В рекруты
Шрифт:
Не видя супруга, Матрена, охая и причитая, направилась к пасеке. На полдороги она увидела вышедшего ей навстречу Афанасия. Бортник шел как-то неестественно, будто бы согнувшись под невидимым грузом. Оказалось, из-за жужжания пчел он не услышал прискакавшего громилу. Склонившись над открытой бортью и попыхивая дымарем, старик вырезал кусочек медовых сот, чтобы угостить гостью. Тут-то его спину и обожгла татарская нагайка. Выронив дымарь, он отшатнулся от борти и схлопотал еще один удар плеткой. Хохоча, здоровяк пнул втянувшего голову в плечи мужичка, запустил свою лапищу в борть и выдрал оттуда истекающий янтарным медом кусок
Буяна похоронили за огородом, положив на холмик большую сахарную косточку.
Плетень старик исправлять не стал — слишком уж болела рассеченная спина. Два дня отлеживался. А на третий вновь налетели те же крымчаки. Турок на этот раз с ними не было. Судя по злым воплям здоровяка, опухоль на лице которого спала уже настолько, что глаза могли достаточно видеть в приоткрывшиеся щелки, целью налета была месть. Старика выволокли во двор, привязали к лавке и принялись охаживать в две нагайки. Кинувшуюся было к мужу Матрену пострадавший от пчел татарин так огрел кулачищем, что та отлетела в сторону и потеряла сознание. Остальные вояки занимались грабежом. Впрочем, взять-то у бортника было почти нечего. Разве что бочонок с прошлогодним медом. Да побили часть разбежавшихся курей, кидая в них поленьями. В итоге больше разору учинили, нежели взяли чего стоящего. Старика били до тех пор, пока он, потеряв сознание, не перестал кричать и вздрагивать под ударами нагаек. После чего повскакивали в седла и унеслись, захватив напоследок козу, не вовремя мекнувшую из-за кустов, что росли за огородом.
— Где ж теперь искать-то ее? — сокрушенно произнес Тимофей после того, как старики закончили рассказ.
— Да-а, однако. Нехорошую весть мы принесем генералу, — покачал головой Юсуп. Судя по этому высказыванию, он не видел смысла в дальнейших поисках. Если девушка находится в руках басурман, то отбить ее вчетвером не могло быть и речи. Даже найти ее теперь не представлялось возможным. Об этом и сказал Тимофею: — Возвращаться надо. Нечего больше искать.
В сопровождении хозяйки вышли из хаты.
— Надолго басурманчу-то на нашу землю пустили? — тихо спросила она.
— Не сегодня-завтра погоним, мать, — так же тихо ответил солдат. Хотел сказать о собирающемся на том берегу великом войске, но промолчал.
— А из Масловки все ли жители ушли? Дети у нас там жили.
— Не знаю, — честно ответил он. — Мы уже позже пришли.
Слишком уж на открытом месте находилось хозяйство пасечника. Если вдруг появятся турки или татары, то незаметно не уйти. Поэтому, поспешно попрощавшись с женщиной, вернулись в рощу. Уже там поведали Денису и Лексею об услышанном и о решении возвращаться. Возвращаться прежним путем не было смысла. Отсюда до реки было гораздо ближе, а там берегом можно дойти до брода или сразу переправиться на тот берег вплавь. Рисковать, передвигаясь днем, нужды также не было, решили ждать ночи. Рощица, окруженная бортями, была идеальным местом для дневки — вряд ли сюда сунутся татары, если вдруг появятся.
— А в какую сторону увезли Василису? — спросил вдруг Денис. Он и сам не смог бы объяснить, что побудило его задать этот вопрос.
Тимофей с разведчиком переглянулись.
— Мы не спрашивали, но старая в ту сторону показывала, — Юсуп ткнул рукой в сторону почти противоположную той, в которой находилась Масловка.
— Да то она могла в хате стороны попутать, — предположил Тимофей.
— В своей хате не могла, — уверенно возразил следопыт. — Когда несмышленый человек впервые в чужой дом заходит, то может и попутать стороны. А в своей не может.
— В той стороне турки что-то копают в логу, — снова влез Денис. — И туда по лесу можно скрытно подойти.
Все трое как-то серьезно уставились на парня, который готов был в очередной раз проклясть свой язык. Вот молчал же всю дорогу, но как только решили убраться подальше из опасных мест, так влез с умной мыслью. Может теперь Тимофей поймет, какое везение ему обломится, если будет держаться к Денису поближе. И словно назло самому себе попаданец добавил:
— Заодно можно разведать, что же там турки все же затевают. Генеральскую дочку не спасем, так хоть информацию добудем. А, как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром, — он замолчал под изумленными взглядами, самолично офигевая от высокопарности своих слов.
— А что там с турками не так? — спросил Лексей, обращаясь почему-то к Тимофею. Старший следопыт тоже поддержал вопрос взглядом.
— Что вы на меня уставились? — удивился солдат. — Там все эти дела творились, когда я уже в плену у басурман был.
Разведчики синхронно повернули головы в сторону Дениса. Тот вкратце рассказал о странных работах, производимых в балке у погоревшей Новоселовки, старательно избегая в этот раз употребления слов, типа: гараж, ангар и тому подобных.
— Надо идти — смотреть, — решительно изрек Юсуп после того, как выслушал рассказ.
С наступлением сумерек вернулись к лесной полосе и двинулись вдоль опушки в том же порядке, что и ранее. Издали заметили свет костра в том месте, где лес пересекала тропа, ведущая в лог — значит, вокруг интересующего разведчиков объекта басурмане выставили пикеты. Собственно, этого следовало ожидать. Эх, до чего же бездарно открыли туркам секрет существования подземного хода. Сейчас можно было бы воспользоваться им хоть для разведки, хоть для проведения диверсии.
Посовещавшись, решили углубляться в лес. Старались двигаться по освещенным ночным светилом прогалинам, но чем ближе к балке, тем гуще становились заросли, закрывающие кронами небо. Идти в кромешной тьме стало невозможно, потому решили ждать утра.
День восемнадцатый
Ночь провели в полудреме, часто просыпаясь то от крика ночной птицы, то от шороха неизвестного зверя. С рассветом, лишь можно стало различать очертания стволов деревьев, двинулись дальше. К склону вышли гораздо западнее того места, где враг вел непонятное строительство, как раз напротив того одинокого дуба, что рос на противоположной стороне, на котором некогда сидел один из новобранцев, карауливший, когда подойдут турки.
Как только солнце поднялось над горизонтом, разведчики услышали людской гомон и топот множества ног, приближающийся по дну балки с востока. Вскоре окрестности наполнились множеством звуков, характерных для многолюдных земляных работ — стук кирок и заступов о землю, шорох отбрасываемого грунта, крики надсмотрщиков. По противоположному, свободному от растительности склону, то и дело проезжали патрульные конные разъезды. Всадники, казалось, уделяли пристальное внимание склону, где среди зарослей прятались разведчики.