В России жить не запретишь
Шрифт:
Вместо того чтобы подчиниться, Ильяс неожиданно запустил руку Алисе под юбку и выругался, когда она стиснула колени:
– Не строй из себя целку, биляд!
Такой милый чернявый паренек с кроткими оленьими глазами и красиво очерченными губами… До этого момента Алиса находила в нем лишь один изъян: то ли припухший, то ли великоватый от рождения нос. Теперь ее мнение резко изменилось.
– Эй, мы так не договаривались! – крикнула она, стремясь отодвинуться от наседающего соседа как можно дальше. – Гелхаев обещал, что меня никто и пальцем не тронет.
– Все правильно, – подтвердил водитель, выруливая на облюбованную прогалину. – Разве кто-то собирается трогать тебя пальцем?
Эта реплика развеселила Ильяса до такой степени, что несколько секунд спустя он уже изнемогал от смеха.
Жизнерадостные Алисе попутчики попались, нечего сказать. Они выкуривали папиросу с анашой примерно каждые полтора часа, так что поводов для веселья у обоих было хоть отбавляй. Корова дорогу перейдет – смешно, велосипедиста обгонят – еще смешнее, беззащитную девушку удалось довести до слез, так это вообще умора.
– Выходи, – сказал Ильяс Алисе, повизгивая от полноты чувств. – Сейчас ты убедишься, что в штанах у меня не палец, нет.
– У меня тоже, – похвастался водитель, пряча ключи зажигания в карман. – Ты как увидишь, так сразу ахнешь. Будешь до самой старости вспоминать…
В принципе, Алиса знала о существовании группового секса не понаслышке. Когда выходишь замуж за творческую личность типа Никиты Сундукова, нужно быть готовой ко всяким неожиданностям. Например, к тому, что твое сокровище, нанюхавшись кокаину, объявит себя бисексуалом и поведет себя соответствующим образом, путая собственную жену с другом детства. Или вообще предложит разделить брачное ложе с каким-нибудь совершенно посторонним типом, неизвестно почему находящимся в их доме. Надо быть последней идиоткой, чтобы связать судьбу с одним из представителей клубной тусовки, но Алиса поступила именно так, хотя считалась вполне разумной девушкой, неплохо разбиравшейся в программировании и поэзии, симпатичной, целеустремленной, честолюбивой. Честолюбие ее и подвело. Очень уж хотелось ей перебраться из Костромы в столицу. Перебралась. Выскочила замуж за Никиту. Сделала два аборта. Лишилась способности рожать и провинциальных иллюзий. Озлобилась. Зачерствела душой. Приучилась оценивать все с учетом курса доллара. Бежать бы, бежать сломя голову из этого краснозвездного Вавилона, да только домой не тянуло. Родители звали обратно, при виде фотографий улыбающегося Никиты плевались, твердили, что связь с ним закончится плохо. Алиса лишь отмахивалась, полагая, что хуже, чем есть, быть не может. Оказалось, еще как может. Это стало ясно сегодня, когда Никита заманил Алису в гости к Руслану Гелхаеву, где фактически продал ее в рабство. Может быть, лишь временно, в это очень хотелось надеяться. Но, учитывая то, как нахально вели себя люди Гелхаева, они уже считали Алису своей собственностью. Безраздельной.
– Выходи, – повторил Ильяс, гарцуя снаружи, как кахетинский жеребец.
Ширинку он успел расстегнуть, и, судя по возбужденному виду, никаких просьб и уговоров слушать не желал. А желал он только одного, желал сильно, сомнений по этому поводу уже не оставалось. Водитель, имени которого Алиса не знала, ловко перегнулся через спинку сиденья и ухватил ее за волосы, приговаривая:
– Ты что, русского языка не понимаешь, сучка? Вылазь. Если вздумаешь упрямиться, дальше в багажнике поедешь, а отдерем мы тебя по-любому, так что не упрямься.
– Пусти, – потребовала Алиса, чувствуя, как на глазах выступают слезы жгучей боли и такой же жгучей обиды. – Я сама.
– Другой разговор, – обрадовался водитель, разжимая пятерню. – Сама – это правильно. Снимай трусы, и всем будет хорошо, все будут довольны.
Но Алиса не оправдала ожиданий чеченцев. Выбравшись наружу, она попятилась, не позволяя наброситься на себя с двух сторон одновременно.
– Ты чего? – обиженно спросил Ильяс. – Договорились же по-хорошему.
– Она хочет, чтобы ее сначала немножечко побили по попке, – сказал водитель, расстегивая брючный ремень. – Я знаю, многие русские девушки это любят.
Ильяс вооружился кое-чем посущественней: уродливым на вид пистолетом, который был направлен Алисе в живот с дружеским пожеланием:
– Раздевайся и иди сюда… Нет, лучше ползи на карачках.
В ее груди стало пусто и холодно, но это было вызвано не только страхом. Теперь к нему присоединилась еще и решимость, то самое безрассудное упрямство, которое заставляет нас побеждать… и идти на верную гибель.
– Как я понимаю, вам невтерпеж, да? – спросила Алиса непривычно звонким голосом.
– Уй, невтерпеж, – признался водитель, приближаясь к ней довольно скованной походкой, вызванной тем, что расстегнутые штаны успели сползти до колен.
– Тогда вам придется трахать друг друга, мальчики, – сказала Алиса с веселой злостью. – Уж не знаю как: поочередно или одновременно.
– Что ты сказала? – Лицо Ильяса перекосилось, а пистолет в его руке опасно задергался. – Ты думаешь, мы с тобой шутки будем шутить?
– Нет, шутить вы больше не будете. – Глаза Алисы превратились в узкие смотровые щели. – Вы вернетесь на свои места, и мы поедем дальше. Тогда я выполню то, о чем попросил меня Руслан Гелхаев. В противном случае я просто откажусь заниматься вашим проклятым компьютером. Выкручивайтесь сами.
– Ты знаешь, что с тобой за это сделают? – осведомился замерший на полпути водитель.
– Догадываюсь, – кивнула Алиса. – Примерно то же самое, что собираетесь сделать вы. Так что терять мне нечего.
– Ты не догадываешься, нет, – покачал головой водитель. – С тебя в лучшем случае шкуру спустят, а потом на муравейнике плясать заставят. Черный Ворон шутить не любит.
– Я тоже шутить не люблю. Но еще больше я не люблю, когда мной пытаются помыкать всякие ублюдки. Поэтому я сейчас побегу, а ты, – палец Алисы указал на Ильяса, – стреляй из своего пистолета. И объясняй потом Ворону, как вышло, что ты не доставил меня до места назначения. Может, с вас самих шкуру спустят, а? Может, вы сами на муравейнике станцуете?
– Она над нами издевается, – предположил водитель с обиженной миной.
– Она берет нас на понт, эта шлюха.
– Давай проверим. – Алиса заставила себя пренебрежительно усмехнуться. – Попробуйте меня трахнуть, попробуйте убить. А потом посмотрим, кто кого брал на понт. Лично я не блефую. А вы?
Парни переглянулись, обменялись парой чеченских фраз, после чего водитель, сверля несостоявшуюся жертву ненавидящим взглядом, принялся пристраивать свой ремень на место.
– Садись в машину, – распорядился Ильяс, конопляную жизнерадостность которого как ветром сдуло. – Мы хотели тебя немножечко разыграть, не обижайся.
– Не обижайся, – поддакнул водитель, но, когда Алиса проходила мимо, не удержался и ткнул ее кулаком под ребра. – Тварь!
У нее в глазах потемнело от боли, однако она удержала готовый вырваться наружу стон.
– Еще одна такая выходка, – она распрямилась, держась за бок, – еще одна такая выходка, и наш договор будет расторгнут.
Парни опять залопотали по-своему, после чего водитель занял свое место за рулем, хлопнув дверцей так сильно, что корпус машины еще долго раскачивался на подвесках.