В поисках меча Бога Индры
Шрифт:
– А вас туто-ва у бору, шишуг таких… много жавёть аль як?
Гуша продолжаючи щеритьси, судя по сему кумекая, шо лишь таковой улыбкой да доверчивым взглядом могёть расположить к собе обладающего днесь воружием, а значить и силой, мальца, ответствовал:
– Мого… мого… Наш дуд мого. Но вше живуд шимями… тока я овыя… овыя.
– А чаво ж ты овый? – не сводя взору с улыбчивого и такого доверчивого лица шишуги поинтересовалси мальчуган, и подняв леву руку, провёл перстами по затылку, откудась вдругорядь вылетело две бчёлки, кые без задержки, присоединились к парящему жёлтому комочку.
– Вок!..вок!… – Застонал Гуша, и громко втянув носом воздух, горестно загутарил, – шилно шидидый я… шидидый и ушо дудо-ва… Одогош шишугушки миня ни лубяд… вок!
– Ужотко эт ты прав Гуша,
– Ночя у лишу, – пояснил шишуга, и, подняв увысь сомкнуту во кулак руку, оттопырил указательный, толстый да короткий палец, с загнутым коготком, направляючи егось на свод землянки, да качнул своей здоровенной головой. – И двои пудники кичад… кодяд и кичад… Болил… Болил!
– А ты откедова то ведаешь, шо вони гамють? – удивленно спросил малец, и нанова лягонечко мотнул дубиной.
– Шышу… шышу я… вшо… вшо шышу… Болил! Болилка… кичад… иди ды? – прокалякал Гуша и ащё ширше растянул нижню губу.
– Коли гикають, знать переживають да тревожатси, – загутарил мальчишечка и вотступая назадь, вздел леву руку уверх едва помахав бчёлкам, словно подзывая к собе и немедля те, точно понимаючи Борилку взвились выспрь и подлетев к няму, замерли издавая тихое ж… ж..ж.. – Тадысь давай поторопимси, – вуказал он.
– Кгы… кгы… кгы, – издал Гуша и кивнув на жужжащее облачко прокалякал, – а бчолки у дибя из галовы ушо вылядад.
– Вылетають… вылетають, – недовольно забалабонил малец, почувствовав аки очередна бчёлка, проползла по спутанным волосьям, да еле слышно зажужжав, присоединилась к воблачку. – И похоже вельми серчают на тя… занеже ты продолжаешь сёдеть.
Шишуга услыхав ту молвь, абие сменил выражение лица с довольного на встревоженное да стал подыматьси на ноги, усяк морг поглядывая на бчёлок, которые, лишь тот двинулси, заскользив своей спиной по гладкой земляной стене, издали резкое ж..ж… ж. Предупреждаючи, абы вон не шалил! Опосля ж приглушив звук, сызнова тяхонько зажужжали. Гуша так-таки, хоть и потряхивал пужливо руками, да качал своей большенькой головёшкой тудыличи-сюдыличи, усё ж поднялси на ноги. Совсем на чуток он выпрямил спину и сровнялси ростом с Борилкой, но засим надсадно выдохнув, сгорбатилси да свесив тяжёлую главу униз, развернулси и медленно поплёлси у темну часть свово жилища, прямёхонько к дыре в потолке. Шишуга подошёл упритык к стяне, и задравши голову вуставилси взглядом во чёрный проем лаза. Шагающий следом за ним мальчоночка, увидав шо тот встал над дырой, открыл було роть, желаючи спросить – идеже выход? Тока Гуша унезапно протяжно и дюже горестно гикнув, присел на корточки, да отскочив от пола, стремительно взлетел уверх, и мгновенно исчез у дырище. Борила от эвонтой нежданности подбёг к куче мха, да ступив на неё, востановилси прямо на том месте, откудась сигал шишуга и вперился взором у лаз. А зане облачко желтоватых бчёлок до зела ясно освещало и ентот угол, и сам проходь… то малец смог узреть Гушу, каковой впиваяся загнутыми, вострыми когтьми на руках и ногах у земляны стены лаза шибко проворно карабкалси ввысь.
Прошло како-то времечко и ход ведомый из жилища шишуги накренилси, а ползущий по нему Гуша пропал с глаз отрока. Токмо шишуга исчез у изогнувшемся проходе, як Борилка запаниковал, струхнув, шо тот могёть бросить его водного туто-ва. Мальчик взволнованно оглянулси направо и налево, обозрел пусту землянку шишуги, иде окромясь кривого столба, да двух небольших кучек сухого, пожухлого мха на полу, ничавось не було, да не ведая у чё тако надобно предпринять, абы не быть здеся покинутым, вздев голову, громко крикнул во проход:
– Гуша, ты токась гляди, мене не забудь вытащить, а то бчёлки сёрдятси.
– Кгы… кгы, – долетело до мальчишечки, чавой-то тако невнятное.
Сице, и, не уразумев, чё тот возглас значил, малец взволнованно продолжал глядеть уверх, стараясь хоть чего-нить рассмотреть у той темени, переминаясь с ноги на ногу, да постукивая концом набалдашника собе по голенищу сапога, подумкиваючи, шо ж делать коль шишуга решить его туто-ва кинуть. Но Гушу, по-видимому, бчёлки усё ж добре вспужали, оно як вмале Борилка вуслыхал едва различимый говорок, долетевший из высоко:
– Билиш за лялизку, я выдашу.
А чуток погодя послышалси тихий шорох да с прохода спустилась и сама лялизка. «Верно, ужа», – помыслил отрок, кады узрел аки из дырищи вылезла да вопустилась ко нему тонка, в ширшину не толще сложенных вкупе двух палецев, вервь, какого-то ово ли серого, ово ли зелёного цвету, а може зелёно-серая, и вельми влажна, склизка на ощупь. Мальчик недовольно осмотрел ту ужу, не дюже-то доверяя такой склизкозти, да боясь, шо вона евось не вудержить. Обаче, зане выходу из вэнтой землянки другову не було, Борила откинул у сторону дубину, и, схватившись за ту, ащё ко всему прочему мягку, ужу, потянув на собе, намотал её на праву ладонь, да крепко взялси за неё, капелёшку, свёрху. Посем вон махнул левой рукой и указываючи на проход, обращаясь к бчёлкам, негромко загутарил:
– Бчёлки святите мову стёжку, – воблачко немедля, вроде уяснив гутарену мальцом речь, подалось выспрь ко входу в лаз.
А мальчик крепче сжав вервь правой рукой, зычно крикнул уввысь:
– Гуша давай… тащи мене, да побыстрей… а то вона почемуй-то до зела склизкая, боюсь сорватьси.
Шишуга похоже чавой-то издал, занеже до мальчишечки долетело раскатистое кгы… кгы… и начал тянуть Бореньку наверх. Да ужось чрез миг подошвы сапог отрока, оторвались от сухого мха, и взлетевши ввысь Борилка принялси подыматьси по узкому проходу. В энтот раз мальчик не застревал у лазе, кажись потому як кады летел униз вже пробил собе стёжку, оттогось чичас двигалси хоть и прерывисто, но усё ж не увязая плечьми в стенах. Правда его права ручонка усё времечко соскальзывала, а поелику Бориле пришлось ухватитьси за верёвку и левой рукой. И у то ж мгновение сверху долетело раскатистое «як… як..» и подъём на чуток прекратилси, то Гуша перьдыхал, домыслил мальчик. Обаче, малеша погодя подъём выспрь продолжилси. Бчёлки летящее упереди хорошо озаряли лаз и мальчоночка видал его дюже ровны земляны стены, ухоженные, токмо не таки, аки ему по первому казалось, гладкие. Усе вони были иссечены у мелку прореху, таку мелку… едва различиму и, судя по сему, оставленную когтьми шишуги.
Направление лаза малёхо изменилось и ускорости мальчишечка узрел и самого Гушу который стоял над лазом склонивши голову, согнув спину и широкось раззявив рот. Глянув на шишугу Борила, токась тяперича, понял почему лялизка была такой склизкой… Оно аки та лялизка была ни ужой, а языком Гуши, каковой вон выволок изо рта, спустил униз у проход, и днесь, втягиваючи у собя, вытаскивал на нем ввысь отрока. А малец взирая, видал, як от тяжести и вусердия у Гуши увеличились, став здоровенными, зелёны глаза и точно две древесны гнилушки, шо восвещали евойну землянку, засветились. Изогнута и лежаща на подбородке губа шишуги вроде як разделилась надвое, воброзовав, меж глубокой пропастью у коей лёжал язык, две высоки, похожие на горные сопки, гряды. Бчёлки вылетев из ямы первыми, замерли тихо жужжа над головой Гуши, а тот даже не вубратив, от натуги, на них никакого внимания, резко втянул у собе язык сице, шо Борилка выпустив его из левой руки схватилси за край лаза и подтянув тело вылез на лесну подстилку. А мгновение спустя размотал лялизку с правой руки. Язык Гуши абие соскочил с длани мальчонки и полетел у направлении рта шишуги. Послышалось тихое окмуш и лялизка заскочила унутрь рта, зубы звонко вдарились друг о дружку, и сомкнулись, а нижня губа, подлетев с подбородка вукрыла верхню, и кажись маненечко припрятала расплывшийся кончик носа.
– Обаче, – протянул Борила, подымаясь на ноги и рассматривая шишугу, утак словно видывал упервой. – А як же энта дырка вуткрываитси?
– Пл… пл… пл… пл, – издал Гуша, и роть яго вдругорядь отворилси, нижня губа ужотко лишившись своих горных гряд впала на подбородок, а кончик зелёно-серого языка ищё раз выглянув из-за раскрывшихся зубов, затрепетал у воздухе. – Пл… пл… пл, – продолжал осваиватьси с лялизкой шишуга, а кады напоследях тот обрел свову истинну гибкость, корявенько ответил, – дам ист в плокоде дакы палычка, дыкни ее и дыла одклоидши…