В поисках меча Бога Индры. Книга вторая. Сеча за Бел Свет
Шрифт:
Воин хотел було чавой-то бачить и, судя по смурному виду лица Гордыни, чавой-то до зела грубое, токмо опережая егось Былята встрял у тот говорок:
– Гордыня вотдай Борюше меч. Кера прав, меч должон весть мальчонка.
– Обаче, – жёлал вступитьси за соратника Сеслав, и, шагнув ближе к Быляте, тронул того за плечо.
Токмо старшина беросов отрицательно мотнул головой, и, вутак сёрдито зыркнул очами у лица соотчичей, шо Сеслав мигом скинул руку с плеча, а Гордыня хоть, и, не будучи довольным тем вуказаньем, усё ж спорить не стал, да шагнув в направление к Раму бережно пристроил на ноги мальчишечки
– Борюша, ты евось левой дланью прижми ко собе, – положив ладошку мальчугана на охабень да придавив тяжкий меч к ногам, и тады ж поправляючи лук на плече темника, абы вон не ударял по колену отрока, добавил, – а правой за пояс крепче держись. И потщись, сынок, не закочумать…
– Не тревожься, Гордыня, – миролюбиво ответствовал Рам, да поправил на плече лук. – Я пойду шагом и буду с ним беседовать… Он не уснёт.
– И у то добре, – недовольно буркнул Гордыня, да оправив на мальце униз рубашонку, ласково оглаживая на ней холст, изрёк. – Ну-тка, Борюша, не печальси… я следом за тобой буду держатьси.
Мальчуган понятливо кивнул головой, и торопливо заморгал, чуя як от пережитого ночью, наваливаетси на него дремота, ужесь було так непосильно держать будто отяжелевшу главу, всяк миг кланящуюся на бок, в кою верно для сухранности чавой-то налили.
Гордыня ищё толком-то и не вуспел отойтить от мальчика, а хмыкнувший продолжительно да зычно Рам тронул свову поступь и высоко подняв голову, торжественно загамил:
– Полканы лгуппа халпура Дев Индры, джахан княже Борил! – посем темник малешенько помедлил и кадыкась узрел як склонили свои головы пред ним и отроком полканы, мимо оных он шествовал, гикнул, – ну-дарх!
Рам медленно шёл промеж сызнова выстроившихся и продолжающих ставать у рядье полканов когды егось догнал урвара. Вон торопливо поравнялси с темником, гневливо встряхнул своим посохом, и, бросив раздражённый взглядь на негось, словно желаючи им сжечь усего Рама, прям от егойных тёмно-коричных, гладких волосьев вплоть до копытов, забалабонил:
– Рмага хопал, рмага джмера на-ружан техли… Рмага хопал ф… р… р.
Одначе Рам окинул вжесь вельми презрительным зырканьем урвару, скривил свои тонки губы, живописав ими чудну таку загнутость и сухо ответил:
– Тх архн дун джмера ф… р… р.
Да горделиво вскинув голову, так чё колохнувшись, заструились евойны волосья по гладкости рубахи, пошёл шибче и миг спустя оторвавшись от Керы, негромко прокалякал Борилке:
– Княже, ты покуда ищё не спишь, я трону свою поступь бойчее, держись за пояс.
Мальчонка не вуспев даже чавой-нить молвить, токась крепче схватилси правой рукой за пояс, як полкан резко перьшёл с шага на скок и нарысью пошёл уперёд, судя по сему, жаждая таким вобразом обойтить урвару, каковой верезгливо кликнул в догонку лишь: «Турут!» и вотстал, верно, не умеючи бёжать утак скоренько.
А Рам ужо не скакал, а чудилось мальцу, будто птица кака лётел ретиво и быстро. Полканы, образовавшие рядья стоящие досель со светочами, и коих мальчик в ночи зрел як горящи искорки, затушивши огонь, усё ж не двигались с мест. Склонив человечьи станы, они лишь мелькали пред очами Борилки своей разномастной кожей да шерстью лошадиных тел.
Покрыв большой промежек, Рам нежданно перьшёл на скок, опосля ж и совершенно остановил свой скорый ход, двинувшись медленным шагом. Егось могутное человечье тело покрылось малешенькой капелью пота, посему взмокла на спине рубаха, и со лба заструились тонки ручьи, оные тот принялси вутирать тыльной стороной пясти. На лошадином теле, иде и восседал мальчуган, враз шёрсть окуталась мжицей. Обаче темник немедля вздрогнул телом и усе те малы крохи живинько скатились по шерсти униз, да нырнули на каменисту поверхность землицы.
Борила меже тем огляделси. Тяперича, внегда полкан шёл неспешно можно було усё узреть округ собе. И мальчик увидал, шо лежащий пред ним край, увесь да сплошь гористый. Взлобья тута лицезрелись выше тех, каковые встречались вчерась, да покрыты вони были не токмо травами, но и не высоким чапыжником, инолды тянущимся густыми стенами. Идей-то справа мелькала, инде выглядывачи из-за тех курганов, реченька шустра тянувша свои воды. Прямо пред отроком вздыбивались вже совсем дюжие кряжи. Первый ряд, завороченный дугой, был увесь каменистым и представлял из собе крепостну стену града, идеже чётко наблюдались угловаты постройки да выдолбленны оконца. Стена у та была серо-белого цвета и к ней вела широкая ездовитая дорога, устланная гладкими, круглыми каменьями со усяким разными вкраплениями и прожилками: чёрного, рдяного, червлёного цветов. Вона зачиналась, как раз подле окончания пропасти и вупиралась у мощны ворота, по ней днесь и шествовал темник. Там же позадь Таранца гряды гор сотрелись зелёными, по-видимому, поросшими густыми гаями.
Борила выглядывая с под плеча Рама, усё ж не мог паче толково обозреть саму стену Таранца, а потому обернувшись зекнул глазьми назад, на ехавших, не дюже от негось далече, полканов, на которых сидывали беросы, и идущего упереди них Керу.
– Далеко они? – вопросил Рам, словно почуяв як малец оглянулси.
– Ни-а, не шибко, – молвил мальчик и задумалси.
Вон хотя и был ащё юн, но усё ж ощутил неприязнь которая сквозила меж полканами, словно перькидываясь у теми словами, жаждали вони, Рама и Кера, обеспечить собе чёй-то луче того чаво нонече имели.
– А зачем тебе нужны Вилы ф… р… р..? – поинтересовалси Рам, прерывая тем спросом вельми неприятны мысли отрока.
– Оно мене, – начал было мальчуган, да абие смутившись смолк. Привыкший засегда бачить правду, ужо тяперича не мог же вон сказать полканам, каковые дюже почитают Индру, чё вон хочють спасти его соперника Валу, оживив того добытой у Вил водой. Посему он како-то времечко молчал, а засим скумекавши казал утак, – я ж ужесь гутарил… Мене надоть пособить одному богатырю, Асуру. Тому самому оный будять битьси на моём мече. Для вэнтого и надобно видать Вил.
– Мы никогда не ходим на гору Неприюта, – до зела внимательно выслушав мальчонку, сей миг откликнулси Рам. – Тот хребет дюже высокий и опасный. Там обитает много всяких зачурованных духов, таких помельче, послабее чем Вилы, но встреча с которыми может оказаться последней в жизни полкана. – Темник стих, посем споднявши руку и указуя ею уперёдь да маленько повыше, продолжил балабонить, – вон вишь княже она? Прямо за вторым рядьем каменной стены, и чуток левее, на ней ащё вроде чапыжник таращится на самой макушке… Тем она от иных круч отличается… ф… р… р… Это и есть гора Неприюта.