В поисках счастья
Шрифт:
Машина ревела, как зверь, а внутри Рэя все клокотало. Слова отца, которые он так часто слышал, казались невыносимыми, как плеск грязной воды, вылитой прямо ему на голову. С каждым словом отец становился все более чужим и враждебным.
Отец продолжал неустанно вещать, повторяя, что Рэй ничего не понимает, что он всего лишь глупый мальчишка, неспособный ни на что. Рэй скрипел зубами, ногтями впиваясь в сиденье, но чем больше отец на него давил, тем сложнее становилось сдерживаться. Наконец, не выдержав, он взорвался, его голос прорезал тишину
– Заткнись! Это ты ничего не понимаешь!
Отец вдруг резко остановил машину посреди пустой дороги. Рэй почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Отец повернулся к нему с таким взглядом, что даже сам Рэй на мгновение задумался, а может, это и есть тот самый момент, когда все выйдет из-под контроля.
– Я хочу тебе кое-что показать, – тихо сказал отец и снова завел машину, направив ее в сторону темного переулка.
Рэй почувствовал, как все его страхи переплетаются с ненавистью. Темная дорога впереди вела их куда-то туда, где реальность смешивалась с кошмаром, а время вдруг замедлилось, будто они двигаются в каком-то странном сне, где все может случиться в любую минуту.
Отец привел Рэя в больницу с ледяным спокойствием, которое казалось почти нечеловеческим. Больничный коридор, с тусклыми лампами и жуткой тишиной, отбрасывал длинные тени, которые казались живыми, как будто сами стены наблюдали за каждым шагом. Отец постучал в дверь с надписью «Морг», и звук эхом разнесся по пустому пространству. Через несколько мгновений дверь открыла женщина в белом халате – мать Кевина.
– Норман? – в ее голосе звучало удивление, но в глазах вспыхнула тень тревоги. Она явно не ожидала его увидеть, и уж точно не в компании сына.
– Кира, ты можешь показать трупы детей, тех, кто стал жертвами маньяка? – без лишних церемоний произнес Норман.
Ее взгляд моментально стал холодным. Она настороженно посмотрела сначала на Рэя, потом снова на его отца.
– Зачем тебе это? – спросила она, прищурив глаза.
– Не мне, а ему, – Норман кивнул в сторону Рэя, который стоял неподвижно, как каменная статуя. Ужас медленно, но верно охватывал его.
Кира округлила глаза, будто не веря своим ушам.
– Ты что, ему же всего двенадцать! – возмутилась она, поднимая брови.
– Он не против, – спокойно заявил Норман, оборачиваясь к сыну. – Верно?
Рэй, как загипнотизированный, не мог вымолвить ни слова. В горле пересохло, и он лишь сглотнул, отчаянно пытаясь не смотреть на мать Кевина.
– Норман, я не буду показывать ему трупы. Даже если он сам попросит. Он всего лишь ребенок. Кевин тоже постоянно просит ему все рассказывать, но я стараюсь детей не травмировать.
– Хорошо. Тогда покажи ему хотя бы фотографии, – Норман надавил голосом, как будто предлагал ей простой компромисс, но в его тоне было что-то неотвратимое.
Кира смотрела на него с презрением, которое редко удавалось увидеть даже в самые напряженные моменты. Ее взгляд кричал больше, чем слова: «Никогда!»
– Норман, не забывай, что
В машине воцарилось напряженное молчание, когда они возвращались обратно. Норман сунул конверт себе под куртку и завел двигатель. В свете фар дорога впереди казалась бесконечной черной пропастью. Прежде чем нажать на газ, он повернулся к Рэю и сказал тихо, почти с насмешкой:
– Хочешь увидеть тех, кто не слушался правил?
Рэй стиснул кулаки, чувствую, как злость борется с любопытством. Он знал, что отец пытается его спровоцировать. Эти фотографии были важны, возможно, они могли стать ключом к разгадке их собственных поисков маньяка. Но отвечать на провокацию – значит играть по его правилам.
– Я и так знаю, какие они, – Рэй отвернулся к окну, но в его голове уже мелькала мысль, как заполучить фотографии.
«Надо украсть их завтра, когда отец не будет дома», – подумал он. Внутри что-то словно щелкнуло, будто это решение было неизбежным.
Когда они вернулись домой, мать стояла у плиты, тихо помешивая что-то на индукционной варочной панели.
– Вы чуть не опоздали к ужину, – сказала она, бросив быстрый взгляд на часы. – Где вы были?
– В магазине были, – коротко ответил Норман, протянув ей пакет с продуктами.
Она недоверчиво посмотрела на него, но не стала развивать тему. Рэй тем временем чувствовал, как напряжение между родителями медленно нарастает, как гроза на горизонте.
– Ладно, что на ужин? – спросил Рэй, пытаясь сменить тему и унять голод, который вдруг дал о себе знать.
– Сегодня мне было лень готовить, поэтому заказала нам японской кухни, – ответила она, слегка улыбнувшись. У Рэя на мгновение мелькнула улыбка, но она быстро погасла, словно кто-то задул свечу.
За ужином мать расспрашивала его о школе, о друзьях, но его мысли блуждали далеко. Он представлял, как достанет эти фотографии и покажет их ребятам. Они смогут сравнить их с той информацией, которую уже собрали. Это могло стать прорывом в их расследовании.
– Ты так сильно оброс, – сказала мать, поднимая его длинную челку с лица. – Может, запишу тебя в парикмахерскую?
– Нет, мне и так нравится, – ответил Рэй, чувствуя, как она изучает его синие глаза, в которых всегда было что-то пугающе глубокое, словно за ними прятались тревожные мысли, что-то необъяснимое.
Мать опустила челку на место, но ее взгляд оставался теплым, как будто она пыталась найти ответ в его лице. А Рэй знал, что завтра наступит день, когда его тайные планы наконец-то начнут сбываться. И он был готов переступить через границы.