В поисках оружия
Шрифт:
Адмирал Русин, между прочим, заметил, что капитан тральщиков, по его мнению, преждевременно оставил крейсер: у того места, где мы сейчас находимся, совсем недавно наскочил на мину шедший в Архангельск транспорт с углем.
Не успел адмирал закончить фразу, как раздался оглушительный треск. Страшный толчок потряс крейсер.
– Мина!
– крикнул кто-то.
Не теряя ни секунды, мы устремились к верхнему деку.
Трапы были переполнены бегущими людьми. Общий поток увлек и меня. С трудом выбрался я из толпы, забежал в свою каюту, надел пальто и спасательный пояс. На это ушло, наверное, не более минуты. События развивались
Когда я поднялся на верхний дек, большая часть шлюпок была уже на воде. Все они стремились как можно скорее отплыть от тонущего судна, чтобы не попасть в водоворот при его погружении. В каждой шлюпке находилось по 20-25 человек. Несколько лодок уже опрокинула волна, и до нас доносились крики о помощи. Крейсер быстро погружался носовой частью, вздымая вверх корму.
На палубе оставались только две шлюпки. Их спуском распоряжался молодой мичман. Он знаком предложил мне занять место в шлюпке. В эту минуту показался адмирал Русин. В руках его был маленький желтый портфель с секретными документами, за которым он забегал в каюту. Я крикнул, чтобы он скорее садился в уже спускающуюся шлюпку. Быстро пожав руку капитану, Русин присоединился к нам.
Командир "Арлянца" капитан Норис с бесстрастным лицом наблюдал за гибелью своего крейсера. Он не имел права покинуть корабль. Слева и справа от капитана стояли два старых матроса, добровольно оставшиеся при нем. Я хорошо помню эту картину, олицетворявшую дисциплину и преданность своему долгу. Трудно описать то чувство, которое я испытывал, глядя на этих трех спокойно стоящих людей.
Гибнущий крейсер могучим ревом гудка взывал о помощи. Так кричит насмерть раненный зверь...
Рев гудка должен был вернуть к нам тральщиков, которые, по всей вероятности, не успели еще далеко отойти.
К счастью, при взрыве мины не произошло детонации пороховых зарядов на корабле, взрыва котлов также не было. Предстояла лишь борьба с разбушевавшейся стихией в 100 милях от берега.
Наша шлюпка медленно спускалась с верхнего дека судна. До воды довольно большое расстояние: высота крейсера равнялась трехэтажному дому. Так как у корабля был боковой крен, шлюпка опускалась неправильно. Она зацепилась за борт крейсера и чуть не опрокинулась. Многие при этом упали в воду. Я едва удержался, схватившись за скамейку. С большим трудом удалось наконец выровнять шлюпку.
А на палубу тонущего корабля все выбегали люди. Это были главным образом члены команды - пострадавшие при взрыве машинисты и кочегары. Не найдя спасательных средств, они прыгали с большой высоты, пытаясь попасть в нашу шлюпку. В результате она потеряла равновесие и приняла почти вертикальное положение. И опять многие пассажиры, не сумев удержаться, полетели из шлюпки в бушующие волны.
Наконец шлюпку кое-как спустили на воду. В тот же момент из нижнего кингстона гибнущего судна потоком хлынула вода, заливая нас. К счастью, вблизи оказалось несколько пустых шлюпок - их прибивало волнами к гибнущему крейсеру. Одним махом мы перепрыгнули в них и изо всех сил налегли на весла.
Не помню, сколько времени прошло до подхода тральщиков. Все шлюпки бросились к ним: эти небольшие корабли были единственным спасением для пострадавших.
Тяжело было шлюпкам бороться с океанской волной. Гибелью грозило всякое неловкое движение - ведь трехметровые валы могли легко захлестнуть утлую ладью. Но еще труднее оказалась борьба со стихией, когда мы пытались перебраться со шлюпки на борт тральщика.
Подходить вплотную было нельзя: волнение разнесло бы в щепы лодку при ударе о борт тральщика. Волны то подымали шлюпку высоко над его бортом, то швыряли ее в водяную пропасть. Надо было поймать подходящий момент. Вот -наконец удалось поставить шлюпку параллельно борту тральщика. В следующую минуту ее бросило высоко вверх. Как только оба борта на мгновение оказались на одном уровне, мы попытались перепрыгнуть на тральщик. Десятки рук подхватили и потащили нас к себе. Так повторялось несколько раз, пока шлюпку не покинули все пассажиры.
Небольшой корабль был переполнен спасшимися. Всю открытую палубу занимали матросы с крейсера, они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и дрожали от холода. Дул пронзительный ветер, летели хлопья снега, качка была невообразимая.
Понемногу легко одетых людей стали устраивать во внутренних помещениях парохода.
Все шесть тральщиков подоспели к "Арлянцу" и продолжали спасать тонущих. Наш тральщик очень тесно сблизился с другим: управление сильно затрудняло большое волнение. Еще момент - и соседний тральщик своим килем, высоко поднятым волной, со страшной силой ударил нас в борт. Судно стало медленно погружаться. Пренебрегая опасностью нового столкновения, соседний тральщик подошел к нам вплотную и взял к себе всех людей.
Вечерело. По-прежнему падал снег. В сумраке выделялась только сильно накренившаяся черная громада "Арлянца". Крейсер перестал погружаться. Очевидно, переборки устояли и была затоплена только часть корабля. Однако никто не знал, долго ли удержится он на воде.
Тральщик и часть шлюпок, на которых остались матросы, кружили около крейсера, не решаясь близко подойти к нему.
Командир тральщика предложил адмиралу Русину и мне войти в его каюту{3}, если так можно назвать тесную будку с оконцами по сторонам.
Состояние наше после всего пережитого было не блестящим. Однако я с интересом рассматривал командира. Передо мной был типичный морской волк. Небольшого роста, коренастый, широкоплечий, с низким лбом и заросшим густой растительностью лицом, он олицетворял своим видом сложившееся у меня представление о прирожденных моряках. Командир сидел у штурвала. Перед ним висел портрет очень красивой молодой женщины, окруженный засохшими незабудками. Около табурета к переборке была прибита маленькая полочка, на которой стояли бутылка с ромом и стакан. Время от времени, командир, поглядывая на портрет женщины, наливал стакан рому и медленно опорожнял его.
Уже совсем стемнело. Несколько раз я выходил из каюты. Все так же падал снег. Все так же стояла на палубе толпа продрогших людей. Все так же чернела громада "Арлянца". Время от времени раздавались его гудки - это капитан крейсера призывал обратно свою команду.
Я беспокоился за участь остальных членов нашей миссии. На нашем тральщике был только адмирал Русин, а затем я отыскал еще В. Тернэ, лежавшего в жестоких приступах морской болезни.
Вскоре к тральщику подъехал на небольшой лодчонке вместе с несколькими английскими матросами лейтенант Любомиров. Было прямо безумием пускаться в такую погоду в это путешествие. Я как сейчас помню его фигуру на корме у руля. Любомиров объезжал все тральщики, чтобы найти Русина. Он рассказал, что все члены миссии живы, но едва не погиб генерал Савримович: его с трудом вытащили из воды.