня, Ехиа стиснул зубы и заученным движением вскинул винтовку к плечу.
С глубокой древности иностранец считался законной добычей. Я улыбнулся, но свирепая маска так и не сошла с лица мальчика. Его дядя Абдулла пригласил нас присесть на грубый тюфяк из козьей шерсти. Абдулла выделялся среди остальных высоким ростом и тонкой шеей, а вокруг груди у него были обмотаны два патронташа. Он отрезал кусок вяленого мяса от лежавшей у него на коленях туши и поднес к моим губам.