В Поисках Спока
Шрифт:
– О, простите. Я признаю, что проявила непростительное незнание реальных фактов, – притворно оправдывалась Саавик. Во время учебы в Академии ей говорили, что клингонский, который она изучает, – единственный общепринятый вариант языка во всей Империи. – В Федерации мы стараемся говорить на одном языке, чтобы между собой могли договориться все ее граждане.
– Узурпаторы! – в сердцах обвинил офицер. – Душители многообразия, – он выругался на непонятном Саавик наречии, а затем пустился в долгое утомительное объяснение того, что в Клингонской империи многие кланы и группы противостоят друг другу и что его клан, несомненно, самый лучший.
– Но сейчас важнее подумать о планете под нами, – осторожно, боясь навлечь на себя и товарищей гнев врага, прервала клингона Саавик. – Очень скоро, она сожрет сама себя. Пойдите на мостик и посмотрите. Мы должны быть вместе ради нашего же с вами спасения.
– Но я верен приказам.
– Приказам капитана, который не подозревает о нашей общей участи? Капитана, который, возможно, уже мертв? Раз уж вы так цените многообразие, мой достойный противник… Скоро от многообразия Регула не останется и следа. Через считанные часы планета превратится в гомогенное облако.
Офицер задумчиво взглянул на Саавик, но ничего не ответил. Неожиданно затрещало переговорное устройство. «Час от часу не легче, – подумала Саавик. – Неужели клингон не один? Наверное, это Круг».
Голос, раздавшийся в коммуникаторе, заставил Саавик вздрогнуть. Теперь сомнений не осталось – это Круг. Саавик повернулась к Зулу и увидела, что рулевой едва сдерживает себя от решительных действий. Глаза его пылали огнем. Без сомнения, он готов был, улучив удобный момент, наброситься на клингона.
Офицер долго молчал, о чем-то раздумывая. Наконец, опустив оружие, он подошел к пульту управления транспортатором. Земляне не могли поверить своим глазам; клингон потерял всякую бдительность и даже демонстративно отвернулся от своих врагов. Такого момента упускать было нельзя.
Последнее, что видел Джеймс Кирк на Регуле-Один, – тело сына, присыпанное веточками и багряными листьями и освещенное огнями пылающего мира, который так много для него значил.
Через мгновение этот мир исчез, как предутренний сон, а вокруг Кирка появились непривычные очертания чужого транспортного отсека. За пультом управления сидел в окружении землян клингонский офицер.
– Где капитан Круг? – первым делом спросил клингон, но ответа не дождался.
На транспортную платформу поспешили Зулу и Чехов. Они бережно взяли под руки Спока и помогли ему спуститься с платформы.
– Где мой капитан? – повторил вопрос клингонский офицер.
– Его больше нет, – наконец ответил Кирк. – Он погиб. Его поглотила планета.
От близости Спока Маккою стало плохо, и он в полуобморочном состоянии опустился на жесткую скамью. Кирк и Скотти склонились над доктором.
– Кто здесь еще? – спросил адмирал.
– Только один он, сэр, – ответил Скотт. Кирк взглянул на Мальтца.
– Вы должны помочь нам, иначе мы все погибаем.
– Я недостоин жизни!
Ответ клингона озадачил Кирка. Растерявшись, адмирал долго молчал, а затем сообразил:
– Хорошо. Я вас лично сам убью. Но позже. А сейчас мы должны выбраться отсюда. Через час здесь будет настоящее пекло.
Вскоре все: и земляне, и клингон – добрались до мостика. Интерьер командного отсека, терминалы и рабочие места – все было ново и непривычно. Прошло немало времени, прежде чем удалось выяснить предназначение каждого прибора и каждой кнопки управления.
Необходимо было спешить. Приборы показывали, что через несколько минут Регул станет новой звездой. Распадающаяся планета, увлекая за собой клингонский крейсер, по спирали падала на свое солнце.
– Ну, ребята! – воскликнул Кирк. – Покажем все, на что мы способны!
– Вы разобрались в этой системе? – спросил Чехов у Скотти, указывая на пульт управления двигателями.
– Черта с два! – выругался Скотти. – Никак не пойму, где у них тут кнопка ввода антиматерии!
– Наверное, эта, – показал Чехов и повернулся в сторону Мальтца, который сидел в углу отсека под бдительным оком Саавик и предпочитал ни во что не вмешиваться.
Скотти неуверенно потянул какой-то рычаг на себя, нажал на пару кнопок и глубоко вздохнул:
– Если здесь нет ничего принципиально нового, то все мои действия правильны…
По телу корабля пробежала мелкая дрожь. Завыли ожившие вспомогательные двигатели, а вскоре подал признаки жизни и маршевый двигатель.
Земляне заволновались.
– Если верить приборам, сэр, – доложил Зулу, – то мы набрали полную мощность.
– Давай, Зулу!
Корабль медленно сошел с орбиты Регула-Один, а затем, набирая ускорение, стал удаляться от погибающей звездной системы.
На мостике было тихо, как в осеннем лесу. Не было слышно ни разговоров, ни приказаний. Люди, которые хорошо и давно знали друг друга, молча выполняли свои привычные обязанности.
Отойдя от Регула на приличное расстояние, которое Зулу посчитал безопасным, крейсер чуть замедлил в целях экономии свой бег. Включили главный экран, на котором появилось изображение покинутой системы.
Планета настойчиво приближалась к своему солнцу. Огненные языки Регула уже лизали обреченную планету. Через несколько секунд звезда полностью поглотила свой единственный спутник. Регул-Один – порождение «Генезиса» – прекратил свое существование.
– Прощай, Дэвид, – прошептал Кирк. На глазах изумленных землян звездный диск стал увеличиваться в размерах, пока не превратился в тонкое яркое спиралевидное облачко протоплазмы.
– Когда-нибудь это облако породит новый мир, – заметила Саавик. – Протоматерия превратится в нормальную плазму, а затем сконденсируется в звезду и околозвездную пыль, которая даст жизнь новым планетам. Не испытывая влияния волн «Генезиса», система будет стабильной. В конце концов на планете появится твердая кора, сформируются океаны, а солнечная радиация и внутреннее тепло спровоцируют химические реакции, венцом которых будет жизнь. Пройдет время, и жизнь эволюционирует так, как этого хотели Дэвид и его товарищи.