В полночь упадет звезда
Шрифт:
Генералу понравился ответ капитана Смеу. И всё же он счел своим долгом строго заметить:
— Я не просил вас, господа, подводить итоги вашей деятельности. Мне хорошо знакома работа как Второго отдела, так и шифровальной группы. Впрочем, вы сами прекрасно знаете, что не всегда тот, кто много работает, работает лучше. Теперь вернемся к вопросу, который нас занимает. Значит, вы, Георгиу, не видите никаких препятствий к тому, чтобы зачислить Улю в шифровальный отдел? Так как и я их не вижу, то решим так: капрал краткосрочной службы Уля Михай будет работать в шифровальном отделе. Напоминаю, что зачисление в группу нужно произвести таким образом, чтобы ни у кого
Выйдя от генерала, капитан Смеу Еуджен зашел на радиостанцию. Радист только что принял радиограмму, переданную «Орлом». Смеу взял бланки с зашифрованным текстом и поспешил вернуться в кабинет, чтобы расшифровать его.
В течение пятнадцати минут радиограмма была расшифрована. Передав ее начальнику штаба и вернувшись в свой отдел, капитан Смеу обратился к шифровальщику, который выполнял работу машинистки:
— Томеску, заложите хорошую бумагу. Будем писать рапорт генералу.
Пока Томеску приготовлял бумагу, капитан Смеу подошел к окну и стал смотреть во двор.
— Готово, господин капитан.
— Ну, тогда пишите: «Рапорт о необходимости доукомплектования шифровальной группы». Написали?
— Да.
Шифровальщики переглянулись и недоверчиво заулыбались. Капитан Смеу, не обращая внимания на скептические улыбки своих подчиненных, продолжал диктовать.
После того как капитан подписал рапорт, один из шифровальщиков спросил:
— Вы думаете, что генерал разрешит?
— А почему бы и нет?
— Господин капитан, не обижайтесь, но я готов поспорить, что ваш рапорт даже не дойдет до генерала. Вы его получите обратно с отрицательной резолюцией подполковника Барбата. Вы же знаете, что он думает о нас.
— Насколько я знаю, он к нам неплохо относится. Мы никогда не давали ему повода быть недовольным нашей работой
— Вы, наверное, забыли, что совсем недавно он хотел наполовину сократить нашу группу, да еще обругал всех нас бездельниками.
— Господин подполковник Барбат тогда еще не был знаком с приказом ставки. Впрочем, до того ли ему было. Вы же знаете, как туго приходилось нашей дивизии. Теперь дела пошли лучше, да из Румынии прибыло еще несколько пехотных батальонов.
Так как подошло время обеда, шифровальщики один за другим отправились в столовую. Капитан Смеу задержался, чтобы разобрать корреспонденцию, на которую у него никогда не хватало времени.
Занятый своим делом, он не сразу заметил, что один из шифровальщиков, сержант краткосрочной службы Барбу Василе, всё еще возится с бумагами.
— Ты почему не идешь обедать, Барбу?
— Сейчас иду, господин капитан.
Барбу собрал свои бумаги, немного помедлил, подошел было к дверям, потом вернулся и остановился прямо перед столом капитана Смеу.
— Что такое, Барбу? Случилось что-нибудь? — спросил капитан Смеу, внимательно проследив за всеми маневрами своего подчиненного.
— Да нет, особенного ничего не случилось. Если вы можете… я бы попросил вас уделить мне несколько минут. Я хочу вам кое-что сказать.
— Садись. Я тебя внимательно слушаю.
Барбу Василе поспешил воспользоваться приглашением капитана, однако еще долго не мог преодолеть смущения, несколько раз пытался что-то сказать, но останавливался и опять умолкал.
Капитан Смеу, славившийся своей выдержкой и терпением, спокойно ждал, пока Барбу соберется с духом и решится заговорить.
Наконец к Барбу Василе вернулось самообладание, а вместе с ним и голос:
— Господин капитан, мне очень трудно начать… вернее сказать., я… не знаю, как начать. Я, знаете ли, давно собирался это сказать, но как-то всё смелости не хватало. Я думал: «Конечно, господин капитан подумает, что я свихнулся». Но когда я услышал этот рапорт, который вы только что продиктовали, я сказал себе: «Василе, сейчас самое время поговорить с капитаном». Только я не мог этого сделать в присутствии остальных. Нет, нет, я не хочу сказать о них ничего плохого. Они все славные ребята, и я их очень люблю. Но, видите ли, люди есть люди, и каждый из них всё мерит на свой аршин…
«Что это он мелет, куда клонит?» — размышлял капитан Смеу, стараясь ничем не показать, что запутанная и бессвязная речь шифровальщика начинает его раздражать.
— Дорогой Барбу, мне кажется, что лучше было бы обойтись без этого длинного и запутанного предисловия и сказать открыто, что у тебя на душе.
— Вы правы, господин капитан, прошу простить меня, но, понимаете ли, всё это не так просто, но так как времени у вас мало, я постараюсь покороче. Господин капитан, я прошу вас послать меня на передовую…
Всё что угодно мог ожидать капитан Смеу, только не это…
— Как? Ты хочешь отправиться на передовую? — переспросил он недоверчиво.
— Да, господин капитан, я вижу, что и вас это удивляет. Значит, я правильно сделал, не сказав ничего при остальных. Вы наверное никак не можете понять, что заставляет меня рисковать своей шкурой, хотя этого никто не требует от меня…
— Естественно, что я сразу подумал об этом, не так ли? — холодно ответил капитан Смеу, который испытывал странное чувство, глядя на Барбу. Ему вдруг показалось, что он видит сержанта впервые.
— Безусловно. И я готов вам это объяснить. Видите ли, люди похожи немного на часы. У одних механизм устроен очень просто: несколько колесиков — и всё, у других же механизм более сложный, и колесиков там и винтиков куда больше. Мне кажется, что я принадлежу ко второй категории. Я прошу вас понять меня правильно: говоря так, я совсем не хочу переоценить себя. Я, так же как и вы, знаю, что простые вещи часто бывают куда дороже, чем очень сложные. Возьмите, например, законы математики. Они, в сущности, очень просты, удивительно просты и всё-таки гениальны. Так и я. Если я считаю себя сложным механизмом, то это совсем не значит, что я многого стою. Сегодня этот сложный механизм испортился. Разрешите мне рассказать о двух случаях, происшедших недавно, из-за которых мой «механизм» работает с перебоями. Вы помните, что три недели тому назад мы должны были сменить позиции и передвинуться на тридцать километров севернее. Мы с командным пунктом дивизии двинулись в путь на рассвете. Где-то на перекрестке шоссе встретились с пехотным батальоном. Грязные, запыленные солдаты, с серыми, землистыми лицами, с ввалившимися от бессонных ночей глазами едва не падали от усталости. После ночного марша они казались людьми с того света. Одни спали на ходу, другие бодрствовали, но шли понурив головы, едва-едва переставляя поги. Это была первая встреча, о которой я хотел вам рассказать. Теперь — о второй. При последнем переходе вы приказали мне следовать со вторым эшелоном. Я погрузил на машину последнее оставшееся имущество, и вот, когда уже всё было готово к отправке, какие-то