Шрифт:
@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ
Это ведь только начало
Абид, молодой человек, живущий на окраине Баку, с началом летних каникул очень редко выходил на улицу, предпочитая проводить основное время дома. В семье это не всегда понимали и нередко спрашивали его о том, почему он не идет к сверстникам, а все время сидит в своей комнате. А Абид, которому вскоре должно было исполниться
Временами Абид будто бы обращался к кому-то, или даже к нескольким людям, которые якобы находились в его комнате. Он словно выслушивал их, останавливая свою речь, а потом продолжал опять. Иногда он как бы оправдывался, а иногда начинал говорить с вдохновением, повышая тон и еще быстрее расхаживая по комнате. В такие минуты его лицо озарялось и отражало то ли восторг, то ли уверенность в своем величии и превосходстве над другими. Потом он успокаивался, и, сев на стул или улегшись на старую кровать, издававшую каждый раз, когда он поворачивался, резкий скрип, предавался раздумьям. В таком положении он мог оставаться очень долго, если кто-нибудь из членов семьи не входил в комнату. Абиду очень не нравилось это, как он считал, насильственное вторжение в его жизнь. Не нравилось, что домашние отвлекали его от состояния, в котором ему было гораздо лучше, чем в кругу семьи или же среди сверстников. Но выхода не было, нужно было расстаться со своими мыслями и идти к столу, когда звали обедать или ужинать. А когда приходили к ним гости, его нередко посылали за продуктами. Первое и последнее Абид мог еще переносить – от еды он получал хоть какое-то удовольствие, а отправляясь за покупками, продолжал думать. Что касалось той атмосферы, которую создавало присутствие гостей в доме, то она для него была неприятной и почти невыносимой.
Встречая родственника, особенно дядю или тетю, нужно было говорить традиционное приветствие, состоящее из длинных фраз: «Добро пожаловать, тетя, я очень рад Вам!» или «Ой, какие люди к нам пришли, добро пожаловать!». Эти приветствия нужно было говорить на одном дыхании. И, произнося их, он иногда даже закрывал глаза, стараясь выговорить это без остановки, а в конце чуть ли не задыхался, из-за чего его последние слова были едва слышны другим. Нужно было еще посидеть с этими гостями, пока те не собирались уходить.
Гости, как обычно, задавали ему всегда одни и те же вопросы, и, как ему казалось, не слушали его ответы, которые он давал с большим трудом. Абид не понимал одного: если, в самом деле, состояние его здоровья или успехи в школе не интересовали родственников, зачем они без конца его об этом спрашивали?
А когда он ходил с матерью к кому-то в гости, такие же вопросы она задавала молодым членам той семьи. Хотя те легко приветствовали тетю и, не смущаясь, отвечали на все ее вопросы, не вдаваясь в подробности.
Юноша все чаще приходил к такому выводу, что ему нужно больше опираться на свои чувства, чтобы лучше понять себя и окружающий мир. Ему также необходимо найти себе другую среду, где люди живут иначе, имеют другие взгляды на жизнь. А так, сколько бы он ни вглядывался, вокруг него попадались только те, в чьей жизни, можно сказать, происходило всегда одно и то же. Они даже, как ему казалось, будто и говорили всегда одно и тоже, возмущались и радовались по одним и тем же поводам. «Люди, пропадающие в мелочах жизни», – иногда с сочувствием думал он о своем окружении, которому, по его убеждению, также присущи были безжизненность и машинальность.
Абид не терял надежды на то, что после нескольких лет, став самостоятельным, найдет себе подобных людей, которые, как он был убежден, примут его – человека с высокими душевными качествами – с восторгом. Правда, юноша понимал, что многих из этих качеств он еще сам не достиг или не успел их совершенствовать, но в том, что ему удастся справиться с этим, он не сомневался.
Прежде всего, как считал Абид, нужно было стараться не допускать в себе таких низменных свойств, как зависть, лживость, лицемерие – это бы делало его похожим на людей из окружения. Он прилагал теперь немало усилий для того, чтобы подавить в себе эти отрицательные качества.
– Почему большинство людей так много говорят за спиной друг у друга? – как-то спросил Абид отца, когда тот, слегка качаясь на деревянном, старинном кресле, медленно, с наслаждением пил чай, перелистывая пожелтевшие старые газеты – отец хранил газеты с понравившимися ему статьями или заметками, а потом годами перечитывал их.
– Людям без этого было бы тяжело и скучно, – ответил тот, со стуком поставив стакан на блюдце и, сняв очки, вытер платком вокруг глаз. – А тебе, думаю, не следовало бы напрягать свой ум подобными рассуждениями. Посмотри, как твои сверстники живут, ты тоже один из них. Вот соседский парнишка, который раньше учился с тобой, уже пару месяцев как работает в станционном ларьке. После восьмого класса поступил в ПТУ [1] ; там он учится какому-то ремеслу, а на станции зарабатывает на жизнь. С каждого поезда он берет самое малое пять – шесть рублей и домой все приносит, матери отдает, отец-то у него давно умер. Помню, я видел его еще совсем маленьким, выходящим встречать утренние рейсы автобусов; он бегал с чайником воды, которую продавал попутчикам. То есть, он всегда понимал, что ему надо в жизни. А что ты думаешь о своем будущем, сынок, я не знаю. Но я беспокоюсь за тебя. Кроме книг, с которыми ты редко расстаешься, тебя, вижу, ничего не интересует. Ты что, собираешься ученым стать? Что ж, раз у тебя есть стремление к знаниям, читай, приобретай их, но и не забывай, что твои книги тебе в том, чтобы устроить свою жизнь, не помогут.
1
Профессионально-техническое училище.
Абид всегда внимательно слушал слова родителей, очень редко возражал, хотя в душе не всегда принимал сказанное ими: «Старики, привыкли так жить, и многое из того, что знаю я, они не знают, а при этом всегда требуют послушания и выполнения их наказов», – такую оценку он давал иногда своим отношениям с родителями.
Весьма бесчестным свойством людей Абид считал их стремление к обогащению и роскоши. При этом, у кого были деньги, те считались выше других в обществе, а те, у кого денег не было, как ему казалось, только о них и думали, говорили или просто мечтали. Держа какую-нибудь монету в руках, он не раз разглядывал ее с ненавистью, как вещь, мешающую людям думать о достижении душевных глубин. «Нет, ненавижу я деньги, они мне не нужны. Кроме необходимой суммы, достаточной для того, чтобы не умереть с голоду, ни о каких других деньгах я думать не буду», – говорил он себе неоднократно. «Люди готовы умереть, делать все, что угодно ради денег, а мне они вовсе не нужны».
Что нужно было для того, чтобы стать великой личностью, стоящей выше всех людских дел и интрижек, как учили его прочитанные книги, – он был уверен, что скоро тоже поймет и будет более убедительно и твердо идти по этому пути.
Кроме одного одноклассника – сына их учителя математики по имени Заки – он ни с кем в школе, можно сказать, не дружил, даже не разговаривал. «Вот низкая, глупая, жадная и завистливая толпа», – так думал Абид об остальных учениках из своего класса и старался всегда быть в стороне от всяких игр, в которые те играли. Только Заки он считал подходящим человеком для того, чтобы пообщаться. Тот, кстати, являлся единственным учеником в их классе из семьи учителя, остальные были в основном детьми врачей, средних и мелких служащих и рабочих. Заки считался также самым воспитанным учеником во всей школе, к тому же был очень начитанным, чему, немало способствовала и его семейная ситуация. Абид не мог скрыть своего удивления каждый раз, когда обнаруживал, что какую-то книгу читал и Заки. Интерес к книгам и сблизил их. Во время перемен, отходя в сторону или забившись в какой-нибудь уголок, они рассказывали друг другу о книгах, о самых интересных мыслях и идеях, отраженных в них, прерывая эти разговоры только из-за оглушительного звонка, предупреждающего о начале следующего урока.
Постепенно школа становилась единственным местом, не считая библиотеку и книжные магазины, которое Абид посещал, а, возвращаясь оттуда, он никуда не сворачивал, шел прямо домой и, уединившись в своей комнате, то читал, то готовил уроки, а то просто отдавался размышлениям.
Абид был теперь убежден, что одной минуты духовной жизни, когда чувствуешь всю свою глубину, не променять на всю внешнюю жизнь. Его школьный друг считал, что людей, способных жить духовной жизнью, очень мало. Абид с этим соглашался, стараясь при этом убедить Заки в том, что им нужно найти себе подобных и жить среди них. По его убеждению, став самостоятельными после школы, они должны будут встретить таковых и жить в высоком по духу обществе, избавившись от гнета других людей и образа жизни, навязанного им сейчас. Иногда учительский сын также жаловался на людей: