В поисках ведьмы
Шрифт:
Я обрадовался. Не зря я у отца выспрашивал как-то о лешаках. Те рассказывали, что во все времена встречались среди людей «друзья леса».
— Меня многие в округе почитают! — продолжил хвастать «хозяин». — Люди в нашем уделе ко мне почтительные, не то, что на восточной равнине. Там ни ума, ни совести у людей не сыщешь…
— А как же не уважать «хозяина»? — поддакнул я старичку. — Ведь за тобой такая сила. Деревья, конечно, молчат, даже когда их рубят, но когда весь лес на кого обидится — лучше тому человеку даже к самому маленькому кустику не подходить.
— Не молчат деревья, — вздохнул
Я благодарно кивнул:
— Вот не думал, не гадал! Золотое ты существо, хозяин!
— Не золотое, а дубовое! — гордо ответил лешак! — Дуб — дерево крепкое, надежное да справедливое.
— Поболе бы таких дубов было!
Глава 9
В общем, и в эту ночь мне не удалось толком выспаться.
Топали мы вроде недолго, а протопали не знаю сколько. Несколько раз мне казалось, что окружающие нас деревья подергиваются рябью пространственного перехода, но после таких «скачков» вроде бы ничего вокруг не менялось.
Темнота вокруг была — хоть глаз выколи. Ночь — на излете, даже птицы спят, только изредка ухнет, захохочет где-нибудь филин, да пискнет попавшая в чьи-то зубы мышь. Лешак семенил впереди, я тянулся за ним, радуясь тому, как легко идти. Ни коряг на земле, ни колдобин, лишь мягкая травка ласково так под ноги стелется. Не удивительно — хозяин по лесу идет, ему каждый кустик кивнет, каждая былинка поклонится.
Небо уже начало сереть, когда мы вышли к околице какой-то деревеньки на берегу неширокой речушки. Было уже достаточно светло, чтобы хорошо рассмотреть и высокий частокол, отделявший людское жилье от леса, и крыши домов, и дозорную вышку посреди селения.
— Похоже, тут о мирной жизни давно забыли, — задумчиво сказал я вслух. — Словно каждый день набега ждут.
— Так оно и есть. Боятся людишки, — согласился леший. — Порой сами не знают, чего боятся. Ну ладно, не время болтать, пошли. А то дозорный на вышке, может, и спит, а, может, и не спит…
Лешак прошелестел что-то, и нас укрыл морок. Конечно, я сам мог бы скрыть нас от любопытных взглядов, но я предпочел довериться опыту моего провожатого. И не ошибся.
Мы направились к глухому частоколу высотой метра три-четыре, укрепленному земляной насыпью. Калитку, если честно, я бы сам не нашел. Это насколько же надо быть искусным строителем, чтобы сделать прямоугольник сплоченных меж собой кольев неотличимым от всей остальной городьбы. Леший провел ладошкой по коре — и вдруг часть стены подалась. Калитка отворилась без скрипа, за ней обнаружился ухоженный огород и глухие стены каких-то сараев.
Мой спутник беззвучно проскользнул в щель. Я поспешил за ним, но леший вдруг замер, присев под стеной и жестом приказал мне не двигаться. Через миг я понял, в чем дело — раздался скрип двери, звон металла, легкие шаги по деревянному настилу. Снова хлопнула дверь, уже другая, совсем рядом — наверное, кто-то вошел в тот сарай, у стены которого мы затаились. Скрипы, шорохи, женский голос, ласково успокаивающий кого-то, журчание какой-то жидкости.
Я прикинул, что бы
Пока я размышлял о сельскохозяйственных животных на обитаемых планетах, женщина закончила работу. Ее шаги, когда она возвращалась в дом, были гораздо тяжелее. Это и понятно, с грузом шла.
На какое-то время двор вновь погрузился в тишину, лишь было слышно, как вздыхает за стенкой корова (наверное, все-таки корова), да откуда-то издалека доносились постукивания да позвякивания — это проснулись хозяйки и в других домах.
Все эти звуки были такими мирными, такими домашними, что мне невыносимо захотелось спать. Еще бы — вторую ночь приключения, да еще марш-бросок по пересеченной местности. А здесь, в щели между сараями, было так покойно и уютно…
Я уже почти задремал, когда снова хлопнула дверь. Кто-то, на этот раз мужчина, прошел по двору — не в тот сарай, где находилась корова, а куда-то в сторону ограды. Леший дотронулся до моей руки и махнул в том направлении, куда прошел мужчина. Помотав головой, чтобы избавиться от сонной одури, я пошел за ним.
У самого частокола, на отшибе от остальных построек, обнаружилась кузница. О том, что это именно кузня, я догадался, не доходя до нее. Нигде больше не пахнет так — едучий угольный дым, паленая кожа, каленое железо. Знакомые с детства запахи…
— Сумеешь договориться с Черняхом — он тебе поможет, — негромко произнес леший и постучал.
— Открыто!
Леший распахнул низенькую дверцу, и я, пригибаясь, зашел.
Кузня как кузня: под крышей сине от дыма, хозяин разжигает горн, пламя еще неуверенно пляшет на мелких щепках под сложенными «в колодец» дровами. Наковальня, бочка с водой, стол-верстак, лавки по стенам… А вот кузнец, на мой взгляд, великоват для тесного сруба, такому бы рядом с какой-нибудь домной командовать. Хотя — что это я? Домны тут появятся хорошо, если через пару сотен лет. Или еще позже. Если вообще появятся. Так что этому гиганту приходится пока довольствоваться тесной деревенской кузней с малосильным горном.
На мой взгляд, ростом мужик не уступал взрослому медведю. Или — моему папаше. Оборотни растут долго, мои 100 килограммов для нашей расы — это так, пестун малолетний. Папаша мой весит два центнера и время от времени участвует в борьбе «на поясах». Хобби у него такое. Борется, конечно, в человечьем обличье. В медвежьем — когти мешают за пояс как следует уцепиться.
Так вот, увидев мужика в измазанной углем рубахе, я невольно вспомнил последние соревнования, на которые меня батя чуть ли ни силком затащил. Там все такие выступают: огромные, с тяжелыми плечами и налитыми жилами на шеях… Что люди, что орки, что перевертыши, что тролли эгерские — все похожи друг на друга, словно братья, только цвет кожи разный, да еще у одних волос поменьше, у других — побольше…