В рай без очереди
Шрифт:
– О, здорово, Ковыль. Бытие определяет сознание, не так ли, криволицый друг мой?
– Че? – Бандит наморщил лоб в крупную складку. – Ты упоролся, не?
– Не употребляю. Ладно, не напрягайся, с непривычки извилину порвешь.
– Я че-то не пойму, олень… это типа очередной наезд? – Ковыль прищурился и сжал кулаки.
– Нет, конечно, нет. Так, проявление заботы.
– Запомни, лошара. Когда-нибудь ты бугру надоешь, ну или накосячишь как-нибудь. Он в натуре тебя мне обещал. Пацаны даже на бабло завязали, кто кого уделает. И ты, олень, знай, что резать я тебя буду не быстро.
– Ну и как ставки? – Я поднялся и развернул куртку. – Много за тебя проголосовало?
– Прикинь, все, кроме Шестака и Лабы, – нехорошо ухмыльнулся Ковыль.
– О как. Ну, тогда скажи им, чтоб потом проставились, – хмыкнул я.
– Да ты, олень, в натуре оптимист. – Бандит сочно сплюнул мне под ноги. – Тем интереснее будет тебя пластать. Ты только это, смотри раньше времени не сдохни, чтоб у меня облома не случилось.
– Постараюсь, честное благородное.
– Слышь, Ковыль, хорош базарить. Паня ждет. – В комнату заглянул еще один смутно знакомый «браток», вроде бы из тех, что были со мной в «первой экспедиции». – Ты задолбал уже. Ниче по-человечески сделать не можешь, танк гребаный. Бегом, блин!
– Ну, ты слышал, олень…
И силен же оказался этот самый Ковыль. Одной рукой за шкирку поднял, и от богатырского пинка я вылетел из двери пробкой. Сзади послышался гогот. Вот же гады… Интересно, а что будет, если меня и впрямь против этой дылды выставят. В прошлый раз сыграл эффект неожиданности, а отнюдь не твое, Ланс, бойцовское мастерство. Впрочем, воспоминания о вздутом, в синеву, подбородке и заметной шепелявости Ковыля – не иначе язык прикусил, бедняга, – несколько утешили меня в вопросах самоуважения.
Закос лежал в шезлонге в компании своего любимого пива. Рядом с Паней терлась раскрашенная и одетая «под японку» девочка из тех, что приезжают по вызову. Она, видимо, была не единственной – в грязноватом бассейне у дома плескались еще четыре совершенно голые «красотки», оглашая округу развязным прокуренным смехом.
– О, сталкер, привет, привет… – Паня грубым тычком отогнал проститутку и принял сидячее положение. – Я смотрю, ты поспать любишь? Это не к лицу серьезному мужчине, дорогой друг. Вставать нужно рано, вместе с птицами, так как Бог подает кому?
– Кто рано встает? – без энтузиазма предположил я.
– И-мен-но! – Закос поднял кверху тощий палец. – Ну, сегодня он и подал нам следующий расклад… Кенарь! Че там у нас со сталкерьем?
– Че, че… Семь человек с этим вместе. – Толстый и невысокий мужик, живо напомнивший мне Весельчака У из одного мультфильма, достал из объемной поясной сумки планшет и надел на нос крошечные очки-таблетки. – Короче, такая хрень. Гоша Марсианин в Сокольники подался пути смотреть, и уже неделю от него новостей не было.
– Сдох? – поинтересовался Паня.
– Та ну, сдохнет он, как же, – отмахнулся Кенарь. – Он этот, как его, дальнобойщик, ну. Но если еще через неделю не нарисуется, то, блин, реально абгемахт ему настал. Депутат после ходки отлеживается, но он, падла, ничего не принес. И да, Паня, он в натуре не брешет, мы проверяли – опять пустой, на.
– Это Кося который?
– Ну. Ваще придурок, хоть и живой до сих пор. Хрен его знает, че он в Зоне делает, толку как от козла молока. Остается пять вместе с этим.
– С Косей проведите… профилактические мероприятия, – предложил Закос, открывая новую бутылку. – Совсем мышей не ловит.
– Да уже. Говорю, слабый он мозгами. Бестолковый.
– Слабый, не слабый, а с той Зоны, и все еще жив, – буркнул бандит. – Короче, надо мне с ним лично перетереть. Что еще?
– Буканьер и Гена Спиннингист. В ходке, сегодня от них весточка пришла. Че-то надыбали, а брать боятся.
– Скинь инфу Профессору, он разберется.
– Сделаем, – кивнул Кенарь. – Тут еще Саша Грек… Ну, значит, новости до сих пор про него не очень. Лепилы говорят, что жить-то будет, но без глаз. Короче, он теперь полностью слепой и, считай, без рожи. Грека можно списывать, он больше не ходок.
– Эх, это хреново. Грек нам треть выручки поставлял… Вот ведь расклад паршивый. Лучше бы Косю в той аномалии уработало, честное слово. Судьба… – Закос нахмурился. – Сколько у нас за два года жмуров нарисовалось?
– Пять, да еще девять без вести. Ну, они тоже того, само собой. Четырнадцать получается.
– Четырнадцать. Да твою ж мать. Этак мы с пацанами на диету сядем. Неполезную. – Бандит отхлебнул пива. – Видишь, Ковыль, тупая твоя голова, что сталкера нужно беречь, а не обижать? Зверь этот в хозяйстве очень даже нужный… Э-эх… Грустно.
– У Карима на севере, считай, сто семьдесят человек, и Лева Бамик полторы сотни приручил. У нас пока шестьдесят из расчета на всю Москву, Кореец конкретно недоволен. Потери, блин…
– Знаю я, знаю… Но Бамик с Каримом чисто по сталкерщине заморачиваются, им до других дел неинтересно. Артефакты-шмартефакты и прочая фигня, весь приварок у них в той теме. А мы – контора серьезная. Фирма.
– Хренирма, – плюнул Кенарь. – Было-то почти двести сталкеров, и на всех точках мы их порастеряли. И больше всего жмуров – у нас, и Кореец в курсе. Смотри, Паня, доиграешься, как тот самый на скрипке. Дожили до белых мух… Как лохи, блин, дикое сталкерье по помойкам ловим и вокруг них на цырлах прыгаем. Короче, Кореец последнее китайское предупреждение сделал. В следующий раз сам с ним разруливать будешь – он в эти твои хреновы смартфоны уже не поверит.
– Ладно, Кенарь, не барагозь, чай, не у себя в конторе. Твоя задача не мораль читать, а учет вести, вот и прижми задницу. – В добродушной интонации Пани прорезался холодок. – Доложи Корейцу, что у нас пополнение среди сталкерья. Скоро, даст бог, будет больше.
– Ты это, полегче с базаром, Закос. Забурел ты не к сроку, как я посмотрю.
– И ты тоже не свисти, а то денег не будет. Все, давай вали, докладывай, че там должен. А ты, сталкер, слушай меня сюда. Я тебя не просто уши греть позвал, а в расклад врубаться. Ты должен нам. Должок не выплачен. Щас тебе двух щеглов приведут, добровольцы типа, вот ты с ними и сметнешься по паре адресов. Потом они пойдут без тебя. Плохо научишь – Ботанику за каждого щегла по одному уху отрежу и тебе икебану из них сделаю. Все получится – треть долга долой. Слово пацана. Как все выплатишь, будем зарплату давать, мы же не отморозки, в конце концов.