В реальном времени
Шрифт:
— Эй! — Том постучал в дверной косяк. — Можно войти?
Женщина испуганно посмотрела на дверь.
— Я могу этому помешать? — она огрызнулась на него.
— Только если ты уволишься, — ответил он и подарил ей сияющую улыбку. Но Нина смотрела на него лишь с отвращением.
Когда она обнаружила в его руке кофр с гитарой, это ее удивило. В течение всех этих лет, которые она его знала, Нина только однажды слышала, как он играл на гитаре. Когда на вечеринке по случаю дня рождения Джо, Том был изрядно пьян. Забавно, что при этом она была обязана его гитаре шрамом под глазом. На крохотный
— Послушай, с Лол...
Нина в защитном жесте подняла руку.
— Это не мое дело. Мы уже давно не вместе, — пока она это говорила, то снова сосредоточилась на стопке бумаги, которые лежали на ее столе.
— Пожалуйста, Нина. Там ничего не было.
Он поставил чехол с гитарой и быстрыми, большими шагами пошел к ней. Точным движением руки он развернул женщину к себе.
— Что это значит? — крикнула она ему.
— Я хочу поговорить с тобой. И сейчас же.
— А если я не хочу?
Том пожал плечами.
— Твои проблемы. Ничего не говори. Достаточно слушать.
Нина отступила. Так Том только однажды говорил с ней, когда покинул ее. В ней поднялись воспоминания. Она видела их последний совместный день отрывками. Видела его разочарование, гнев и то, как с почти полным отвращением он бросил ей газету. В тот раз счастье и горе были рядом друг с другом, и в то время женщина знала, что если бы у них всё не случилось не так, как случилось, то она бы не потеряла ребенка. Нина была в этом уверена. Но за то, что произошло сегодня утром, она не несла никакой вины. Нина должна была выбраться отсюда прежде, чем все, что они пережили, обрушилось бы на нее, как карточный домик.
Она поднялась.
— Пошел-ка ты знаешь куда, Том Новак! Я не хочу больше ничего с тобой делать. Ты настолько сексуально крут, что не смог пропустить моего лучшего друга, — женщина побрела от него.
Том поспешил вдогонку и схватил ее за место, где была татуировка.
— Ты выслушаешь меня сейчас!
Звонкий удар! Без предупреждения, Нина отвесила ему тяжелую пощечину.
Она действительно это сделала? Нина закрыла свой рот рукой, полная ужаса и отступила на пару шагов. Том не издал ни звука. Она смотрела на него взглядом, в котором отражались как гнев, так и тоска.
— Я... я... — пролепетала женщина.
На этот раз в защитном жесте поднял руку Том.
— Хорошо. Тогда мы не разговариваем. Мы это оставим. Ты можешь и дальше прятаться в своем бункере, пока я буду подцеплять следующую подружку, которая перебежит мне дорогу. И именно с грудью. На мужиков у меня не стоит. Я никогда не делал этого и никогда не буду, — его слова звучали холодно и расчетливо. Каждый отдельный слог глубоко врезался в ее сердце.
Он отвернулся и наклонился.
— Трогать Лолли или заставить меня его кадрить, такое не пришло бы мне в голову даже во сне. Я спал в его кровати потому, что был пьян. Где он был, я даже не знаю.
Нина сделала шаг к нему.
Том снова поднялся, и в этот момент раздался глухой стук, а Нина закричала от страха и боли. Второй раз в ее жизни он ударил ей по голове чехлом от гитары. И снова пошла кровь – на том же месте.
— О, Боже, Нина.
— Всё хорошо, — прошептала она, но слушать ее было мучением.
— Дай
Она медленно качала головой из стороны в сторону. Нина не сказала ему правду, так как хотела, чтобы Тома не мучила совесть. На самом деле ее голова гудела как после одной ночной вечеринки, пропитанной виски и сигаретами. Если она ему скажет, то он больше не позволит ей ходить. Но Нина не хотела, чтобы Том оберегал ее и заботился о ней. Она хотела остаться одна с собой и своей болью. Так, как это было всегда, когда ей было не хорошо.
Нина собиралась снова отступить, потому что не знала ничего другого. Ее отец не был плохим человеком. Он любил Нину, она была убеждена в этом. Только он постоянно был занят собой и своей музыкой. При этом отец легко успевал не замечать, как его дочь страдала из-за каких-то мучений. Да, ей пришлось рано научиться присматривать и заботиться о себе самой. Только когда папа заболел, он заметил, насколько одинокой была его малышка. Тем не менее, для нее это было слишком поздно. Нина просто никогда не научится доверять другим.
Тому хватило одного взгляда в глаза Нины, чтобы понять как у нее дела. Только он не был готов снова это допустить.
— К счастью, это лишь царапина на старом шраме, — пока мужчина это говорил, он наклонился и поднял кофр с гитарой. Том медленно положил его перед ней на стол. — Открой, — попросил он.
Она колебалась, но его ободряющие взгляды склоняли ее к тому, чтобы расстегнуть пряжки. Нина подняла крышку и перед ней появилась гитара.
— Это же моя! — ее голос передал удивление, но также и то, как она была сердита.
— Доставай и рассмотри получше.
— Как только ты притащил ее? — прикрикнула она на него.
— Мне ее дал Лолли. Он попросил меня кое-что отремонтировать.
После того, как Нина бросила на него подозрительный взгляд, она очень осторожно взялась за инструмент. Женщина мягко обхватила пальцами гриф. Было приятно снова держать в своих руках избитую древесину. Нина подняла инструмент и поставила его на колени.
— Трещины нет, — на ее лице мелькнула улыбка. Кончиками своих пальцев она провела по свежей древесине, которая теперь покрывала инструмент. Нина автоматически ударила по струнам. Гитара была настроена. — Я все еще злюсь на вас за то, что вы зашли в мою комнату, — пробормотала она.
— Подожди! — он порылся в кармане пиджака. — Вот. Возможно, это сделано для нее.
— Наклейка Пренцлаэр-Берга, — она засмеялась. — Я не знала, что они еще есть.
Он отклеил клеевую пленку от бумаги и подал ей стикер. Нина приклеила его на отведенное для это место, прямо под отверстием для звука.
— А теперь сыграй мне, — попросил он ее.
Нина еще раз ударила по струнам, и даже хотела насладиться полным звуком своего инструмента, но боль расстроила ее планы. Это было больше, чем просто любовная тоска. Она чувствовала, как будто кто-то ампутировал ей руки и ноги. Женщина была бессильна против этого ада, который готов был поглотить ее изнутри, как черная дыра.