В рай с пересадкой
Шрифт:
А спать сегодня — грех,
Без нас вы все встревожитесь
И скажете: где смех…
Второй затейник подошёл к первому:
А вот и я! Привет друзья!
Люблю, когда потеха
Идёт и день и ночь
Катаюсь я от смеха
Гоню усталость
Могу плясать, резвиться
И петь как соловей
Давайте веселиться
Чтоб жилось веселей.
Умею бросить шутку
Смешить люблю я всех
И каждую минутку
Живу лишь для потех.
И вышел к вам сюда я
Чтобы от смеха животы
Надорвал и ты, и ты.
Пусть все сегодня веселятся
И за здоровье не боятся…
Шутники были явные халтурщики. Вот один из них развернул широкий и длинный лист бумаги, похожий на старый свиток. На листе был написан большими буквами текст какой-то песни.
— А сейчас, для начала дорогие друзья, мы все разом споём с вами песню, — объявил затейник и обратился к баянисту: — Маэстро, прошу вас.
Володя заиграл знакомую мелодию, затейники запели куплет, а когда Колька уже отходил от них, хор туристов весело и оптимистично грянул:
«То ли ещё будет!
То ли ещё будет!
То ли ещё будет, о-ё-ёй!…»
А у другого края вагона туристы играли в «третьего лишнего», руководила игрой и подбадривала участников этого действа Марина.
— Так, так, товарищи, проворней, проворней. Вот так, молодцы! Лови его, лови!
Сложив руки на груди, в сторонке от широкого круга играющих стоял Сергей Иванович. Неожиданно к нему подскочила Марина.
— А вы почему не играете? — спросила она.
— Да так как-то… — неуверенно произнёс Селезнёв.
— А где ваша улыбка? Где весёлое настроение? Вы о чём задумались?
— Да так…
— Забудьте и дом, и работу, и производственный план.
— Да как забыть-то?
— А вот так. — Марина решительно взяла Селезнёва за руку. — Немедленно вставайте в круг. Вспомните молодость. И — улыбка, улыбка прежде всего.
Марина поставила Иваныча позади какой-то женщины. Колька видел всё это, но подойти не решился. Он заметил вдруг, как к соседнему вагону подошёл мужчина, в руках которого Колька увидел бутылки с пивом. Колька подбежал к нему.
— Где брал?
— А вон там, в ларьке, — махнул рукой турист, — у третьего вагона.
Колька быстро вернулся и остановился рядом с Селезнёвым.
— Иваныч, — заговорщически тихо произнёс Колька, — там пиво дают.
И он быстро пошёл вдоль вагонов.
В этот момент один из играющих подбежал и встал впереди женщины, за которой стоял Селезнёв, и Сергей Иваныч оказался «третьим лишним».
Он тут же побежал, но не по кругу, а бросился за Колькой. Игра остановилась.
— Товарищ! Эй, товарищ! Куда вы?! — закричали играющие.
Но «товарищ» их уже не слышал. Он не по возрасту резво кинулся догонять Кольку.
…Когда поезд двинулся дальше, друзья сидели в своеё купе. Рожков молча смотрел в окно. Колька и Сергей Иваныч пили долгожданное пиво, а Роберт читал книгу. Всё было так же, как и вчера: и днём, и вечером, и ночью. Правда вновь за окнами поезда сменился пейзаж. Слева по ходу поезда всё так же простиралась степь, но справа стали видны горы. Поезд шёл по предгорью Кавказа. Посадки акаций и пирамидальных тополей мелькали вместе с белыми домиками станций.
А однажды утром друзья, в который уже раз были поражены новыми видами из окна: поезд шёл меж горами и морем. И на привычный вопрос Сергея Иваныча как всегда читающий книгу Роберт ответил:
— Подъезжаем к Дербенту.
— Значит, по Дагестану шпарим. Каспийское море? — кивнул Иваныч на окно.
— Да. Ночью проехали Махачкалу.
— Дербент — город хлебный, — уверенный в своих знаниях изрёк Колька, внимательно глядя в окно.
— Эта знаменитая фраза относится, между прочим, к Ташкенту, — поправил Кольку Роберт. — Так называется повесть писателя Неверова: «Ташкент — город хлебный».
— Ну, знаешь… — не смутился Колька. — Здесь тоже без хлеба не живут. Верно, Иваныч?
— Само собой… Ты, Роберт, лучше нам про этот город расскажи.
— А чего рассказывать? Город, как город, — опять сунулся Колька.
— Ну, я так не сказал бы про Дербент, — спокойно возразил Роберт.
— Почему?
— Потому что он, — один из самых древних кавказских городов. Основан в пятом веке!
— Ну? — удивленно присвистнул Селезнев. — Выходит — ему сейчас полторы тысячи лет.
— Да. А слово Дербент в переводе означает «ворота».
— Какие?
— Каспийские ворота, железные ворота. По-разному называли это место.
— Почему именно ворота?
— Вот посмотри, — кивнул на окно Роберт. — Мы едем по равнине. Здесь между горами и морем узкая полоса ровной земли. По ней в древности и проходила главная дорога побережья.
— А куда по ней шли?
— Из Европы в Переднюю Азию. Здесь-то и возник Дербент, который запирал проход или ворота.
— От кого?
— По этому пути не только купцы шли, а и кочевники-степняки набеги делали. Вот и построили здесь каменную стену от гор до самого моря. Во всём мире найдется мало таких стен.
— Они и сейчас стоят?
— Стоят до сих пор.
— А ты, что, Роберт, бывал здесь?
— Нет, никогда, не бывал.
— А откуда же всё знаешь?
— Вот отсюда, — показал Роберт на книгу.
— Ясно. Любите книгу — источник знаний.
— Да. Об этих местах ещё отец истории Геродот писал.
— Ну, а дальше? — спросил Селезнёв.