В поисках невидимого Бога
Шрифт:
Согласно Библии, путем, ведущим в невидимый мир, является вера. Апостол Павел определяет веру как «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Он пишет, что Моисей «верою оставил Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд» (Евр 11:27). Вообще вся Библия, от первой и до последней страницы, свидетельствует о существовании иной реальности, не менее действительной, чем наша, но для обитателей материального мира обычно незримой. Иногда, пытаясь что–то нам сообщить, невидимый мир как бы «заимствует» атрибуты мира видимого (вспомним неопалимую купину, на которую Моисей глядел своими плотскими глазами). Однако за вычетом таких редких случаев мы главным образом полагаемся на
Библия учит, что основное различие между людьми состоит не в цвете кожи, не в уме, финансовом достатке или талантах. Люди отличаются между собой прежде всего по способности находиться в связи с невидимым Божьим миром. У «детей Света» эта способность имеется, а у «детей тьмы» ее нет. Нам дарована надежда, что когда–нибудь мы достигнем полной связи с небесным миром: «Возлюбленные! Мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин З:2).
Рассуждая о «других умах», я несколько утрировал положение дел. Причина, по которой философы размышляют о подобных вопросах, в то время как большинству обычных людей они и в голову не приходят, состоит в том, что философы, сидя в тиши кабинетов, парят в абстракциях. А остальные живут простой и конкретной жизнью: взять из химчистки одежду, купить хлеба, собрать детей в школу, сходить на родительское собрание, позвонить заболевшей подруге, присмотреть за старенькой мамой. Мы, нефилософы, верим в существование других умов, поскольку сталкиваемся с ними ежечасно. Мы общаемся, имеем с ними отношения.
Более того, эти отношения во многом созидают нас самих. Мы не входим в этот мир как зрелые души, которых дожидаются пустующие тела. Нас формирует опыт, и прежде всего, как я уже сказал, наши отношения. Редкие «маугли» демонстрируют, что дикие дети, воспитанные животными, не способны в полной мере развить общение с людьми. Да и сам такой ребенок является даже не совсем человеком в полном смысле этого слова. Сходным образом, дети, которых чудовища–родители годами держали взаперти, практически не умели говорить.
Для достижения зрелости человеку требуется гораздо больше времени, чем любому другому животному. Маленькая антилопа, едва появившаяся на свет из материнской утробы, за какие–то часы научается стоять, кушать и даже понемножку бегать. Детеныш человека долго лежит в колыбели, долго зависит от взрослых людей. Ребенок может стать полноценной личностью только через отношения с людьми.
То же можно сказать и о духовной жизни. Способность к ней присутствует у человека изначально, но развить ее можно лишь в отношениях с Богом. Блаженный Августин писал: «Зову Тебя в душу мою, которую Ты готовишь принять Тебя: Ты внушил ей желание встречи» [15] . У каждого есть такая способность, но наша духовная жажда останется неутоленной, доколе не возникнет общения, в котором разовьются навыки духовной «корреспонденции». В этом смысле понятен образ рождения свыше, о котором говорит Евангелие. Обращение, возникновение связи с духовной реальностью реализует потенциал человека жить совершенно новой жизнью. И через общение с Богом и Его народом мы, дети Божьи, становимся теми, кто мы есть.
15
Бл. Августин. «Исповедь». Перевод М. Сергеенко.
Я думаю о человеке, который повлиял на мою духовную жизнь больше, чем кто–либо другой: о миссионере и хирурге Поле Брэнде. За пятнадцать лет я написал в соавторстве с ним три книги. Я ездил с доктором Брэндом в Индию и в Англию, где мы обсуждали основные события его жизни. Я провел сотни часов, задавая ему всевозможные вопросы о медицине, жизни и Боге. Я расспрашивал его бывших и настоящих коллег, членов семьи и медсестер (лучший способ узнать характер хирурга!). Пол Брэнд — выдающийся и добрый человек, и я вечно буду благодарен за время, проведенное вместе. Когда мне не хватало душевных оснований писать о моей собственной вере, я писал о вере доктора Брэнда [16] .
16
«По образу Его» (М.: Триада, 2010), «Ты дивно устроил внутренности мои» (М.: Триада, 2009) «Где Бог, когда я страдаю» (М.: Триада, 2010). — Прим. ред.
Общение с доктором Брэндом очень изменило меня и весьма способствовало моему духовному росту. Моя вера окрепла: я видел перед собой человека, подлинно живущего в Боге. Я стал смотреть на справедливость, выбор образа жизни и финансовые вопросы главным образом глазами моего мудрого друга. Я стал иначе видеть природу, человеческое тело и особенно страдание. В общем, влияние на меня Пола Брэнда переоценить невозможно. При этом, оглядываясь назад, я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он давил на меня или пытался мною манипулировать. Я изменялся добровольно. Я радостно преображался по мере того, как мой мир и мое «я» приходили в соприкосновение с личностью доктора Брэнда.
Мне кажется, перемены, которые дарует мне Бог, в чем–то похожи на те, что я описал в предыдущем абзаце. В общении с Богом я становлюсь настоящим христианином. Я преображаюсь таинственным образом, который не всегда возможно описать словами, но никогда мои изменения не бывают следствием принуждения или манипуляции. Я меняюсь именно через общение, общность с Невидимым.
Если бы я спросил у таких библейских праведников, как Иеремия, Иов, Иаков и Иуда, что такое для них отношения с Богом, все они ответили бы по–разному. А задай я несколько раз этот вопрос псалмопевцу Давиду, я вполне мог бы получить от него разные ответы в разные периоды его жизни! Смотрите, как меняется настроение от псалма к псалму — или даже в пределах одного псалма. Например, в псалме 142 автор «вспоминает дни древние», когда Бог казался удивительно близок, а потом молит: «Не скрывай лица Твоего от меня». Пожалуй, Давид, как никто, понимал живую динамику отношений между человеком и Богом.
Я вижу немало параллелей между общением с Богом и с людьми. Скажем, знакомясь с человеком, сначала я узнаю его имя. Что–то в этом человеке меня привлекает. Мы вместе проводим время, выясняем, какие интересы и занятия нас объединяют. Я стараюсь делать другу приятное, дарю ему подарки, жертвую чем–то ради Него. Мы делим радость и горе, вместе смеемся и плачем. Я иду на риск в отношениях, раскрываю ему свои секреты. Беру на себя ответственность. Иногда мы спорим, можем даже поссориться, но потом миримся. Но ведь то же самое происходит и в нашем общении с Богом!
Могут сказать, что все у меня выходит слишком гладко. «Да, — возразит скептик, — я и сам очень душевно общаюсь со многими людьми. Но! Я могу их видеть и слышать, могут дотронуться до них. А когда я пытаюсь общаться с невидимым Богом, ничего не происходит. У меня даже не возникает ощущения, что Бог здесь». От такого возражения нельзя отмахнуться. Меня и самого подчас посещают подобные мысли. И я не могу отрицать, что по сей день мои отношения с Богом целиком зависят от веры (как, впрочем, и все другие отношения).