В поисках разумности

Лавров Владимир

— Рекомендую плакаться ей в жилетку так часто, как только возникнет необходимость, жилетка у неё большая, хватает на весь орден, я сам проверял, а доброе сердце ещё больше.

Первокурсники не сдержались и грохнули, Мишель улыбнулась.

— Я в ордене что-то вроде папы, вечно занят внешними делами, так что меня вы будете видеть редко. Мишель у нас что-то вроде мамы, но без дедушки семья была бы неполной. Его роль у нас выполняет Гюнтер Хаак. С ним вы будете иметь дело чаще всего, он, можно сказать, моя правая рука.

Довольно молодой человек поднялся на галеру и взял слово:

— Как сказал господин глава ордена, мы призваны заменить вам то, чего вы лишены отсутствием

семьи. Я обещаю вам возместить отсутствие стариковского брюзжания, которое так хорошо воспитывает терпение у молодёжи, и отсутствие множества мелких придирок родителей, без которых вы так быстро распускаетесь. Про старших братьев вы уже слышали, и я вас уверяю, что вы будете их слушаться. Немного погодя мы также обеспечим вас младшими братьями и сёстрами, чтобы вам было, на ком оттачивать лидерские качества и в драках с кем избавляться от наивных представлений о жизни. — (Первокурсники при этих словах опять захихикали), — Мы научим вас завязывать галстук, вовремя бриться и гладить бантики. Мы научим вас, как варить кашу и почему варить кашу надо в отдельной кастрюле от яиц…

Савёлкин не удержался от шутки и пихнул Галину Гнатко:

— Слышишь, тебя обещали научить вовремя бриться.

— А тебя — завязывать бантики!

Александру этот Гюнтер не понравился, и он буркнул:

— Интересно, какой же дурак будет варить яйца вместе с кашей?

— А что? Мы варили, когда в общаге жили, — сказал Майоров, — утром кидаешь в воду яйца, идешь мыться, а потом приходишь, вытаскиваешь яйца, закидываешь крупу — и готово, так быстрее.

— Что быстрее? — удивился Веселов, — А почему бы вторую кастрюлю не поставить?

— Ну, ты совсем не понимаешь! Её же потом мыть надо! А так мыть на кастрюлю меньше!

— Да? Ну вы и мудрецы! Вообще-то у курицы яйцо из задницы вылезает! — напомнил Филипп Савёлкин.

За время этой беседы Гюнтер Хаак закончил перечисление своих угроз и придирок, и слово опять взял глава ордена, профессор Краснов.

— Сейчас мы начинаем торжественную процедуру знакомства с орденом. Начнём с того, что наши дорогие первокурсники будут выходить сюда, на трибуну, и кратко рассказывать о себе — кто, откуда, за какие вопросы и подвиги были приглашены в Университет. Потом начнём пир, в ходе которого старшие члены ордена подойдут познакомиться с вами лично. Начинаем! Первым приглашаю…

Началось торжество. Ребята выходили и неловко рассказывали о себе, правда, неловкость быстро рассеивалась, поскольку аудитория была очень благожелательна и с большим восторгом принимала рассказы о том, как кто-то о чём-то смог задуматься. У большинства ребят история была совсем короткая, "родился да учился", но были и такие, у которых за плечами уже был значительный жизненный опыт. Некоторые, как Майоров, успели повоевать, кое-кому доводилось управлять большим хозяйством. Каждому студенту, закончившему рассказ, пели здравицу. Спустившихся с трибуны обнимали и хлопали по плечам, к ним тут же подходили старшие члены ордена — ведущие разных направлений и пытались увлечь своими задачами. Оказывается, орден вёл огромную работу по многим направлениям на всех континентах, и это помимо научных исследований.

Александр Веселов, чья фамилия почти возглавляла список, за то короткое время, пока очередь дошла до Майорова, успел получить предложения заняться историческими изысканиями, разработкой заклинаний и боевыми операциями против чёрных магов. Майорову с ходу предложили поучаствовать в наблюдении за ситуацией на Сталинградском направлении и в астрономических исследованиях. В ордене поддерживалась атмосфера большой, дружной семьи, и старшие члены ордена старательно это подчеркивали. Эта атмосфера чувствовалась во всём:

в манере обращения, в одежде и в произносимых речах. С первокурсниками обращались на равных, как будто они уже стали равноправными бойцами, и это очень льстило. Александру даже стало немного стыдно за то, что он вынужден обманывать этих людей, планируя создать свой орден (про тайное общество, организованное ещё на корабле, он не забывал). Эти открытые и дружелюбные люди такого не заслуживали.

После окончания представления к Александру подошла "мама ордена" — Мишель Фабардин и внимательно выспросила обо всех надеждах и проблемах. Правда, никаких проблем у Александра не было, а надежды ввиду открывшихся перспектив сменялись так быстро, что в словах пока никак не выражались. Майоров попросил разрешения иногда посылать весточку родным, его тут же уверили, что это проще простого.

Правда, бы и неприятный момент. Всем первокурсникам назначили кураторов из числа старшекурсников. Веселову, Савёлкину и Усачёву назначили "старшим братом" мрачного и сурового парня из магов по имени Тьерри Фабе. Тот, похоже, был рад первокурсникам не больше, чем они ему, но всё-таки снизошел до нескольких слов:

— Так, мелкота, слушайте меня сюда. Я не из числа фанатов педагогики и мучить вас новинками из технологий воспитания не буду. Главное — это чтобы у меня от вас не было проблем. А потому чтобы учились и выполняли все задания, ясно? Главное — это когда вам вскоре выдадут самостоятельные расчетные работы, их надо сдавать в конце семестра, где-то к Новому Году, так вот: не откладывайте их, а начинайте делать сразу. Они очень объёмные, и их специально выдают и не проверяют до самого конца, чтобы потом взгреть таких ушастых, как вы, по самое "не хочу". А нам неуспеваемость в ордене не нужна. Уяснили? Ну, впёред. Если что, заходите, — с этими словам Тьерри отошел, чтобы воздать внимание праздничному ужину. Другим студентам, похоже, не так повезло, их кураторы держали своих подопечных намного дольше, увлечённо расписывая, как те под их мудрым руководством будут хорошо учиться. Попавшие под их опёку первокурсники скучали и бросали завистливые взгляды на уже празднующих Веселова, Савёлкина и Усачёва. А праздничный ужин был великолепным, он был даже более обильным, вкусным и красочным, чем общий праздник накануне. До постелей в этот день ребята добрались очень поздно.

Глава 7. Огонь и холод риторики

3 сентября 1942 г. Четверг.

Первыми двумя занятиями должны были быть астрономия и устройство самолёта, но вместо них обе пары профессор Пащин читал курс "Введение в волшебство". Удивительного на этих лекциях было много.

Для начала профессор рассказывал о правилах поведения и способах использования различных устройств в Университете. Потом всем раздали переговорные устройства, по которым можно было послать сигнал бедствия или коротенькое сообщение нужному человеку — их полагалось носить на поясе. И только потом профессор стал рассказывать про учёбу.

Во-первых, профессор удивил студентов тем, что в Университете не ставят оценок, а используют отметки. Разница оказалось в том, что каждый успешный ответ положено было отмечать. Когда дело происходило на практическом занятии, положено было радоваться за своего одногруппника. Когда преподаватель проверял письменные работы, то он вслух оценивал работу, а специальный прибор улавливал нотки радости в его голосе (или нотки огорчения). Впрочем, в залах для практических занятий такие приборы тоже стояли: они чудесным образом записывали количество радости на счёт определённого студента и его ордена.