В поисках меча Бога Индры

Асеева Елена Александровна

Амбарник нежданно, подогнув ноженьки во коленушках, повалился на оземь упершись у неё ручонками, вставши на карачки, усем своим видом напоминаючи масеньку таку собачонку, спящу, недалече от житницы, прямо посторонь повети, да привязанную ужой к конуре. У та собачина инолды лёниво потягивалась, при том не воткрываючи очей, верно не жёлая сотреть на пришлых, лягонечко покряхтывала, али еле слышно поскуливала во сне. Амбарник, очутившись на карачках, абие замотал из туды-сюды главой, да телом, и кажись долгим, словно пожухла солома, хвостом. От нягось усе направления полётела густа рыжа пыль, котора без промедления покрыла усю землицу, окрестъ, своей ядрёной порошиной.

Дух же вочистившись от той пылющи, резво вскочил на ноги и Борилка не сводящий с него взору, приметил, шо Амбарник на самом деле

никакой ни редрый, а жёлтенький. Узкое лицо ево и вовсе було будто человечьим, с каким-то чуть горбатеньким носиком, с ярко-горящими, багряным светом, изрядными очами, и еле заметными тонкими губами. На голове у Амбарника заместо волос была уся та ж пожухла, вытянута солома, несколько волосков-отросточков торчало с подбородку. Руки и ноги тонкие, длинные, точно исхудавши аль изможденные гладом покрытые реденькой жёлтой шёрсткой, а на тело була водета кака-то коротюсенька льняна рубашонка, опоясанная блёкло-алым поясом, по-видимому, то был дар хозяев, почитаемому у беросов, Амбарнику.

Сёрдито полыхнув у сторону Борилки глазьми, дух словно кот подпрыгнул высоко уверх, во полёте развернулси, и ищё даже не приземлившись на оземь, шмыгнул сызнова у житницу, иде пыль мятённая отроковицей ужотко стояла столбом сице, чё и сувсем заслонила ту подметальщицу. Но мальчик, днесь видевший распрекрасно, зрел як делая широки шаги, верно до зела возмущённый, Амбарник подкралси к той девчушке. Он на морг замер подле неё, а засим задравши увыспрь руки, резко и зычно вдарил у длани. Раздалси оглушительный грохот, таковой будто у житницу пожаловал сам Бог Перун, метать молнии. Раскатистый гул прокатилси по амбару и выпляснувшись у двор ваяводы, кажись наполнил тем рокотанием и егось. Отчагось немедля пробудившись да громко заскуливши вубралси у свову конуру буро-рыжий пёс. Борилка глазеючи на дивчину, видал аки вона пужливо восклонилась и вцёпившись обеими руками во длинный деревянный черешок мётлы, прижавши её ко груди, принялась тревожно оглядыватьси. Обаче у той густой пыли, кыю она подняла, ничавось не наблюдалось, а вуглядеть стоящего сторонь тобе духа, коего ни дано, никому зреть, без особогу спозволенья, и вовсе было неможным.

Нежданно Амбарник подскочил упритык к отроковице, и, схватив черешок мётлы, резко дёрнул егось на собя… От такой бухты-барахты девчоночка, гулко возопила и выпустила черешок, оставив ево тем самым у руках духа. Амбарник же сразу обежавши девоньку, остановилси позадь неё. Вон яростно взмахнул разошедшимися у разны сторонки тонкими вёточками ивушки, шо венчала собой мётлу, да со всей силы огрел девоньку потому самому мёсту, из оного у неё выросли две ноженьки.

– А!..а… а… а…! – заголосила дивчинка и подпрыгнула ввысь втак, як намедни подпрыгивал Амбарник.

А дух житницы ищё и ищё раз полоснул девчушку длинными вётвями мётлы. Токмо девчонка, судя по сему, распознав кто творить те чудеса, немедля прекратила гикать и, шо есть мочи рванулась уперёдь, в один миг проскочив амбар насквозь. Она почитай, чё вылётела во двор, и, прижимаючи руки к тому самому мёсту, по каковому её охаживал Амбарник, понеслась кудый-то тудыличи… впредь. Дивчина ретиво миновала, будто порывистый ветерок, и конуру пса (усё ащё едва слышно повизгивающего), и встревожено подёргивающих вушами коней, и сноповозку на которой расплывшись у улыбке восседал Борилка, да побёгла прямёхонько ко деревянному настилу дороги, стараясь покинуть двор во котором сице расходилси дух.

Следом за девчоночкой из житницы выбег Амбарник, но узрев, шо та направила свову поступь вон со двора, не стал её довгонять, а вздев увыспрь мётлу негодующе погрозил отроковице, раскосыми ветвями ивушки… Он ещё како-то времечко потряхивал мётлой, посем усё также сёрдито швырнул её прямо к конуре пса, который углядевши або услыхавши падение того орудия, вжалси у дальний угол свово жилища, да выспуганно взвыл, верно, страшась, шо тяперича дух примитси за няго.

Но Амбарник вже вуспокоилси. Он потёр покрытым шёрсткой вуказательным, слегка загнутым, перстом, кончик свово вострого и горбатенького носа, будто утирая слякоть, выступившу от быстрого бега, да резко подпрыгнув уверх, развярнулси прямо в воздухе, и размашистыми шагами направилси в родимое жилище. На ходу дух житницы продолжал взмахивать руками, из которых

у разны сторонушки вылётали тонки, похожи на суху солому, жёлты отростки-лучи, они вроде як впитывали у собе ту пелёсо-рыжу парящу пыль. Амбарник прошёл усю житницу, с одного края до другого, и, видимо, идей-то затаилси унутри, одначе, успев очистить свово жилище от той неприятной да въедливой пороши.

Борила, вухватившись за животь, тяхонько смеялси, утак, абы разбушевавшийся Амбарник не слыхал егось, понимаючи отчавось дух так гневалси… Ведь Амбарник, сухранявший зерно и муку от усяких там мелких ворогов, содержал житницу у чистоте, наводил там порядок, поддерживая его, смахивая пылинки с коробов, бочёнков, мяшков и кулей, у коих находились людски припасы. И не як не мог он снясти той девчинки-грязнульки поднявшей, наводнившей евойно жилище такой пылюкой.

Невзначай до мальчика долётел отдалённый, писклявый смяшок. Отрок поспешно повертал направо главу и уставилси на избу ваяводы, глазеющей на негось небольшими слюдяными оконцами, расположенными по обе стороны от воткрытой двери ведущей у сенцы и клеть, шо были прирублены впритык к срубу, и иде хранилси усякий домашний скраб. Тамось прямо под водним из оконцев, находящимся справа от входа в избу поместилась, приткнутая ко стяне деревянна скамля, а на ней сидели, едва слышимо посмеиваясь домашни духи.

Борилка хоть и упервой видывал тех духов, но безошибочно их узнал. Осе они Суседко, да евойны помощники Коргоруши и Тюха Лохматая. И также мгновенно распознал срёди них старшину домачних духов, того ктось был засегда незримым хозяином избы, хранителем очага. Суседко был росту малого, со локоток, также худ як и Амбарник, да покрыт свёрху белёсонькой шёрсткой, короткой и чем-то схожей с шёрсткой ягнёнка. У хозяина избы, и длани, и лоб, и приплюснутый нос, и щёчки, и даже уста усплошь усё поросло той шёрсткой, тока паче реденькой. Зато густыми да длиннющими у няго казалися волосья, бородушка и вусы, ложившиеся дюже упавыми волнами, таковыми… чё прям бёри и косички пляти. Глаза у Суседко были серыми, нос широкий, а губы тонкие, алым цветом проступавшие скрезь белесовату шёрстку, и у лице егось проглядывалася така мужественность и сила, свойственна людям могутным и смелым, а усё потому как дух ликом своим походил на хозяина избы, отца семейства. И тяперича во лице Суседко Борюша зрел самого ваяводу Мстибога. На старшину домашних духов были вдеты серы штаны, да бела рубаха, вышитая по вороту, рукавам и низу, подпоясанная ярко-васильковым пояском, ноги у няго были босыми, также как и ладошки, густо поросшие белёсыми волосками.

Суседко, насмешливо поглядывая на житницу, слегка наклонившись, правой рукой чёсал леву стопу, да негромко беседовал с сидящими справа от него двумя большущими, пепельного вукраса, котами, каковые были домашними духами именовавшимися Коргоруши. У тех Коргоруш кошины морды заменяло лико Суседки, со двумя серыми глазьми, право слово вельми круглыми, с широким, приплюснутым носом, со тонкими алыми губами да длинными вусами и брадой дымчатого цвету, токмо их лица не были покрыты волосьми. Коргоруши были главнейшей опорой незримого хозяина избы. Калякали беросы, ежели с Суседко живуть эвонти два духа, то в жилище засегда будеть счастье и припасы, которые хозяйственны помочники раздобудять и принясуть.

Слева же от Суседко восседала Тюха Лохматая. Энто был сувсем масенький домашний дух, присматривающий за хузяйством, да приглядывающий за хозяйскими детками. Тюха была росту с рукавицу, да поросшая всклокоченной, никадысь не чёсанной, хохлатой, серенькой шёрсткой. Не боляхны ручки и ножки, почитай с пальчик, выходили с боков её словно плоского, впрочем широкого тельцу, к оному крепилася вкругла, немногось поката, без усякой шеи, головёшка. С под лохматой шёрстки, казались два ярких голубых крохотулечных глазка, да свернутый набок толстый, чёрный, древовидный уголёк-носик, выпирающие уперёдь губаньки, будто подвядённые тем же чёрным вугольком, как-то вобидчиво кривились. Верно, Тюхе, оченно любившей усяку домашню живность: собак да котов, не понравилось як Амбарник запустил у конуру пса мётлу. Маненький домашний дух, покачивая своей головёшечкой, скосил глазьки у сторону дверей житницы, и еле слышно скузал чавой-то Суседке. Борила прислухалси и явственно различил, о чём духи гутарили: