В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея
Шрифт:
Сейчас нам предстоит погрузиться в три книги разного происхождения, но все они крайне важны для истории Аксума. Одна написана на геэз, вторая — на португальском, третья — на арабском. По крайней мере, часть эфиопского текста, так называемая "Книга Аксума", по-видимому, написана до разрушения старой церкви Марии Сионской в 1535 году, или где-то в конце XV века, но большинство документов, сохранившихся в копиях, более позднего происхождения. Самая ранняя дата, подлежащая проверке, относится к малой части текста (описанию церкви) и говорит нам о начале XVII века, когда ее перевел Перо Паис. Вторая книга, богатое подробностями описание земель "пресвитера Иоанна" Франциско Альвареса, дает нам свидетельство о священном камне Аксума, но не упоминает о ковчеге. Это поразительно, потому что можно с уверенностью сказать, что Альварес практически не писал
В эфиопском трактате, известном как "Книга Аксума", меньшая часть повествует о чудесах священного города. Данный текст делится на три части: 1) описание города с подробным обзором церкви; 2) копии земельных пожалований церкви; 3) несколько дополнительных исторических и юридических документов.
Среди персонажей и объектов, упоминаемых при описании Аксума в первом разделе, заметными являются Абреха и Асбеха, памятники, колодцы и источники, таинственные подземные сооружения в области стел, которые были открыты во время раскопок 1974 года, другие интересные здания и, разумеется, обязательный рассказ о сокровищах, золоте и жемчугах. В книге также можно найти упоминание о круглом камне бероте, божественных следах, отпечатке креста Фрументия на скале и церкви Аксума.
Несколько абзацев в первом разделе посвящены описанию церкви. Среди священников, обозначенных как "хранители собора" Марии Сионской, чин, эквивалентный современному хранителю ковчега, есть стражник дома. Должность стражника, bet tabaqi, так же как и хранителя, aqabet, относится к казначею, и ее историю можно проследить со времен правления Лебна Денгеля. Она появляется во многих земельных пожалованиях среди перечня наиболее знатных имен духовенства Аксума, с хранителем города и главой дьяконов. Но этого самого по себе недостаточно, чтобы постулировать присутствие ковчега — каждая церковь имеет своего казначея.
Удивительно то, что даже если ковчег Сиона действительно находился в Аксуме, упоминания о нем нет ни в одном из земельных пожалований, сделанных церкви Марии Сионской, копии которых включены в "Книгу Аксума". В тексте некоторых из них есть даты, относящиеся к легендарным временам Абрехи, Асбехи и Анбаса Вудема. В них церковь называется термином "собор (букв, стражник) Аксума", gabaza Aksum. Он, возможно, подразумевает саму Марию как хранителя Аксума. Только в пожалованиях Анбаса Вудема, предположительно предшественника царевны Гудит, упоминается Сион: Seyon gabaza Aksum, "Сион, собор Аксума", или emmena Seyon, gabaza Aksum, "наша матерь Сион, храм (стражник) Аксума". Этот двойственный термин может относиться к ковчегу Завета или к Марии, "ковчегу", в чреве которой вызрело Слово, Христос.
Эти письменные пожалования "Книги Аксума" датируются XVII веком или даже позже. Они являются полностью сочиненными, а это значит, что подобные термины могли и не употребляться в IV или X веках. Указанные правители известны исключительно из подобных источников, поздних царских списков и агиографий. Ни об одном из них не сохранилось надежных свидетельств. В одном пожаловании упоминается "трон Давида". Если бы они были подписаны именем царя Эзаны согласно дошедшим до нас образцам, тогда бы у нас имелся повод для размышлений, но на самом деле все это выглядит как поздние монастырские подделки. Целью их создания было возвеличить церковь подтверждением древнего и славного происхождения, восходящего к временам легендарных основателей христианской веры в Эфиопии, и подтвердить свои претензии на земельные территории.
Дарственные более поздних периодов относятся ко времени царей Сайфа Арада (1344–1372) и Зара Якоба (1434–1468). Они могут быть подлинными. Одно из пожалований первого правителя (сохранившееся в двух редакциях) относится к землям, отошедшим к храму Аксума для "прославления моей Девы Марии". В нем нет термина "Сион". В пожаловании Зара Якоба наконец объединяются все элементы: "нашей матери Сиону, храму Аксума…
Но что же конкретно имеется в виду под словом "Сион"? Означает ли эта риторика присутствие священного объекта, скорее всего алтарного камня Сиона, который скоро появится в других описаниях? Ни один из точно датированных эфиопских или иностранных источников, не включая сюда ненадежно атрибутированную рукопись "Славы Царей" парижской Национальной библиотеки, к которой я вернусь позже, и Абу Салиха, не предполагает, что ковчег был в Эфиопии уже в это время, но "священный камень Сиона" мог появиться уже при правлении Зара Якоба. Возможно, согласно описанию, данному Альваресом полвека спустя, камня с горы Сион, к тому времени он уже получил это имя и как каждый табот дал имя церкви.
После моего исследования эфиопской агиографической литературы я не очень удивился, не найдя никаких следов ковчега или скрижалей Моисея в первых двух разделах "Книги Аксума". Несмотря на то что в ней дается детальное описание Аксума и его храмовых построек, здесь нет никаких намеков на ковчег. В той части, что посвящена чудесам Аксума, главная причина небесной славы города полностью игнорируется.
Нам нужно рассмотреть сущность данного текста и причину его написания. Во-первых, это, собственно, сборник земельных дарственных. Но в работах Хирша и Фовель-Аймара указана другая причина. Зара Якоб мог провести здесь свою коронацию, но даже в самой "Книге Аксума" подчеркивается, что после этого ни один царь не был здесь на этой церемонии до правления Сарса Денгеля. Святой город, Новый Иерусалим, в реальности оказался за пределами интересов правящей династии в течение 144 лет. Настоятель города, конечно, был чиновником высших слоев, но не самым выдающимся из придворных духовных лиц. Баэда Марьям, Эскендер, Наод, Лебна Денгель, Галаудеос, Минас — император за императором строили свои храмы на юге страны, проектируя их как мавзолеи для себя и своей семьи. В них были собственные сокровищницы, и они постоянно упоминаются в нескончаемых росписях маршрутов императоров. Конечно, иногда Аксум посещался, но крайне редко. Главной функцией "Книги Аксума", таким образом, было спасти город от забвения: "Poubli d’Aksoum par les rois" [85] . Если именно такова была цель данной компиляции, почему же ковчег, слава церкви Марии Сионской и всей династии Соломонидов, ни разу не упомянут?
85
Hirsh B., Fauvelie-Aymar F.-X. Aksum apr`es Aksum. Royaut'e arch'eologique et herm'enetique chr'etienne de M'en'elik II (r. 1865–1913) ^a Z^ar’a Ya’qob (r. 1434–1468) // Annales d’Ethiope. XVII. 2001. P. 102–103.
Логично предположить, что этот текст был сочинен, когда ковчег еще не ассоциировался с Аксумом, а скрижали Моисея — с алтарными скрижалями. Только в описании исхода ковчега в Бур, которое можно найти в третьем разделе, написанном после изгнания католиков в 1632–1633 году, этот артефакт предстает перед нами. К этой истории я вернусь несколько позже.
Но даже после этого ковчега нет в описании Аксума, в нем упоминается только священный артефакт, связанный с Иерусалимом. Странный предмет, который называется "камень берот", был настолько знаменит, что считался своеобразной визитной карточкой города:
Также здесь есть камень берот, рядом с троном, что несет имя Иерусалима; он круглый, подобно щиту; а в центре его красное пятно размером с чашку. Когда путешественника спрашивают, из какой он страны, а он отвечает, что из Аксума, то ему непременно зададут вопрос, знает ли он что-нибудь про камень берот. Если же он ответит, что не знает, то ему скажут, что он не из Аксума.
Упомянутый трон подразумевает один из тронов церкви, описание которых в "Книге Аксума" встречается двумя абзацами ранее, скорее всего, самый знаменитый, так называемое "царское место". Возможно, что этот таинственный камень похож на круглую глыбу, сейчас находящуюся на вершине западных ступеней церкви, но вот красное пятно явно выбивается из этой версии. Артефакт не имеет ничего общего ни с таботом, ни с ковчегом и остается загадкой. Интересно то, что он одновременно ассоциировался и с Аксумом, и с Иерусалимом.