В поисках меча Бога Индры
Шрифт:
Обогнув озерко, они вышли к тропочке, и, ступив на неё, остановились, шоб осмотретьси. Та торенка и впрямь була ладно вутоптанна, и будто ездова полоса покрыта свёрху бурой пылью. Со неё были сметены або вубраны ано мельчайши листья-хвоинки, а по поверхности ейной проглядывали следы. Водни из них принадлежали зверю, то были влажны большуще следы волка, точно животина та совсем недавно алкала из озерка водицу. Одначе, были туто-ва и следы чем-то схожи с людскими стопами. Токмо вони были не крупными, и, по длине, кажись, принадлёжали отрокам, такого ж возраста як и Борилка.
Присев на корточки обок стёжки и воглядев, вощупав следы и людски, и зверины Крас како-то времечко молча их созерцал, а посем поднявшись и пройдясь узадь да перёдь по тропке, развернулси и крикнул, обращаясь к Быляту:
– Отец, тутась людски слёды, давеча хаживали… обаче, похожь то прибредали отроки, равнолетки Борюши нашего.
Былята вслухалси в окрик сына, и кивнувши, ответствовал сице, шо голос евойный пролетевши, своим приглушённым звуком,
– Шо ж, будьте начеку, далёко не ступайте, оно як у ребятёнка засегда есть отец аль дед.
– Ладненько, – согласно и тоже тихонько выдохнул Крас, и, пропуская уперёдь глазастого Орла пошёл за ним следом.
Борила обернулси назадь, посотрел на своих путников. У там, за озерцом, Сом и Любин ужо разводили костры, востальны ж воины принялись сбирать сушняк. Малец чуток помедлил, да засим уприпрыжку побёг нагонять робят, на ходу поправив туло на плече. Орёл шел дюже медленно, осторожно и бесшумно ступая на оземь, и у то ж времечко внимательно рассматриваючи чернолесье. Борилка нагнал Краса идущего следом за соотчичом, и парень воглянувшись сердито зыркнул на него, тяперича прямо-таки тёмно-серыми очами, да, мотнувши головой, отчавось егось вихрастый чуб подлетел увыспрь, шёпотом молвил:
– Ты, чавось скачешь аки конь? Усё зверье разбежитси, при таком то гаме.
Отрок тот же сиг перьшел на шаг и понятливо провел пальцем по устам, показываючи, шо будеть соблюдать положенну у таком случае тишину. Крас сменив на лице выражение с сёрдитого на сурьёзное, усё ж одначе вухмыльнулси, да поспешил за уходящим Орлом, а мальчоночка, меже тем, не отставаючи, но днесь ступая неслышно, прынялси оглядывать земли справа и слева от собе. Как вон и приметил раньче, в энтом месте, ели стали наново перьмешиватьси с сосной и пихтой, и, возвышаясь плотными стенами подбирались почитай, шо ко самой торенке. Неиде кругом не було заметно никакого поселенья, ни избёнки, ни даже шалаша, у которых частенько вотдыхают али прячутся от непогоды охотники. Тропка, усё также хорошо наторенная, вела воперёдь, инолды петляючи управо и улево, може прячась под мощными ветвями ели, а може заманивая в свои неизведанны глубины чужаков. У бору було оченно тихонько, кажись от той духоты которую нонче сутворил Бог Ра, зверье присмирев отлеживалось у прохладных норах под землёй або под широкими ветвями деревов, создающих навес. Но глазастый Борила усё ж вскорости узрел, под малорослой молоденькой елью, серого, большущего зайца. Тот прилег на оземь, и, поглядываючи по сторонам, тревожно подёргивал длиннющими вушами, вслушиваясь у те новы, неведомы ему до нонешнего денечка, звуки, пришедши у лес.
Разглядев того зайчину мальчонка востановилси, спешно снял с плеча лук и открыв кожанну крышку туло достал отнуду стрелу. Лук отрока был простым. Концы егойны, величаемые рогами, были выточены из рогов оленя, древко содеяно из дубовой ветви, а тетива сварганена из жилы зверя. Вставив стрёлу у лук да придерживая её пальцем, Борилка направил вострый наконечник у направлении зайца. Вже вельми медленно вон оттянул тетиву к правому уху, и, прикидывая на глаз, отпустил её. И абие вырвавшаяся из лука, порывиста да крепка, стрела с черенковым наконечником, венчающаяся пером орла, чуть слышно засвистев и будто рассекаючи воздух, понеслась к притихшему зайцу, каковой успел токмо тревожно повесть ушами, як остриё шиловидного черенка распоров серу шерсть надвое вошло у его тело.
Орёл и Крас услыхав радостный возглас Борилки ураз повернулись, а малец уже сошёл с тропы и направилси прямёхонько к убитому зайцу.
– Чавось? – раздалси позадь мальчонки недовольный говор Краса.
Борилка вуказуя рукой на молоденько деревцо, под которым лежала дичь, на морг обернулси, замедлив свову поступь и глянув во нахмуренны лица робят, негромко изрёк:
– Зайца я тама подстрелил, – да не мешкаючи прибавив шагу, перешёл на скок и у таком подпрыгивающем виде, двинулси ко добыче.
Проскакав по оземе укрытой полстиной хвои, сувсем немножечко, Борила унезапно почувствовал, аки та ушла у него с под ног, и он на чуток вроде завис у воздухе. Отрок поспешно глянул собе под ноги, и узрел там узку и, верно, бездонну рытвину, порывисто взмахнув руками, будто крылами, он откинул у сторону лук, а миг спустя полетел униз, ведомый тяжестью ног. Пытаясь удержатьси на поверхности земли, Боренька даже впилси перстами у край оземи. Токась пальцы рук вырвав цельный пласт почвы соскользнули униз, следуя за двигающимся телом. И стоило рукам покинуть тот наземный мир, як чичас же послышалси глухой скрёжеть, вроде як волокли до зела здоровенну крышку от бочки по деревянному, гладкому полу избёнки. И Борилка, усё поколь глазеющий у вышину сереющего неба, увидал, шо прямо над ним сомкнулась земля, сице точно у той круглой крышкой закрыли сверху бочечку. Свет немедля потух, и мальчик продолжающий свой быстрый полёть, куды-то удол под землюшку, осталси у полной тьме.
Протянув руки уперёдь, мальчоночка пыталси вухватиться за коренья, мотыляя ногами он врезалси плотными подошвами сапог у землю стараясь снизить быстроту полёта, но ничагось не помогало, потомуй как стены того прохода, по-видимому, сделанные людскими трудолюбивыми руками, были вельми залащенными. Казалось, шо по энтому ходу пускали воду, которая и обмыла стены, уничтожив на ней усяки выступы, щели, бугорки и выемки, из земли не торчали ни то, шоб коренья, ни було даже самых маханьких, тонюсеньких корешков. А Борила сице и не замедлив быстроту движения лишь до боли забил собе ту гладку оземь под ногти. Нежданно проходь и вовсе накренилси да пошёл отвесно униз. Ко всему прочему он ащё и сузилси, а поелику отрок раза два у нём застрял, впившись своими широкими плечьми у стены лаза. Всяк раз кады мальчишечка осе так застревал, у таковом висячем положение, он, кряхтя, глубоко вздыхаючи (да вжелая ужось пробиться хотя б куда-нить) начинал дёргать ногами да извиватьси телом. Борилка вупиралси стопами подошв у стены, порывисто двигал плечьми управо и лево, и напоследях, усё ж выскочив из полону, сызнова продолжал свой полёть. Очередной раз застрявши, занеже проходь наново дюже сузилси, малец почувствовал як ктой-то снизу крепко схватил его за ноги, обутые у сапожищи и резво дернул удол. Плечи отрока не мешкаючи, словно салазки заскользили по стенам. Вдругорядь малеша полёта и проход закончилси, резво оборвавшись. Борила вымахнул из няго и первое, чё вуспел разглядеть, ищё ано не приземлившись, здоровенну дубину со круглым набалдашником, оной егось тутась же огрели прямо у середку лба. Послыхалси зычный звук удара, и пред очами мальчоночки появилася густа тьма.
Глава седьмая. Гуша
Борила открыл очи, и проморгалси, изгоняя усё ащё витающий осторонь них черный дым, а кады чуток пришёл у собе увидал, шо находитси во большой землянке, идеже и пол, и стены, и потолок были сплошь земляными. Мальчик пошевелил руками и огляделси, вон сидывал прямёхонько на куче мягкого бурого мха, прикрывающего оземь, позади няго поместилси не широкий в обхвате, кривой столб, подпирающий свод землянки. Руки отрока, заведенные назадь, были крепко связаны сице, шо столб вупиралси у его спину своей шершавой, порыпанной корой. У землянке, коя походила на бероску четырехугольну горницу, у том месте иде сидел привязанный ко столбу мальчоночка, було довольно светло, занеже в земляных стенах жилища, на равном удаление друг от друга, во округло-выдолбленных углублениях располагались испускающие бледно-голубоватый свет лесны гнилушки. В ширшину землянка достигала не меньше косовой сажени, а у длину была и вовсе большенькая так, шо другого конца ейного и не обозревалось. Оно, плохонько просматривалось, ищё и, потомуй как у те самы гнилушки, там дальче у стенах сувсем перьстали светиться и вже почитай померкнув, токмо изредка, махой каплей нежданно вспыхивали, како-то мгновеньеце брезжили, озаряя землю вкруг собя, да тутась же тухли. У мальца, от полученного удара, на лбу вскочила здоровенна шишка, а голова слегка кружилась, поелику вон и не сразу разглядел того кто вуказывал туто-ва, да чичас, тихо кряхтя, шёл из полутемной части землянки ко няму. Борилка узрев како-то расплывчато, серо-бурое пятно, сызнова порывисто проморгалси и тады ж смог лицезреть приближающегося.
– Охо… хо! – тока и выдохнул отрок, внегда существо вышло в озаряемый светом кусок жилища, и стало ясно видно.
И, верно, тако существо окромя «охо… хо» и не могёть ничавось паче вызвать… Ну, може ащё громкое «а… а… а!..» но Борила трусом николиже не был, посему и издал то самое «охо… хо».
Существо, однозначно, было людского роду-племени и росту такого же як и мальчик, сидящий абие на куче пожухлого, сухого мха да взволнованно вглядывающийся в облик хозяина жилища. Человечек, сделал пару шажочков и остановилси, как раз насупротив мальчоночки, сице точно жёлал, абы тот углядел увесь егойный облик ужотко весьма скривлённый, с повисшей униз, и чуть ли не лежащей на груди, головёшкой. Одначе, на спине у существа горба вовсе и не имелось, а голову оно клонило по той причине, шо та была до зела боляхна, и кака-то не суразмерная сравнительно с телом, руками да ногами. На главе сувсем не зрилось волос, а там откудова вони должны рости находилася коротка, тёмно-бура шёрсть. Такой же шерстью бурой да короткой были покрыты и руки, и ноги, и усё туловище существа, и энтим самым оно маненько смахивало на медведя, имея тако же аки и у тот зверь коренасто, мощно тело. Лицо его хоть и не було мордой, и на нём отсутствовала шёрсть, усё ж было сложно назвать ликом. Ужо не блистало оно привлекательностью, а наобороть казалось дюже отталкивающим. Широченный нос, приплюснут так, шо и сувсем не можно узреть ноздрей, лишь едва различимы тонки щели. Нависающий над лицом лоб крупный, покрытый корявыми и глубочайшими, словно русла рек, морщинами, заканчивалси кудреватыми, густыми бровьми напрочь загораживающими махонечкие очи, какого-то тёмного почти, шо чёрного цвету. Уста у энтого человечка были также внеобычны, широки да толсты ко сему прочему ищё и пучалися. А нижняя и вовсе выворачивалася, и оттого, шо подбородок прямой да большенький тоже як и лоб выпирал уперёдь, вона, вэнта нижня губа, покоилась на подбородке. Из-за оттопыренной губы оченно хорошо просматривались два ряда зеленоватых зубов, а из левого уголка рта стекала тонкой струечкой бела пузырчата слюна. На существе окромя обмотанного подле бёдер холста, на вроде бероской женской, токмо короткой, понёвы, зеленоватого цвету ничавось не имелось. Оно и ясно почему, ведь та сама шёрсть должно неплохо сугревала его коряво тельце. Борил оглядел человечка, аки гутарится, с головы до ног и ещё раз громко охнул, зане днесь на существе заметил свои чёрные сапоги, правда не снурованные, а на плече висевше туло.