В поисках призраков
Шрифт:
Семен продолжал заливаться смехом, а Валентин Пантелеевич покрутил пальцем у виска и махнул рукой:
– Вот так и живем тут с дебилами по соседству. – Он вздохнул. – Родился здесь, и похоронят меня на этой земле, – повторил он.
Лиза с трудом сдерживала смех, глядя на его разочарованное лицо. Их диалог был настолько искренним и наивным, что не мог не забавлять столичных гостей.
– Вот, – вмешался Слим, – а ты говоришь, что я чушь несу…
Лиза обернулась:
– Ты – озлобленный и надменный, не имеющий царя в голове человек. Не сравнивай себя с этими людьми, умеющими прощать
– А ты – сама мать Тереза?
Лиза отвернулась, ругая себя за то, что поддалась хорошему настроению и заговорила с этим охламоном. Роб все так же внимательно смотрел в монитор камеры, а Макс стоял неподалеку и улыбался, наблюдая за всем как бы со стороны.
– Скажите, – выдержав паузу, спросила Лиза, – вы перечислили людей, которые, как и вы, видели призраков рядом с тем домом?
Мужчина взглянул на нее и приподнял бровь:
– Вы тоже меня за сумасшедшего держите?
– О, нет! Мы во время съемок такого наслушались и насмотрелись, что никаких сомнений в существовании потусторонних сил лично у меня нет.
Он недоверчиво прищурился.
– Я вам искренне верю! – Лиза была серьезна. – Я сама не раз наблюдала странные явления.
– Здесь, в деревне людям только дай пищу для сплетен. Из любой правды сделают такое, что и самому верить не захочется.
– Поверьте, в городе этого не меньше.
Валентин Пантелеевич опустил глаза:
– Витальич женщину там видел. Она появилась посреди болота и выла, как волк, что есть мочи. Говорит, кровь в жилах застыла от ее воплей. Синицын детей видел повешенных. Он рассказывал, что смеялись они и раскачивались на веревках, как на качелях: шеи стянуты, глаза и языки наружу, но веселятся, как ни в чем не бывало… Он – мужик бывалый, раньше во флоте служил, но после этого в ту же ночь от инфаркта помер… А за Катюшей вообще до самой деревни мужчина гнался: тело маленькое, сухое, тонкое, неживое. Худой как смерть, а руки длинные, по земле волочатся. Бежит за ней и орет, как резаный! На опушке почти догнал, но успел лишь наотмашь ладонью по спине хлестануть. Видать, дальше леса они не выходят… Слава Богу, девка вырвалась, но синяк с кровоподтеками остался, сам видел. Они же все ко мне сразу! Знают, что я пойму и поверю…
– А что за синяк?
– От шеи и почти до самой поясницы – огромная пятерня отпечаталась. Пальцы длинные и в толщину как три моих! Жуть… Жалко, не было фотоаппарата ни у кого, даже снимок не сделали. Если бы вы увидели, то даже не подумали бы в здешних лесах бродить! – Он сдвинул брови. – Катька в тот же день с братом из деревни уехала. Красивая девка была… Да почему была? И есть, наверно, в Калуге вроде как живет. Ни разу с тех пор не приезжала. Да оно и понятно…
– А что про все это власти говорят?
– Да им-то что? – Он усмехнулся. – Пока не помер никто, вообще внимания не обращали. Это когда трупы начали находить, они забегали, как мандавошки от керосина. Ой! – Пантелеевич испуганно посмотрел на Лизу. – Извините. Испортил пленку, да?
– Нет, мы это вырежем, не переживайте.
– Обязательно вырежьте. А то моя увидит по ящику и пристанет с расспросами, откуда я знаю, от чего они бегают. – Мужчина впервые за весь разговор улыбнулся.
– Значит,
– А что они сделают-то? Ну, пройдут по кромке леса местные кривоногие в погонах, да из Москвы пришлют пару человек в костюмах с пузами наперевес. Порасспрашивают нас, а потом на зверей спихнут, мол, кабаны агрессивные стали, и отчалят восвояси бюрократии учиться.
– А дом как стоял, так и стоит…
– А что с ним будет-то? Местные теперь ни шагу туда, а детишек чиновников вообще корова языком слизала. Одно время они там гулянки устраивать повадились, а сейчас даже не заезжают в эти края, боятся. Так и стоит он, слухи рождает. Сносить бесполезно! Только нечисть растревожишь… Да и кто это делать будет? Сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, вроде угомонились уродцы эти.
– Ну, надеюсь, мы хоть чем-то поможем. Постараемся обратить внимание общественности. – Лиза деловито закивала, прекрасно понимая, что сказала ерунду. Ничем, кроме наплыва сумасшедших, ищущих доказательства собственной правоты, они помочь деревне не смогут.
– Спасибо, дай-то бог! – искренне ответил мужчина. – Господь вам в помощь!
Лизе стало неловко. Она пользовалась им, выклянчивая истории, способные сделать рейтинг. Именно так! А ведь он поделился с ней самым сокровенным. Это был настоящий крик души, в котором было отчаяние и страх за себя и за свою семью. Она отвела глаза. «Боже мой, Лиза… – промелькнуло в ее голове. – Ты превратилась в лживую желтушницу! Это кошмар… Где та девочка, которая хотела делать свою работу во имя людей? Она бесследно исчезла… Поздравляю тебя, Лиза, теперь ты сучка даже в собственных глазах!»
Девушка повернулась к Робу и негромко произнесла:
– Стоп моторы.
Роб и Слим послушно прекратили запись и застыли в ожидании. Лиза вновь обратилась к оператору:
– Роб, сними перебивки с героем, а потом пейзажи, о’кей? Все со штатива.
Роб кивнул, переставил вторую камеру для другого ракурса, а первую направил на руки Валентина Пантелеевича.
– Мы с вами сейчас поговорим, а оператор снимет детали: руки, глаза, в общем, то, что не снимал во время интервью, хорошо?
– А мне где стоять? – непонимающе поинтересовался местный.
– Стойте там же и просто говорите со мной.
– Хорошо.
– Я постараюсь сделать этот материал интересным, и, возможно, откликнутся те, кто сможет вам помочь. Существуют люди, которые занимаются чисткой подобных мест…
– Мы туда с батюшкой ездили. Он освящал те места, но толку мало.
– Попробуем найти научное объяснение этих явлений.
Он пожал плечами:
– Да как ни объясняй, а умерших уже не вернуть…
– В этом вы правы. Но все-таки попытка – не пытка.
– Не пытка, – согласился Пантелеевич.
Роб снял камеры со штативов. Слим на удивление оперативно свернул все шнуры и сложил «журавль» в машину.
– Сняли, – резюмировала Лиза.
В этот момент зазвонил ее мобильный. Это был егерь. В трубке послышался уже знакомый голос, но что именно он говорил, разобрать было невозможно – связь постоянно прерывалась.
– Алло, – сказала Лиза. – Я вас не слышу, алло!