В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

Якобсен Торкильд Петер Рудольф

Согласно взгляду на мир как на государство человек есть раб великих космических сил, он служит им и подчиняется им, и единственное, чем он может повлиять на них, — это молитва и жертва, т. е. уговоры и дары. Согласно древним взглядам, породившим празднества, человек мог сам стать богом, мог сам воплотиться в великие космические силы вселенной, окружающие его, и мог справиться с ними путем действия, а не только мольбы.

Глава 7

Месопотамия: добронравная жизнь

Первая добродетель: послушание

В цивилизации, которая рассматривает всю вселенную как государство, послушание должно необходимым образом выступать первейшей добродетелью, ибо государство

построено на послушании, на безоговорочном приятии власти. Поэтому неудивительно, что в Месопотамии «добронравная жизнь» была «послушной жизнью». Индивидуум стоял в центре все расширяющихся кругов власти, которая ограничивала свободу его действий. Ближайший и теснейший из этих кругов был образован властью в его собственной семье: отец и мать, старшие братья и старшие сестры. В нашем распоряжении имеется гимн, описывающий золотой век, и мы видим, что этот век характеризуется как век послушания, как

Дни, когда один — не должал другому, Когда сын почитал отца, Дни, когда уважение жило;в стране, когда малый почитал большого, Когда (младший) брат чтил старшего брата. Когда старший сын наставлял младшего сына, Когда младший подчинялся старшему ¹ .

Человека постоянно увещевают: «Внемли словам матери твоей, как речениям бога твоего»; «Чти старшего брата твоего»; «Внемли словам брата твоего, как словам отца твоего»; «Не гневи сердца старшей сестры своей».

Однако слушаться старших членов своей семьи — это лишь начало. За пределами семьи располагаются другие круги, другие власти: государство и общество. Там, где ты работаешь, имеется старшой, имеется управляющий имением, надзирающий за сельскохозяйственными работами, в которых ты принимаешь участие. Имеется царь. Все они могут и должны требовать абсолютного послушания. Житель Месопотамии смотрел с неодобрением и жалостью, да и со страхом на толпу, не имеющую предводителя: «Воины без царя — это овцы без пастуха» ² .

Толпа без вождя, организующего и направляющего ее, растерянна и смятенна, подобно стаду овец без пастуха. Впрочем, она еще и опасна; она может быть разрушительной, подобно водам, прорывающим сдерживающую их плотину и затопляющим поля и сады, если нет на месте надсмотрщика каналов, ведающего починкой плотин: «Ремесленники без старейшины — воды без надсмотрщика каналов» ³ .

Наконец, лишенная предводителя, неорганизованная толпа беспомощна и непродуктивна, подобно полю, которое не приносит ничего, если оно не вспахано: «Земледельцы без управителя — поле без пахаря» ⁴ .

Следовательно, упорядоченный мир немыслим без верховной власти, налагающей на него свою волю. Житель Месопотамии убежден, что власти всегда правы: «Приказ дворца, подобно приказу Ану, не может быть изменен. Слово царя правильно, его высказывание, подобно высказыванию бога, не может быть изменено!» ⁵ . И подобно тому, как существуют сферы человеческой власти в семье, обществе и государстве, сковывающие свободу индивидуума, так существуют и сферы божественной власти, которые нельзя преступить. Здесь мы снова находим более непосредственные и более отдаленные узы подчинения. Ибо узы, связывающие индивидуума с великими богами, имели — по крайней мере в III тысячелетии — несколько отдаленный характер. Он служил им не столько как индивидуум, сколько как член своего сообщества; он обрабатывал для них землю в их поместьях, вместе со своими соседями и согражданами он подчинялся их законам и указам, и он принимал участие в их ежегодных праздниках в качестве зрителя. Однако, совершенно подобно тому, как раб редко находится в тесных личных сношениях с владельцем манора, так и индивидуум смотрел на великих богов как на отдаленные силы, к которым он мог взывать лишь во время каких-либо великих кризисов, да и тогда только через посредников. Тесные личные отношения — такие отношения, которые он имел с носителями власти в своей семье: с отцом, матерью, старшим братом и сестрой — индивидуум имел только с одним божеством — со своим личным богом.

Личный бог обычно представлял собой какое-либо из младших божеств в пантеоне, которое испытывало специальный интерес к семье данного человека или симпатию к нему лично. В некотором смысле — и, может быть, это и есть первоначальный аспект — личный бог выступает как персонификация успеха и удачи. Успех интерпретируется как сила, вливающаяся извне в деяния человека и делающая их результативными. В основе достигнутых успехов лежат не способности человека, ибо он слаб и не имеет силы повлиять на ход событий во вселенной в сколько-нибудь заметной степени. Это может сделать только бог, поэтому, если все выходит так, как человек надеялся, или даже лучше, то несомненно, им и его делами заинтересовался кто-то из богов, который и принес ему успех. Человек, пользуясь месопотамским термином, «приобрел бога». Изначальный аспект личного бога как силы, стоящей за успехом человека, очень ясно выступает в таких сентенциях, как «Без личного бога человек жить не может, мальчику не совершить подвига в битве» ⁶ , и в том, как личный бог связан с предусмотрительностью и планированием: «Если ты обдумал твои планы заранее — твой бог с тобой, если ты не обдумал твои планы заранее — твой бог не с тобой» ⁷ . Это значит, что, только планируя заранее, ты можешь рассчитывать на успех, только тогда твой бог с тобою.

Поскольку личный бог есть сила, способствующая успеху в человеческих действиях, то вполне естественно, что он или она должны также нести моральную ответственность за эти действия. Когда Лугальзагеси, правитель Уммы, напал на город Лагаш и частично разрушил его, население Лагаша не колеблясь возложило вину на божество Лугальзагеси: «Пусть ляжет это преступление на шею его личного божества богини Нидабы!» ⁸ . Это значит, пусть истинные божественные власти, управляющие вселенной, сочтут ее ответственной за то, чему она помогала и к чему она подстрекала.

Этого-то личного бога прежде всех других человек обязан был почитать и слушаться. В каждом доме существовало маленькое святилище для личного бога, где владелец дома поклонялся ему и делал ежедневные приношения.

Воистину обязан муж возглашать величие бога своего, Всем — сердцем своим (должен) юноша подчиняться словам бога своего ⁹ .

Награда за послушание

Если эта монотонная тема послушания — семье, правителям, богам — была сущностью добронравия, т. е. правильной жизни в древней Месопотамии, то что же, позволительно спросить, выигрывал человек, ведя добронравную жизнь? Наилучший ответ может быть дан в терминах месопотамского мировоззрения, в терминах положения человека в космическом государстве. Человек, как вы помните, был создан для рабской службы богам. Он — их слуга. Так вот, усердный и послушный слуга может обращаться к своему хозяину за защитой. Более того, усердный и послушный слуга может рассчитывать на продвижение, на знаки милости и награды со стороны своего хозяина. Нерадивый, непослушный слуга, с другой стороны, не может рассчитывать ни на что подобное. Таким образом, путь послушания, службы и почитания есть путь для обретения защиты; это также путь к земному успеху, к высочайшим ценностям месопотамской жизни: к здоровью и долголетию, к почетному положению в общине, к богатству и обилию сыновей.