В поисках ответов
Шрифт:
— Али, выключи режим наседки.
— Тсс, — шикнула она и уставилась на вжавшуюся в кресло Соню, которая пыталась придумать, что отвечать.
— Разумеется, я бы хотела уехать из Низин, — ответила она. — Там нет перспектив.
— А куда хочешь податься? У девушки только два пути, если не считать всякое… — Али хотела упомянуть проституцию, но посмурнела, сама не догадываясь почему. — Либо удачно выйти замуж, либо хорошо учиться и поступить в институт. Но если прогуливать школу…
— Ты думаешь, всё так просто?
Соня часто смущалась,
— Посещай все уроки — и жизнь обеспечена? — с насмешкой спросила Соня. — Если бы это было так, ни одного человека в Низинах бы не осталось.
— В чем же тогда проблема? — заинтересовалась Али.
Чем-то Али в этот момент Дина напомнила. Тот тоже слабо представлял, как устроена жизнь бедных людей.
— В школе, где ты училась, — Соня поймала взгляд Али в зеркало и принялась говорить, будто слова — это пули, а она снайпер, вышедший на охоту. — Продают наркотики? Могут пырнуть ножом? Физрук лапает школьниц? Директор закрывает на всё глаза? Учителя приходят пьяными? Или, быть может, хотя бы тупо забивают на материал и учеников? А комплект преподавателей полный, или не все дисциплины можно изучить?
— Ты хочешь сказать, что жизнь у вас тяжелая, и с этим ничего нельзя сделать?
Наивная Али. Она всерьез верила, что свою судьбу можно вершить как угодно. Она ведь поступила в институт, на бюджет, сама. Успевала хорошо учиться и подрабатывать, чтобы не сидеть на шее у отца.
Хорошо, что она не помнит весь тот ужас, через который прошла, и то, как её жизнь была в один миг разрушена. Зато Соня про это знает. Поэтому она и замолчала, не зная, стоит ли усугублять.
Пока они болтали, я выехал с нашего района и добрался до следующих кварталов. Они не особо отличались от нашего. Мимо проносились дома, как частные, так и многоквартирные. Где-то вдали мелькали небоскребы и высотки. Были у нас и гигантские супермаркеты, просторные парки и даже целое озеро имелось в верхней части города.
— Да, жизнь у нас тяжелая. А сказать я хочу, что от того, прогуляю я уроки или нет, моя дальнейшая судьба не изменится.
— Но поступать ты собираешься?
Али в упор не понимала, что хочет сказать Соня. И не могла осознать, какую борьбу та вела каждый день, с малых лет.
— Конечно. Пока не решила куда, но время ещё есть.
Сказав это, Соня подумала, что, узнав о реалиях этого мира, не уверена, что стандартный путь имеет смысл.
Поездка в ту сторону прошла без происшествий.
— Бери мои вещи и идем, — скомандовала сестра, выбираясь из машины. — Поработаешь носильщиком, раз уж приехал.
Али из тех девушек, что сами тащат свои сумки. Идею припрячь братца я ей внедрил в голову, чтобы объяснить, почему мне надо пройти
Будь я прежним, не справился бы с этой задачей. А так моя чувствительность и радиус способностей выросли, поэтому, когда подошли к общаге, я уже знал, что место, где жила Али, отдали другой девушке. Я это заметил шагов за двадцать до общежития. Не то расстояние, за которое можно решить проблему. Хорошо, что никого из знакомых сестры не было — студенты в это время на парах сидят. Единственный, кто присутствовал, — женщина-комендант. Ну, или распорядительница женского общежития. Которая отвечала за распределение и то, чтобы не пускать сюда парней.
Пока шли, я успел закинуть ей мысль, что сегодня должна вернуться студентка, что произошла ошибка, из-за которой её место заняли, и что это надо как-то исправить.
Еретик мне преподал наглядный урок. Нагляднее некуда. Если человек замечает внушение, он начинает с ним бороться. Отторгать, как инородный предмет. Но это было малой частью правды и того, как обстояли дела, поэтому слепому мужчине я не верил. Ключевое в его уроке — это сознательное сопротивление обнаруженному внушению. Если человек не умеет сопротивляться и даже не задумывается о том, что это может понадобиться, если он не замечает внушения, то мысль, внедренная в его голову… Ну, зависит на самом деле от многих факторов.
Так я напоролся на то, что комендант задумалась о том, как она в принципе могла ошибиться. Искренне убежденная в том, что ошибок никогда не совершала, мысль об этом вызвала сопротивление. Неосознанно, но разум всполошился и стал искать объяснение.
Когда Али открыла дверь и пропустила меня с чемоданом и сумками, а набрала она с собой прилично, я подкинул мысль, что в канцелярии напутали, и вот это стало тем, что оправдало ситуацию. Комендант отказывалась верить в свои ошибки, но в чужие поверила с охотой и радостью.
— Али Бакер? — спросила она, когда мы зашли в её кабинет на первом этаже. — Постой пока, я как раз собиралась найти тебе комнату.
— Комнату? — удивилась сестра. — А что с моей?
— Отдали другой девушке. Мне сказали, что ты была отчислена.
— Но… — растерялась сестра.
— Сейчас уладим вопрос, не переживай, — отмахнулась женщина.
Да, мимо такой ни один парень не проскользнет. Плотная, объемная, сверху на ней была жилетка военной раскраски. Осталось выдать пулемет — и никакой враг не проскочит.
— Задержишься? — шепотом спросила у меня сестра. — Соня в машине не заскучает?
— Не должна.
Пока стояли и ждали, я выуживал из головы женщины нужную мне информацию. Кто отвечает за зачисление, кто мог быть причастен, где их искать. По прошлому разу часть этих людей я знал, поэтому снова пройтись по их головам не должно доставить проблем.
— Пойду Соню проведаю и туалет поищу, — сказал я, когда выяснил всё, что нужно, освежая знания.
— В мужском корпусе или в главном здании! — тут же среагировала комендант.