В прятки с реальностью
Шрифт:
А конфликты продолжались. Все чаще приходили разведданные о нападениях, захватах заложников, взрывах. Каждый раз, выезжая на задание, командиру Саммерсу к привычному беспокойству за личный состав присоединилась неясная тревога. Он не хотел видеть в бинокль гробящую себя девицу. Он не хотел направлять на нее оружие, бросать в нее гранаты, устраивать ей облавы, минировать места, где она могла бы пройти… Он хотел прижать ее к стене и еще раз заглянуть во влажные фиалковые глаза.
И тогда он принял решение. То, что сработало один раз, может сработать и второй. Джойс Саммерс привык действовать, а не ждать, поэтому он снова оказался в зоне отчуждения, стоял возле ее жилища и медлил.
Девушка пыталась сопротивляться, но нельзя сказать, что очень уж активно. То ли сама устала от этого, то ли страх сковал ее, Джойс не очень понял. Он отпустил ее только в лесу. Надо было передохнуть, он не мог тащить ее на себе до самого Бесстрашия без остановки. В лесу труднее сбежать, да и он будет соблюдать осторожность. Он развязал ее, чтобы дать возможность конечностям передохнуть, вытащил тряпку из ее рта. Эллисон моментально рванулась его ударить, но он перехватил ее руки, заводя ей за спину, и крепко прижал к себе, не позволяя ей двинуться. И заглянул в ее фиалковые глаза.
Сколько они стояли, тесно прижавшись друг к другу, ни один из них сказать не мог. Не смогли бы они ответить и в какой момент встретились их губы. И что, вообще, произошло, тоже не ответили бы. Они просто упали. Упали там, где стояли, не в силах разорвать от поцелуй. Страсть огненной лавиной затопила, снесла напрочь все барьеры, они рвали друг на друге одежду, шарили по голой коже руками, будто нашли источник жизни, не в силах побороть желание сплестись, слиться, смешаться, соединиться, сплавиться в одно целое. Это соитие было каким угодно, но не человеческим. Животным, космическим, нереальным. Ни он, ни она не испытывали раньше ничего подобного. Все в их телах будто было создано только для них.
Ее округлая полная грудь, которая не помещалась даже в немаленькую ручищу командира, тонкая талия, переходящая в широкие бедра, за которые так удобно было держаться.
Его перекаченные плечи, такие монолитные и совершенные, его сила, его мощь, его губы, такие жесткие, но целующие её так, что все мысли надежно и прочно вылетали из головы.
Командир патруля лежал на земле, чувствуя спиной покрытую сосновыми иголками землю, а на груди у него покоилась головка Эллисон. Она время от времени вздыхала и блаженно прикрывала глаза, слушая, как гулко отстукивает сердце. Сильное. Живое. Её. Темные, шелковистые волосы девушки укрывали Джойса, словно одеялом. Он гладил ее по спине, так нежно, как только был способен.
Она нереальная.
Он фантастический.
Они подходили друг другу так, слово когда-то были одним целым, а потом их просто разделили, и жизнь им дана для того, чтобы они снова встретились. Но они не могли быть вместе. Прошлое стояло между ними, оно всегда будет, никуда не денется. Кто забывает прошлое, не имеет будущего. Все это знают. Они, как никто, созданы быть вместе. Им, как никому, вместе быть нельзя.
* *
И потекли полные тревоги и страшного беспокойства дни и такие же, полные жгучей страсти и ошеломляющего счастья, ночи. Он убивал ее, когда заступал на дежурство, и любил, когда темнота спускалась на город. Свет и тьма прочно соединились, поселились в их жизни, они уже сами не знали, кто они — бесстрашные, недовольные, изгои. Они, будто притягиваемые магнитом, стремились быть вместе, а когда приходила пора расставаться, не могли оторваться друг от друга. Когда они отдельно, могло случиться что угодно: он мог подорваться на мине, она могла схватить пулю. Как жить после этого, ни один их них толком не представлял, но с каждым днем и с каждой ночью они становились все ближе. Все чаще из их уст срывались признания.
«Я не могу без тебя».
«Я дышу тобой».
«Ты моя жизнь».
Они не говорили об их положении. А что тут скажешь? Он не оставит Бесстрашие, чтобы быть с ней, она не перестанет быть недовольной, пока не отомстит за смерть мужа. Он знал, что она никогда не согласится пойти с ним, потому и не просил ее. Она знала, что он не придет к ней навсегда, и потому не говорила, как сильно она этого хочет. Каждый день он просыпался с мыслью, как бы ее не убить сегодня, какой отдать приказ, как извернуться, чтобы никто его не заподозрил. Каждый день она просыпалась с мыслью, как осуществить свой план и не навредить ему, самому любимому и желанному, и не подставиться самой.
* *
Но такой день все-таки наступил. Куратор требовал все более и более жестоких диверсий. Если раньше он позволял обходиться без жертв, то теперь он их хотел. Эллисон понимала, что куратор подбирался к Бесстрашию. Он хотел взорвать «Яму», но пока его цель — это одна из лабораторий Эрудиции. Ее задачей было проникнуть туда и отключить систему безопасности. Что и как делать, она выучила уже давно. Теперь дело за малым, проникнуть в подвал и подключиться к общей системе контроля. Это она могла сделать и одна.
Одевшись как эрудитка, на всякий случай, и использовав с трудом добытый электронный ключ, Эллисон добралась до нужного ей подвала.
«Теперь подключаем компьютер к общей системе и дело в шляпе!»
Пока прокачивалась программа, Эллисон решила от скуки полазить по основному протоколу данных. Интересно стало — что у эрудитов есть на нее? Могло ведь быть что-то интересное! Она ввела свою фамилию и углубилась в чтение.
Программа была уже давно завершена, когда Эллисон пришла в себя. Она чувствовала себя… гадко. Ее нагло, беспардонно обманули, использовали в своих грязных играх. Ублюдки, сволочи! Бросили ее в самое пекло, как пушечное мясо… Как быть, что теперь делать? Она погрязла в этом полностью, машина теракта завертелась и ее не остановить… Надо предупредить, но как? Своей смерти она давно уже не боялась, но погибнут невинные люди, солдаты, может погибнуть ОН… Не в силах прийти к какому-либо решению, Эллисон стала продвигаться к выходу…
Он увидел ее в бинокль, опять. Она, в эрудитской одежде, необыкновенно растерянная выходила из Эрудиции. Сегодня пришло сообщение о готовящемся теракте в штаб-квартире Эрудиции, весь личный состав был согнан сюда, командовал сегодня лидер сам. Джойс видел, что у Эллисон нет плана, как такового. Он мысленно просил, умолял ее уйти с линии огня, а она, как будто специально, лезла под пули. Она так открылась, что он понял, она здесь не выживет. Саммерс стал пробираться ближе к зданию. Эллисон, наконец пришла в себя и скрылась за колонной.
«Ну, бл*дь, наконец-то догадалась!»
Завязалась перестрелка, полетели гранаты, а он пробирался под перекрестным огнем все ближе к ней, в надежде, что он сможет выяснить, какого х*я она не сопротивляется и почему не уходит, если у нее все получилось заминировать.
Она видела его, он шел к ней. Он хотел ее спасти. Ей пора бы уже предпринять что-то, но она не могла. Ей было так плохо, так горько. Она не хотела, чтобы все эти люди погибли просто так, ведь они ни в чем не виноваты! Отчаянные слезы застилали глаза, душили рыдания. Что же она наделала…