В полет сквозь годы
Шрифт:
Сначала все шло по порядку. Я, начальник железнодорожного эшелона, заказываю по телеграфу обед, ужин для солдат. Но на одной из станций ужина не оказалось и питательный пункт был закрыт. Солдаты, звеня котелками, ложками, высыпали на платформу. Узнав, что ужина нет, обступили меня и с угрожающим видом принялись кричать и ругать все, какое знали, начальство. Неприятное чувство без вины виноватого шевельнулось где-то в душе.
Но тут я вспомнил, что в вагоне у меня есть запас черных сухарей, а воды горячей на станции - сколько угодно. Объяснил солдатам положение, сказал, что выдадим сухой паек, и они, ворча, недовольные, разошлись по своим местам. Зато на следующей станции высыпали на
По прибытии в Режицу раздал роте оружие, патроны, сухой паек. Дальше мы шли походным порядком. В Крейцбурге (ныне Крустпилс) представители 4-го Кавказского стрелкового полка приняли солдат, распределили всех по ротам, а меня назначили младшим офицером в саперную команду.
Вот и землянки, на обратном скате пологого овражка, добротные, с печами, наружными уборными. Полы дощатые, в помещениях чисто. В офицерской землянке - полевой телефон в штаб полка. В ней жили начальник команды капитан, поручик, подпоручик, добавился прапорщик.
Рассказов много. Более двух лет на этом участке фронта полк удерживал на левом берегу Западной Двины укрепленную зону в районе Якобштадта (ныне Якобпилс). Участок был спокойный. Вдруг недели две назад рано утром немцы открыли интенсивный артогонь и перешли в наступление. Якобштадт мы оставили целым и невредимым. А когда перешли на правый берег реки, то в Крейцбурге решили подорвать все, что можно, чтобы немцам не досталось. Город во многих местах выгорел, торчали одни печные трубы.
Что же будет делать саперная команда, думал я. Выяснилось - будем укреплять вторую линию окопов, а первая уже отрыта, и в ней роты полка расположились почти по самому берегу Западной Двины. Немцы на правый берег не пошли.
В моей команде взводы саперов (землекопов), плотников, каменщиков и минеров-подрывников. Солдаты дело свое знают. Наша задача - строить на второй линии окопов пулеметные гнезда, блиндажи, убежища с деревоземляным покрытием. Мне достался замок барона Корфа. Его необходимо было приспособить к обороне.
Замок стоял почти на берегу реки. Над одним из его зданий возвышалась пирамидальная четырехгранная башня с большими наружными часами, в стене которой зиял пролом от артиллерийского снаряда. Стрелки часов выскочили наружу и застыли в неестественном положении.
Моей задачей было использовать стены ограждения замка для устройства пулеметных точек и убежищ. И мы приступили к работе. Работали ежедневно. Обед нам привозила походная кухня, запряженная доброй лошадкой. Помех особых не было. Но как только немецкие наблюдатели с противоположного берега замечали движение солдат, противник открывал по замку методический артиллерийский огонь, - мы прятались в убежище. Крепкие старые стены ограждения, хозяйственных сараев и других строений хорошо защищали от легкой артиллерии, хотя были, конечно, раненые и убитые.
Так прошел август, сентябрь. Осенью офицеры сапер-вой команды под различными благовидными предлогами начали исчезать из прифронтовой полосы. Первым, якобы в отпуск, уехал капитан. Затем поручик подался в госпиталь и также не вернулся. За ним последовал подпоручик, и наконец в команде остался только один офицер - я. Времени свободного было предостаточно. Используя его для чтения вслух газет в солдатских землянках, я попутно отвечал на вопросы, которых накопилось множество. В девятнадцать лет, конечно, ни житейского, ни боевого опыта. Поэтому отвечал, как мог. Часто помогал солдатам писать письма домой, адреса на конвертах-самоделках, сложенных треугольниками. Много тогда было малограмотных.
Вскоре и здесь солдаты избрали меня в состав ротного комитета, поручив связь с полковым солдатским комитетом, который вместе со штабом 4-го Кавказского стрелкового полка находился верстах в четырех от берега реки. Бывая там, я все больше убеждался, что настроения солдат полковому комитету хорошо известны: поскорее закончить войну - да по домам.
Но как ее закончить? Недалеко от замка барона Корфа, посредине реки, был небольшой, заросший кустарником остров. Русские и немцы выбрали его для братания. Те и другие небольшими группами перебирались на остров в лодках, и здесь происходила дружеская встреча противников. А командование полка, хотя формально и не запрещало братание, настойчиво препятствовало проникновению каких-либо сведений о революционных событиях в стране, особенно в Петрограде, всячески стремилось не допустить "самочинных" солдатских собраний и митингов. Только благодаря большевикам правдивые вести все же просачивались к нам. Изредка появлялись большевистские газеты "Окопная правда", "Солдатская правда". Из разноречивых толков официальной печати было ясно, что твердой политики окончания войны придерживается лишь одна партия ленинская. И в окопах все чаще слышались призывы к невыполнению распоряжений высших офицерских чинов и Временного правительства, ибо эти распоряжения шли вразрез с чаяниями и думами солдатских масс. Поэтому всех нас обрадовало и вдохновило известие: Октябрьская революций свершилась...
С большой радостью и одобрением солдаты узнали о первых декретах рабоче-крестьянского правительства, Когда на очередном собрании я зачитал исторические Декреты о мире и о земле, посыпались вопросы: "Что такое аннексия?", "Что значит мир без аннексий и контрибуций?", "Когда будет заключен мир?", "Кто будет отбирать землю у помещиков, а заводы у фабрикантов? Когда?".
К нам в комитет стали приезжать представители -полковой и дивизионной солдатских организаций и привозить все новые известия. Пересказывали захватывающие сведения о том, как в Петрограде революционные солдаты и матросы штурмовали Зимний дворец, где засело Временное правительство, как этих "временных" посадили в Петропавловскую крепость, как восставшие расправлялись с городовыми и полицейскими. И еще много рассказов достоверных и малодостоверных о прошедших событиях, о смелости и мужестве борцов за социалистическую революцию.
Солдаты нашей команды с волнением и восторгом слушали о том, что происходило в Петрограде. Многое было еще недостаточно ясным, но Декреты о мире и о земле были понятны всем. Написанные В. И. Лениным, эти первые документы Советской власти принял II съезд Советов. Он же одобрил постановление об образовании в армии временных военно-революционных комитетов, на которые возлагалась ответственность за сохранение революционного порядка и устойчивость линии фронта. Командование фронтов обязано было подчиняться распоряжениям комитетов.
...В то утро я встал рано. Обошел и проверил посты охраны, караулы все в порядке. Поторопился в землянку, где меня ждал солдат, выполнявший обязанности парикмахера. Он уже приступил к стрижке, как в землянку неожиданно вошли члены ротного комитета. Председатель комитета держал в руках слегка помятый тонкий лист бумаги с нечетким машинописным текстом.
– Вот получили из штаба полка новый декрет, - сказал он. Послушайте. - И зачитал с запинками и пропусками постановление "Об уничтожении чинов и орденов в армии и о выборности командного состава".